Макабр. Книга 2 - Страница 17
Когда он принимал решение, от страха он просто отстранялся. Трой закрепил фонарь на поясе, перевернулся на спину, позволил себе несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы выровнять пульс, а потом зацепился за потолок. Он заставил себя думать только о том, что делает, а не о том, что с ним может произойти. Трой полностью концентрировался на каждом своем движении, и это спасало. Руку на решетку. Найти опору для правой ноги. Убедиться, что получится удержаться. Продвинуться еще немного вперед. Сложные задачи решаются простыми действиями.
Он справлялся, он верил, что у него все получится, если вести себя правильно, он не допустит ошибок. Однако иногда для поражения и не нужны ошибки – достаточно неудачи. Трой убедился в этом, когда труба, за которую он держался, начала прогибаться, поддаваясь его весу.
Он не запаниковал – но и не удержал спасительную плавность движений. Он задергался, поспешно изучая свое окружение в поисках опоры, он позволил себе оглянуться – и увидеть пугающую черноту за спиной. Дыхание сбилось, сердце мгновенно разогналось. Инстинкты победили, они требовали как можно скорее оказаться там, где будет безопасно, осталось ведь совсем чуть-чуть!
Трой рванулся туда, где металлический пол еще сохранился. Он двигался уже не грамотно, а как получится, лишь бы быстрее, быстрее!.. Он все-таки добрался – но и заплатил за это.
От одного из резких движений фонарь сорвался, полетел куда-то в пустоту, мелькнул за спиной последней вспышкой. Звука падения Трой не слышал, и это лишь подтверждало, насколько глубока раскинувшаяся под ним бездна. Но свет погас, света больше не было… совсем.
Это была страшная темнота. Ослепляющая. Она напугала бы где угодно, но здесь, в пустоте тоннеля, похожего на звериную нору, она приносила с собой клаустрофобию. Трою вдруг показалось, что ему нечем дышать, вместе со светом ушел воздух, скоро не будет ничего, совсем ничего. Инстинкты требовали рваться в разные стороны, искать путь – обратный или к спасению. Начальнику силового блока понадобилась вся сила воли, чтобы усмирить подсознание, заставить себя остаться на месте.
Глупо умереть тут, как последняя истеричка, когда он преодолел сложнейшее испытание! С таким трудом перебраться через бездну – только чтобы рухнуть в нее почти добровольно? Гениально! Ну, нет света и нет, не худшие обстоятельства. Трой, как и его подчиненные, прошел несколько «слепых тренировок», где его учили, что делать при внезапной потере зрения. Здесь, по сути, то же самое.
Поэтому он заставил себя ползти вперед. Медленней, чем полз раньше, руками ощупывая то, что его ожидало. Вряд ли будет второй провал, но – вдруг? Лучше уж не спешить, до участка, где тоннель снова станет высоким, осталось метров десять от силы.
Потеряв зрение, он заставил себя полностью сосредоточиться на звуках, хотя все звуки исходили от него. Гулкий звон, который порождали в плитах его движения. Сбитое дыхание. Сердце, громыхающее так, что слышали, пожалуй, по всей станции. Скрежет когтей по металлу.
Когда его мозг распознал новый звук, Трой замер, как зверь, внезапно оказавшийся перед сияющим взглядом хищника. Показалось или?.. Нет, не показалось. Трой замер, он не шевелился, даже дыхание задержал, только грохот сердца сдержать не мог. Но к этому грохоту все равно примешивался посторонний звук – негромкий, как будто вкрадчивый. Чем-то острым проводят по металлу, получается скрежет, пробирающий до костей…
Звук не одиночный. Когти? Да, наверно, это наверняка станционные крысы, хотя звучит не совсем как их шаги… А что еще? Это они, наверняка они.
Насколько было известно Трою, засилья крыс на «Прометее» удалось избежать. Даже высшие, обычно безразличные к проблемам Лабиринта, понимали, какой грандиозной бедой это способно обернуться, и регулярно проводили чистки. Но, пожалуй, логично, что как раз на периферии могли образоваться гнездовища этих тварей.
