Макулатура - Страница 4

Я отступил.

– Теперь ты понял, – сказал Фанте, – что мы не позволим тебе приятно дышать воздухом, пока ты должен Тони полкуска?

– Дайте мне три дня…

– У тебя три минуты, – сказал Данте.

– Ну почему? – спросил я. – Почему вы, ребята, говорите по очереди? То Данте, то Фанте, то один, то другой – и никогда не собьетесь?

– Мы тут кое-что другое собьем, – отозвались они хором. – Тебя.

– Это было бы неплохо, – сказал я. – Мне нравится. Дуэт.

– Заткнись, – сказал Данте. Он вынул сигарету и взял в рот. – Хм, кажется, я забыл зажигалку. Поди-ка, мудила, дай огоньку.

– «Мудила»? Ты с собой говорил?

– Нет, с тобой, мудила, поди сюда. Дай огня! Живо!

Я отыскал зажигалку, подошел, остановился перед одной из самых отвратных морд, какие видел в жизни, щелкнул зажигалкой, поднес огонь к его сигарете.

– Умница, – сказал Данте, – теперь возьми эту сигарету из моего рта и сунь в свой горячим концом вперед и держи, пока не скажу вынуть.

– Ну прямо, – сказал я.

– Анет, – сказал Фанте, – мы проделаем в тебе такую дырку, что эльфы из Диснейленда там смогут танцевать.

– Подождите минуту…

– У тебя пятнадцать секунд, – сказал Данте и вынул секундомер. Пустил его и сказал – Поехали, четырнадцать, тринадцать, двенадцать, одиннадцать…

– Вы серьезно?

– Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три…

Я услышал щелчок предохранителя.

Я выдернул сигарету у Данте изо рта и сунул себе, горящим концом. Я пытался выделить побольше слюны и убрать язык подальше, но напрасно – меня достало, достало как следует, БОЛЬНО!!! Это было подло и больно! Я закашлялся и невольно выплюнул эту штуку.

– Шалун! – сказал Данте. – Я велел тебе держать, пока не скажу. Теперь придется начать сначала.

– Сволочь, – сказал я. – Убей меня!

– Ладно, – сказал Данте.

Но в эту секунду отворилась дверь и вошла Леди Смерть. И как упакованная! Я чуть не забыл про свой язык.

– Ого, – сказал Данте, – вот это краля! Ты знаешь ее, Билейн?

– Встречались.

Она подошла к креслу, села, закинула ногу на ногу, и юбка задралась еще выше. Мы прямо ослепли от этих ног. Даже я – а я их уже видел.

– Что за шуты гороховые? – спросила она меня.

– Эмиссары человека по имени Тони.

– Выгони их, твой клиент – я.

– Ну все, ребята, – сказал я. – Пора уходить.

– Да ну? – сказал Данте.

– Да ну? – сказал Фанте.

И стали смеяться. Потом вдруг перестали.

– Ну ты комик, – сказал Фанте.

– Да, – сказал Данте.

– Я их выпровожу, – сказала Леди Смерть.

И стала смотреть на Данте. А он сразу стал оседать в кресле. Он сделался бледным.

– Ой, – сказал он, – я плохо чувствую…

Он стал белым, потом стал желтым.

– Мне нехорошо, – сказал он, – ой как нехорошо…

– Может, это от рыбных палочек, – сказал Фанте.

– Палочек, шмалочек, надо уходить отсюда! Мне нужен врач или кто-нибудь такой…

Тогда она стала смотреть на Фанте. И Фанте сказал:

– Голова закружилась… Что такое?.. Свет мелькает… Ракеты вспыхивают… Где я?

Он пошел к двери, Данте за ним. Они открыли дверь и побрели к лифту. Я вышел посмотреть, как они уедут. Посмотрел на них перед тем, как закрылась дверь. Они выглядели ужасно. Ужасно.

Я вернулся в комнату.

– Спасибо, – сказал я, – вы меня выручили…

Я огляделся. Ее не было. Заглянул под стол. Никого. Заглянул в ванную. Никого. Открыл окно и выглянул на улицу. Никого. То есть народу много, но ее не было. Могла бы хоть попрощаться. И все же это был милый визит. Я снова сел за стол. Потом взял трубку и набрал номер Тони.

– Да? – сказал он. – Это…

– Тони, говорит мистер Кончина.

– Что? Ты еще можешь говорить?

– Отлично могу, Тони. В жизни не чувствовал себя лучше.

– Я не понимаю, как…

– Тут были твои мальчики, Тони…

– Ну? Ну?

– На этот раз они легко отделались. Пришлешь их еще раз – они к тебе не вернутся.

