Максим в стране приключений (Художник Р.Н. Бардина) - Страница 2

— Никого нет, — сказал он. — И на двери висит вот такой замок.

Он развел руками, немножко подумал, закурил новую папиросу и пошел прямо по улице мимо своего дома. Я знал, куда он идет. Он шел в отделение милиции.

А на следующий день… На следующий день была моя очередь сторожить. Я долго бродил около ворот капитанского дома и вдруг вспомнил о некормленном щенке. «Сбегаю домой минут на десять, не больше», — подумал я. Но застрял почти на целый час. А когда вернулся, то увидел, что одно окошко распахнуто настежь. Из него, живой и здоровый, высунулся Максим!

— Эй, — крикнул он. — Заходи!

Я влез в окно. Капитан, видно, только что переоделся. На полу у порога валялся смятый и почему-то мокрый тот его костюм, в котором я видел его в последний раз. А дождя, между прочим, в этот день не было.

Максим усмехнулся.

— Ну, — сказал он, — чего глаза вытаращил? Дай-ка я малость поем, а потом все расскажу. Ты пока сбегай за остальными, ладно?

Я позвал ребят, и мы просидели у Максима до самого вечера. Тогда-то я и услышал от него историю, которая будет рассказана в этой книжке. Но сначала мне надо чуточку отступить назад. Я просто плохой рассказчик. Потому что начинать рассказ по-настоящему надо было сразу с того дня, как в нашем городке появился толстый мальчишка. Тот самый — Топочка.

Это было так. Однажды утром мы шли на реку. Когда подошли к дому тетки Тимофеихи, все сразу замолчали. Пропадает всякая охота разговаривать, когда видишь такой дом. Он очень старый и весь какой-то облезлый. Окна даже днем всегда закрыты ставнями да еще поверх заколочены досками накрест. На досках и на ставнях даже наросли кое-где зеленые ломтики плесени. Пахнет нежилым.

Но как всегда — только мы поравнялись с калиткой, она вдруг отворилась. Но высунулась из нее не тетка. Высунулась противная толстая рожа незнакомого мальчишки. Мы его тогда в первый раз увидели. Мы остановились, глядя на него. А он глядел на нас, Максим шагнул к нему.

— Здорово, — сказал Максим. — Тебя как звать?

Мальчишка не ответил.

— Чего молчишь? — спросил Максим.

— Кш-ш… — прошипел толстомордый и захлопнул калитку.

Капитан сунул в карманы кулаки — я сам видел: аж кожа побелела на косточках, — спокойно сказал:

— Пошли, ребята.

А на обратном пути мы увидели удивительную вещь. Над высоким забором тетки Тимофеихи взлетел сверкающий мыльный пузырь, огромный, как настоящий воздушный шар.

Он переливался и сиял разными красками долгодолго, пока не лопнул. А потом взлетел другой, такой же большой и блестящий. Честное слово, он был ничуть не меньше аэростата. В том-то все дело. Иначе и удивляться не стоило бы. Но таких шаров я никогда еще не видел.

Второй пузырь полетел высоко-высоко в небо, стал маленькой яркой искоркой и скрылся среди облаков. Мы просто разинули рты.

Следующий пузырь перепрыгнул через высокий забор и упал на дорогу. Он не лопнул. Он упал и покатился по улице мимо домов, заборов, скамеечек, мимо магазина «Промтовары». Жаль, что в это время на улице никого не было, кроме нас. Потому что потом нам никто не поверил, что среди бела дня по улице катился мыльный пузырь с меня ростом.

На другое утро мы снова увидели Топочку. Топочка прогуливался вдоль своего забора, заложив руки за спину. На нем был аккуратный черный пиджачок, как на взрослом.

Завидев нас, Топочка хотел юркнуть в калитку, но Капитан загородил ему дорогу.

— Это ты пускал пузыри? — спросил Капитан. Он совсем не хотел ссориться. Даже о вчерашней обиде не помнил.

— Кш-ш… — зло зашипел Топочка. Его толстые щеки противно заколыхались.

— А что ты шипишь? — спросил Капитан. — Разговаривать не умеешь, да?

Вместо ответа Топочка вдруг согнулся и с размаху двинул Капитана головой в живот. Капитан упал. Толочка рванулся к калитке. Но Капитан успел ухватить его за ногу, и тот шмякнулся в пыль животом,

— Тогда будем драться, — сказал Капитан. — Ребята, помогите ему встать.

