Максимальный Форсаж (СИ) - Страница 2

Этого я уж точно не ожидал.

Аппарат издал ещё один громкий звук, заставив незнакомку резко от меня отстраниться.

— Максим, всё будет хорошо, ты только не волнуйся. Я выйду из палаты, позову всех и сразу же вернусь, обещаю. А ты лежи, отдыхай.

Максим? Странная она…

Женщина, не теряя времени выбежала в коридор и громко, чего явно в обычных ситуациях не делают, начала звать персонал.

Достаточно быстро в палату вошёл врач, несколько медсестричек и она.

— Игорь Юрьевич, я задремала ненадолго, — тараторила женщина, — потом открыла глаза, а он смотрит на меня! С ним всё ведь хорошо, верно?

— Присядьте, — он кивнул на тот самый стул, где я её впервые и увидел.

Пока врач раздавал указания медсёстрам и изучал записи, незнакомка схватила свою сумку, которая всё ещё небрежно валялась на полу, и принялась что-то в ней искать. Итогом её поисков стало одно яблоко и четыре мандарина, а фрукты тут же оказались на тумбочке рядом с моей кроватью.

— Извини, но это всё, что взяла с собой, — она вновь обратилась ко мне, — ты уже почти две недели был в коме, никто не знал, когда ты придёшь в себя. Наконец-то ты открыл глаза, как же я ждала! Жаль, что к Новому Году не выпишут, но я буду с тобой и обязательно принесу что-нибудь ещё!

Не переставая болтать, она потянулась к моей руке, и врачу пришлось ещё раз напомнить о себе, чтобы она наконец-то уселась и перестала мешать им выполнять свою работу.

— Максим Александрович, ну и напугали же вы свою мать, — он с улыбкой посмотрел на ту самую незнакомку, — но вы правы, Новый Год сын будет вынужден встретить здесь, ведь реабилитационные мероприятия в данном случае являются обязательными. На данный момент состояние вашего сына — стабильное, молодые на поправку идут быстро. А вашему парню всего двадцать лет.

Несмотря на головную боль, я, пусть и медленно, но уже начал приходить в себя, и оцепенение, которое ранее, казалось бы, охватило всё моё тело, начало отступать.

— Вы что-то путаете, — на этот раз я даже смог немного приподняться, но медсестра тут же подбежала ко мне с просьбой лежать неподвижно, — во-первых, я не Максим Александрович. Во-вторых, я впервые эту женщину вижу. Она не моя мать. А в-третьих, хотел бы я, чтобы мне вновь было двадцать.

— Эту женщину? — удивлённо прошептала незнакомка, — Максимка, ты чего? Это же я, мама.

Врач же посмотрел на меня с интересом, затем снова прошёлся по документам и задал первый вопрос:

— А сколько же вам тогда лет?

— Двадцать два.

Мужчина принялся что-то записывать.

— Вы утверждаете, что Брагин Максим Александрович — не вы, тогда могу я узнать, как вас зовут?

— Евгений, а фамилия…

Договорить я не смог. Даже при лёгкой попытке что-либо вспомнить, пусть даже довольно простое и очевидное, я испытал острую боль в голове, словно кирпичом ударили. Я невольно поморщился, а врачу этого хватило, чтобы перейти к следующему вопросу:

— Ничего, потом представитесь. Вы лучше нам скажите, помните ли вы, что произошло до того, как вы очнулись? Я говорю про причину всего случившегося, — вежливо уточнил он.

— Помню яркое солнце, Абу-Даби и загорелую красотку, что брала у меня интервью. Я стал чемпионом. А потом… громкий звук и… — воспоминания проигрывались короткими картинками в моей голове.

— Абу-Даби? Это у вас, молодёжи, сленг какой-то? Тебя нашли во дворах, Максим! — вмешалась незнакомка, — я понятия не имею, о чём он говорит и почему представляется чужим именем, да и возраст… он же не сошёл с ума?

Доктор повернулся к ней и сочувствующим и одновременно успокаивающим жестом положил ей руку на плечо:

— Не спешите переживать. Такое бывает, что после травмы в голове перепутываются разные случайные факты. Пока рано делать какие-то выводы. Нужны время и терапия…

— Послушайте, — с легким раздражением я вновь приподнялся, а медсестричка в очередной раз подхватила меня, — я не тот, за кого вы меня принимаете. Что за цирк вы здесь устроили? Если это какой-то пранк, то я не желаю в нём участвовать.

— Пранк? — незнакомка от удивления вскочила со стула, — что это?

Врач жестом руки поспешил успокоить её, затем задал мне ещё несколько вопросов, касательно моей жизни до происшествия, каждый из которого звучал абсурдней предыдущего. На вопросе об институте, в котором я якобы учился, мои нервы начали сдавать.

— Сколько раз мне вам повторять? Я не студент, я…

В ту же секунду в моей голове появились прерывистые воспоминания в которых звучал рёв мотора и крики толпы. Да, я стал чемпионом, точно стал. А планов-то сколько…

И вновь ударила боль, но я пытался ухватиться за воспоминания, от чего она становилась лишь сильнее.

Договорить я так и не смог. Упал без сил на койку, пытаясь отдышаться. На этом мы и закончили.

— Игорь Юрьевич! — незнакомка встревоженно обратилась к врачу.

— Ему нужен покой, — уверенно ответил мужчина, — а нам с вами необходимо кое-что обсудить.

Они вышли из палаты, оставив меня в компании двух молоденьких медсестричек, на что я даже и не думал жаловаться. Эти две красотки хотя бы не капают мне на мозг вопросами, предпочитая просто выполнять свою работу. Когда одна из них приподняла мою руку, то я ненароком обратил внимание на свои пальцы, которые выглядели значительно длиннее, чем я привык, словно не мои вовсе. Это настолько меня удивило, что я вырвал руку из её нежной хватки и перевернул, внимательно уставившись на тыльную сторону ладони. Этот жест её удивил.

— Что-то не так? Вам больно? — осторожно спросила медсестра.

А я так и застыл, лёжа на своей койке и уставившись на руку. Пусть это и выглядело странно, но на самом деле всё неспроста. Я пытался найти те самые две родинки, что совершенно точно были на моей руке сколько я себя помнил. Одна большая, а рядом с ней — другая, поменьше. Но сейчас на моей ладони от них не осталось и следа. Это не моя рука…но чья?

Пришивать донорские конечности медицина ещё так и не научилась.

— Нет, всё нормально, — поспешил ответить девушке, не забыв при этом снова протянуть к ней руку.

У меня в голове зародилось предположение, которое ну просто никак не могло быть правдой. Я, конечно, видел несколько фильмов про обмен телами или что-то вроде того, но ведь в реальной жизни это невозможно и точка.

— Мне бы пройтись немного, — своими словами я удивил обоих молодых девушек.

— Нет, вы чего! Вам нельзя, вы ведь только из комы вышли! — отозвалась первая, — ваше тело ещё недостаточно окрепло.

— Верно. Вам бы для начала «раздышаться» после ИВЛ, но настрой достойный, с таким быстро восстановитесь! — улыбнулась вторая, — вот бы все пациенты так себя чувствовали.

Не знаю, что эта женщина обсуждала с врачом, но вернулась она уже одна. Я услышал только последнюю фразу из их разговора, которая не дала мне ничего полезного. Кроме, разве что, имени женщины. Теперь я знал, что её зовут Лариса Викторовна.

И даже по тому как звучал сейчас её голос, я заметил, как сильно она пытается держать себя в руках. Даже улыбку через силу натягивает. Врать не умеет от слова совсем.

— Максим, не переживай. Врач сказал, что такое бывает. Ты всё вспомнишь, точно вспомнишь! — её голос звучал уверенно, словно она вложила в слова всю свою надежду, — знаешь, когда ты оказался в коме, никто не стал обнадёживать меня. А я ведь каждый день приходила, несмотря на то, что медсёстры пытались меня отговорить. И ничего, прошло всего лишь две недели, а ты вот, пришёл в себя. Как же я рада!

Из её глаз вновь потекли слёзы. Незнакомка достала из кармана платок и принялась неспешно прикладывать его то к одному, то к другому глазу, продолжая разговор:

— А сейчас ситуация другая. Да, черепно-мозговая травма всегда непредсказуема, и я понимаю, что сложно сказать, как она отразится на человеке, ведь наш мозг почти не изучен. Но я верю в лучшее, — резко отрезала она, — а материнская вера и надежда, Максим, это не шутка! К тому же, даже Игорь Юрьевич утверждает, что это всё временно. Такое нередко бывает после комы. Ты вспомнишь, ты точно всё вспомнишь, — я почувствовал её ладонь на своей.