И все же… Почему звук отличается? Почему он дополняется чем-то странным, будто слизь переливается из сосуда в сосуд? Почему кажется, что эти существа, чем бы они ни были, уже рядом, ползают по металлическим плитам, возле которых замер Трой, сверху и снизу? Сверху они еще оказаться могли, но снизу наверняка такая же пустота, как была в проломе…
Крысы так не могут. Трой даже догадывался, кто может, просто признавать это не хотел.
Он собрал остатки сил и рванулся вперед. Он больше не прислушивался, он знал, что это бесполезно. Он осознавал, что продвигается очень быстро, но из-за темноты ему казалось, что он застрял. Увяз в черной смоле, движения нет, будущего нет… Все уже закончилось, а он, несчастный дурак, просто не в состоянии это осознать.
Трой Галлахар половину жизни провел на космической станции «Слепой Прометей». Он привык к ней, он даже звал ее домом. Чтобы не поддаваться нарастающему безумию вечного страха, он заставил себя поверить, что это, по сути, та же колония. Немного необычная, да, потому что тут вечная ночь и все вынуждены скрываться. Но все равно понятная, такая же безопасная, как другие колонии.
А сегодня на него вдруг обрушилось открытие, которое, на самом-то деле, никогда не переставало быть единственно возможной истиной: он в космосе. Вокруг него миллионы, миллиарды световых лет враждебной пустоты. То, что он и остальные протянули в Секторе Фобос так долго, – не более чем каприз Вселенной. Потому что для нее эти жалкие годы совсем не «долго», она мыслит эпохами. Она понаблюдала за людьми, позволила им вообразить, что все еще будет хорошо.
Ну а потом Вселенная наигралась с ними и пришла взять свое. То, что преследует Троя, – новая реальность, которая рано или поздно поглотит их всех. Но даже зная об этом, он еще на что-то надеялся. Оказывается, даже в Секторе Фобос надежда держится дольше всего, побеждая разум…
Трой спасся. По крайней мере, он верил, что спасся. Темнота стерла время и расстояние, однако он почувствовал миг, когда тоннель наконец расширился, возвращая ему свободу движения. Правда, переход сопровождался горкой, по которой Трой беспомощно скользнул вниз – увидеть ее он не мог, нащупать не успел, на схеме она не отображалась. Но есть ли смысл грустить о небольшой неприятности на финишной черте?
Он знал, что убежит. Да, ударится об пол, но не сильно, тут все под контролем, а потом поднимется, доберется до людей, все будет хорошо…
Он не ударился об пол. Хорошей новостью это не стало. Нет, Троя поджидала не очередная распахнутая пасть пролома. Металлический пол в этой части тоннеля по-прежнему существовал, просто его нельзя было коснуться. Трой упал на что-то мягкое, скользкое, пульсирующее… живое.
И в этой бескрайней пустоте, еще не потеряв возможность движения, до того, как пришла боль, он вдруг четко, с острой тоской понял: он уже не выберется… Сектор Фобос решил его забрать.
Происходило нечто странное. Официальную жалобу Виктор подать не мог, потому что правила и законы соблюдались: прозвучал сигнал тревоги, вскоре появились проверочные бригады военных, призванные определить, не поддался ни кто-нибудь астрофобии. Вроде как обычное дело, они всегда этим занимались – штат полиции был слишком малочисленным, чтобы справиться с таким.
Но в этот раз хватало и необычного. Например, то, что тревога звучала везде и сразу. Коллеги убеждали Виктора, что это не так, ему просто показалось. Но он специально опросил жителей разных районов Лабиринта – и все они слышали звук! Виктор и не помнил, когда такое случалось последний раз… Случалось ли вообще?
Второй странностью стало количество бригад. Казалось, что сюда пригнали если не всех военных, то большую их часть. В узких переходах Лабиринта они были слишком очевидны, они пугали, создавая столпотворение. Они и сами нервничали, это еще больше нервировало местных жителей.
Ну а главное, руководил проверкой лично Скайлар Ллойд. Сын и первый помощник адмирала Чарльза Ллойда собственной персоной. Истинный небожитель. Скайлар тут раньше появлялся, но очень редко и никогда не скрывал, что это место внушает ему лишь презрение. Он старался сделать свои визиты в Лабиринт предельно короткими, а тут вдруг вынужден был задержаться – минимум на несколько часов, проверки меньше не длились. Такая масштабная и вовсе на целые дни затянуться могла!