— Тетка! — жалобно завопил Топочка. — Тетка!

Из раскрытой калитки выскочила тетка Тимофеиха с палкой в руке. Она замахнулась и огрела Максима по спине раз, другой, замахнулась в третий, но тут Максим разозлился, выдернул у нее палку и этой самой палкой огрел Топочку пониже спины. Один раз и не очень больно. Просто на прощанье.

Тимофеиха хотела сказать что-то, но поперхнулась. Лицо ее стало грозным, страшным, морщины будто окаменели, глаза в глубоких темных глазницах вспыхнули по-кошачьи — желтыми огоньками. Медленно оскалились острые почерневшие зубы. Тимофеиха взяла Топочку за руку, провела его во двор и захлопнула калитку перед нашим носом. А мы спокойно отправились своей дорогой.

Но все неприятности были впереди.

Вечером вредная тетка очень удивила родителей Максима: нагрянула к ним домой и стала расписывать, как он обидел ее племянника, слабого нервного мальчика, как он напал на нее, старуху, и отобрал ее любимую палочку. А заодно она рассказала о кое-каких проделках нашей команды, о которых, мы думали, никто на свете не знает. До сих пор не понимаю, как узнала о них тетка Тимофеиха. Но этим она себе же навредила. Не будь этого, Максима, может, заставили бя извиниться и все. А теперь он извиняться не стал. Пусть Тимофеиха сначала перестанет шпионить и выведывать чужие военные тайны.

Тимофеиха ушла ни с чем, но Максима наказали. Ему запретили выходить на улицу до тех пор, пока ок не исправится. А этого можно было ждать хоть сто лет. Не знаю, сколько просидел бы он на гауптвахте, если бы не случилось еще одно странное происшествие.

Мне придется опять сделать остановку, но это — последняя. Пока я говорил о том, что видел сам или знаю точно. Но обо всем остальном я рассказываю со слов Максима. И предупреждаю: если не поверите, то ко мне не придирайтесь. Разговаривайте с Максимом бами. Все вопросы посылайте ему в письменном виде по адресу: Лунная улица, Капитану. Точка.

И вот что с ним приключилось.

В первый же день утром, когда все ушли на работу, Максим побрел в огород. В такую погоду там хорошо было сидеть на скамеечке возле колодца. Из колодца тянуло прохладой. Над головой тихонько вздрагивали ветки яблонь. Гудел шмель.

От жары Максима слегка разморило, и он решил попить холодной воды. Сдвинул с колодца крышку, столкнул вниз ведро. Загремела, разматываясь, ржавая железная цепь.

Глубоко-глубоко внизу поблескивал зыбкий квадратик воды, похожий на черное зеркало. Ведро ударилось о зеркало, разбило его, булькнуло и захлебнулось. Максим потащил его наверх, сердито ворча:

— Ух, до чего ты тяжелое…

Он с трудом вытащил ведро, поставил его на скамеечку, наклонился, чтобы напиться. И, вздрогнув, заморгал глазами: почудилось или нет? Студеная вода зеленовато осветилась изнутри, потом высунулась из нее крохотная ручонка с тоненькими пальчиками. Дотянулась ручонка до края ведра, вцепилась в него, вода забурлила, будто кипяток, и выскочил из ведра мальчишка — маленький-премаленький, вроде игрушечный. Но был он живой, да еще какой верткий! Он встряхнулся, как собака, так что Максиму брызги в лицо полетели, и тоненьким-претоненышм голосочком сказал:

— Ты что мне мешаешь? Кто тебя просил меня вытаскивать?

— Да кто ты такой? — растерявшись, спросил Максим.

Мальчишка сказал:

— Я знаменитый карлик Бульбуль, храбрый разведчик из Города Удивительных Чудес.

Максим куснул себе палец: может, снится?

Едва не завопил от боли. Проморгался, погляделнет, какой тут сон! Все на месте. И колодец, и ведро, и тот мальчишка, вроде бы игрушечный, а на самом деле живой. Одет он был в рубашку, сплетенную из травинок, опоясан красным прутом тальника. На поясе у него висели очки в ржавой железной оправе. С рубашки, с кончика носа падали капли воды.

— Ты мне помешал, — сказал мальчишка. — Ты помешал мне подглядывать и подслушивать. Ну уж ладно. Не ссориться же нам, раз я все равно тут. Может, ты еще мне пригодишься. Может, я тебе пригожусь.