Я слышал в трубке его дыхание. Он очень смущенно дышал. Потом дал отбой.

Из левого нижнего ящика я вынул бутылку шотландского виски, отвернул пробку и врезал.

Наедешь на Билейна – будешь иметь неприятности. Очень просто.

Я закупорил бутылку, положил в ящик и задумался, что делать дальше. У хорошего сыщика всегда найдется дело. Вы видели это в кино.

В дверь постучали. Пять раз, быстро, громко, настойчиво.

Я всегда определяю по стуку. Определю, что стук плохой, – не открываю.

Этот был наполовину плохой.

– Войдите, – сказал я.

Дверь распахнулась. Мужчина, пятидесяти с лишним, отчасти богатый, отчасти нервный, ноги великоваты, слева на лбу бородавка, глаза карие, галстук, 2 автомобиля, 2 дома, бездетный. Бассейн воды, играет на бирже, довольно глуп.

Он стоял, слегка потел и глядел на меня.

– Садитесь, – сказал я.

– Я Джек Басс, – сказал он, – и…

– Знаю.

– Что?

– Вы думаете, что ваша жена совокупляется с кем-то или с кеми-то.

– Да.

– Ей двадцать с чем-то.

– Я хочу получить доказательства, а потом хочу получить развод.

– К чему эти хлопоты, Басс? Разведитесь, и все.

– Мне нужны доказательства, что она… она…

– Плюньте. И так и так она получит свои деньги. На дворе Новая Эра.

– Это как понять?

– Называется: развод без претензий. Не важно, кто что вытворял.

– Как это?

– Ускоряет отправление правосудия – в судах не такая толкучка.

– Но какое же это правосудие?

– Там считают иначе.

Басс сидел в кресле, дышал и смотрел на меня. Мне надо распутать дело Селина, разыскать Красного Воробья, а тут этот дряблый пузырь, озабоченный тем, что кто-то заделывает его жене.

Наконец он заговорил.

– Я просто хочу выяснить. Хочу выяснить для себя.

– Я недешево стою.

– Сколько?

– Шесть зеленых в час.

– По-моему, это не так много.

– А по-моему, в самый раз. У вас есть фотография жены?

Он залез в бумажник, вынул карточку, дал мне. Я посмотрел.

– Ух ты! Она правда так выглядит?

– Да.

– У меня от одного ее вида встает.

– Что еще за остроты?

– Ах, извиняюсь… Но фотография останется у меня. Я верну ее, когда кончу.

Я положил фотографию в бумажник.

– Она еще живет с вами?

– Да.

– И вы уходите на работу?

– Да.

– И тогда, случается, она…

– Да.

– И что же заставляет вас думать, будто она…

– Признаки, телефонные звонки, голоса у меня в ушах, перемены в ее поведении, самые разные вещи.

Я подвинул к нему блокнот.

– Напишите ваш адрес, домашний и рабочий; телефон, домашний и рабочий. С этого и начнем. Я ее возьму за жопу. Я все раскрою.

– Что?

– Я берусь за это дело, мистер Басс. По увенчании его вы будете оповещены.

– Увенчании? – переспросил он. – Слушайте, у вас голова в порядке?

– Извращениями не страдаю. А вы?

– О да, я тоже.

– Тогда не волнуйтесь, я тот, кто вам нужен, я возьму ее за жопу!

Басс медленно поднялся из кресла. Пошел к двери, потом обернулся.

– Вас рекомендовал Бартон.

– Ага, опять обратно! Всего хорошего, мистер Басс.

Дверь закрылась, и он ушел. Молодчина Бартон.

Я вынул ее фото из бумажника и сидел, смотрел.

Ну сука, думал я, ну сука.

Я встал, запер дверь, снял трубку с телефона.

Я сидел за столом и смотрел на фото. Ну сука, думал я, я тебя прищучу! Я тебе сделаю! Не жди пощады! Я тебя поймаю с поличным! Я тебя накрою! Ну шлюха, ну держись! Ну шлюха!

Я задышал тяжело, я расстегнул молнию. Тут началось землетрясение. Я уронил фото и нырнул под стол. Трясло как следует, баллов шесть. Продолжалось это минуты две. Потом кончилось. Я вылез из-под стола все еще расстегнутый. Нашел фотографию, засунул в бумажник, застегнулся. Секс – это западня, ловушка. Это для животных. Я не такой дурак, чтобы на это клюнуть. Я положил трубку на телефон, открыл дверь, вышел, запер дверь и направился к лифту. Меня ждала работа. Я был лучшим сыщиком Лос-Анджелеса и Голливуда. Нажал кнопку и стал ждать, когда подъедет блядская кабина.