Максим Горький - Страница 11

Юрин поселил его у себя и ввел его в круг своих новых товарищей, настроенных более радикально, чем прежние. Алексей снова попал в атмосферу лихорадочного возбуждения и пустой фразеологии. Местная жандармерия была осведомлена об этих тайных сходках. В официальном докладе (жандарма станции Филоново. – Прим. перев.) от 29 мая 1891 года читаем: «Наблюдая, на основании параграфа тринадцатого инструкции жандармам, за служащими на железной дороге, с некоторых пор заметил, что у надсмотрщика станции Филоново, техника из мещан города Борисоглебска, Андрея Тимофеевича Чичагова, очень часто собираются преимущественно молодые люди, а именно: телеграфист-техник из крестьян Юрин, техник при вагонной мастерской Хлебников, учитель хутора Березовского Фролов и временно проживающий, приехавший из Нижнего Новгорода цеховой малярного цеха Алексей Максимович Пешков. Все вышеназванные лица собираются в помещении Чичагова, и собрания эти продолжаются большей частью за полночь и более и всегда при занавешенных окнах и затворенных дверях, так что неожиданно для них попасть к ним нельзя… Ввиду скрытности вышеназванных лиц и подозрительного поведения есть основания предположить, что они при этих собраниях обдумывают злонамеренные цели противу правительства, что у означенных лиц имеются вредные и запрещенные книги, так как вообще книги они имеют, но стараются, чтобы их никто не читал из лиц не их кружка». Несмотря на так обстоятельно изложенные подозрения, друзья-кружковцы не были взяты под следствие, и Алексей смог покинуть их, в поисках душевного мира, который всегда убегал от него. «Земля подо мною вставала горбом, как бы стряхивая меня куда-то прочь. Я жил в горячем тумане разноречивых мыслей, желаний, ощущений… Мне нужно было найти в жизни, в людях нечто способное уравновесить тяжесть на сердце, нужно было выпрямить себя».

Неутомимый путник, он направился пешком в донские степи, затем на поля Украины и наконец к побережью Черного моря, останавливаясь по дороге, чтобы заработать несколько копеек и передохнуть. 15 июля 1891 года он проходил через одно село, рядом с Николаевым, и увидел, как посреди хохочущей толпы мужик наказывает неверную жену. Несчастная, полуголая, была запряжена в телегу, и мужик заставлял ее бежать, хлеща кнутом. Это называлось «вывод». Алексей хотел вмешаться, но был сочтен замешанным и поколочен зеваками, которые бросили его без сознания в придорожные кусты. Возвращавшийся с ярмарки шарманщик втащил его в свою двуколку и доставил в николаевскую больницу. Алексей пробыл там до выздоровления, после чего вновь отправился в дорогу, присоединился к черноморским рыбакам, затем работал на лимане, добывая соль, участвовал в сборе винограда в Бессарабии, вернулся в Одессу, где работал грузчиком, после чего продолжил свой путь, все так же пешком, направляясь в Крым и на Кубань к казакам.

Город Майкоп, когда он пришел туда, кипел и бурлил (был «чумной бунт». – Прим. перев.). После того как падеж крупного рогатого скота выкосил стада на окрестных пастбищах, власти издали неосмотрительный указ собрать всех волов в одном загоне, что привело лишь к тому, что больные животные заразили всех остальных. Разъяренные казаки прогнали и избили санитарную комиссию. Для «усмирения» на место были присланы пехотинцы, «кавказская стрелковая дружина», и отряд драгун. Три смутьяна были повешены, чтобы другим неповадно было. Жители их станицы 18 сентября 1891 года устроили по убиенным поминки. Это вызвало недовольство властей, усмотревших в поминках антиправительственную демонстрацию. Алексей, проходивший мимо и затесавшийся в толпу, был задержан, как «проходящий», и брошен в тюрьму. В его сумке нашли Евангелие, что навело жандармов на странную мысль, будто он сектант, подучивавший сельский люд неповиновению. «Допрашивали: почему хожу? „Хочу знать Россию“. Жандармский офицер сказал: „Это – не Россия, а – свинство“».

Освобожденный несколькими днями позже, Алексей продолжил свое хаотичное странствие, пройдя вдоль северного хребта Кавказских гор в направлении к Каспийскому морю, затем в обратном направлении, в берегу Черного моря. Затем он углубился в горы и от Владикавказа по Военно-Грузинской дороге дошел до Тифлиса.[22] Часть пути он проделал с неким молодым грузином, называвшим себя князем. Бездельник, лгун и трус, этот странный его спутник жил за его счет, даже обворовывал его иногда и исчезал при малейшей опасности. По прибытии в Тифлис он заверил Алексея, что в этом городе живут его богатые родственники, первой заботой которых будет устроить их обоих и накормить. Затем, оставив Алексея на улице под предлогом того, что ему нужно сбегать по одному делу, всего на несколько минут, он растворился в толпе. Стоял конец октября. Было очень холодно. Алексей напрасно дожидался шесть часов, дрожа от холода и ругаясь, возвращения своего товарища. Наконец он зашел в духан, чтобы согреться, был «нелюбезно встречен там пьяными „кинто“, немножко подрался с ними и был отправлен в участок».

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru