Майя
(фантастическая повесть)
Русский оккультный роман. Том VI - Страница 38

В. П. Желиховская (справа) и Е. П. Блаватская.

В творческом наследии Желиховской выделяется довольно обширный ряд статей и мемуарных текстов, посвященных теософии, паранормальным явлениям и личности Е. П. Блаватской; ее первые статьи о теософии появились на страницах «Тифлисского вестника» еще в 1877 г. Наиболее значительные из этой группы произведений — биографическо-мемуарные очерки «Елена Петровна Блаватская» (1891) и «Радда-Бай: Правда о Блаватской» (1893), книга «Е. П. Блаватская и современный жрец истины» (1893), очерк «Необъяснимое и необъясненное (Из личных и семейных воспоминаний)» (1894-95). К ним также тесно примыкают фантастические или фантастическо-оккультные произведения Желиховской: повесть или, по определению автора, «большой рассказ» «В среде наваждений» (1891), повесть «Майя» (1893), некоторые рассказы из книги «Фантастические рассказы» (1896) и др. Однако, несмотря на многолетнюю популяризацию теософии и ярую защиту Блаватской, отношения сестер были, очевидно, далеко не безоблачными (что дало повод некоторым исследователям даже говорить о «подсознательной зависти» со стороны Желиховской). В отношении же теософии Желиховская, видимо, испытывала определенную двойственность, стремясь примирить теософские доктрины и христианское учение. По словам дочери, «мнение некоторых людей, будто Вера Петровна разделяла вполне теософические верования и убеждения своей сестры, Елены Петровны Блаватской, положительно ошибочно. Как женщина, склонная по своей натуре ко всему загадочному, чудесному, она чрезвычайно интересовалась всеми необъясненными явлениями природы и умственным движением, делами и журналами теософов. Но, во многом не сходясь с ними, она официально никогда не принадлежала к теософическому обществу, всю свою жизнь соблюдая строго обряды и постановления православной церкви, которой она принадлежала всей душой. Близким ее приходилось часто слышать от нее, что теософия в своем чистом, нравственном учении очень близка к христианству, но к несчастью люди всех религий и всех философских учений всегда сумеют затемнить и запачкать основную идею и сущность и святость истины. „Я бы хотела быть теософкой и православной христианкой, отбросив от своей религии и теософии все людское, оставив только суть их, но я-то же человек мелкий, и мне трудно разобраться во всем этом!“ — говорила она» (Ростиславов Н., op. cit.).

Включенные в книгу произведения публикуются по первоизданиям с исправлением некоторых устаревших особенностей орфографии и пунктуации, а также очевидных опечаток. В рассказе «Из стран полярных» набранный в оригинале разрядкой текст дан курсивом. В комментариях использованы материалы А. Д. Тюрикова и Н. Ф. Левина. В оформлении обложки использован портрет матери В. П. Желиховской, писательницы Е. А. Ган.

Впервые: Сб. «Нивы»: Ежемес. беспл. прил. журн. «Нивы». 1893. №№ 6–7.

Повесть, написанная в разгар полемики с близким в свое время к семье Желиховской романистом Вс. С. Соловьевым (1849–1903), автором ряда разоблачительных публикаций о Е. П. Блаватской и кн. «Современная жрица Изиды» (1893), несомненно носит автобиографический характер. В образе главной героини с ее увлечением музыкой, «снами», видениями и т. п. легко угадывается как юная Е. П. Блаватская, так и В. П. Желиховская («медиумические» проявления и сверхчувственное восприятие были не чужды обеим сестрам). Не исключено, что в облике повзрослевшей, окруженной детьми Майи и частично Софьи Орнаевой Желиховская описывала саму себя; ср. ее написанное незадолго до смерти письмо: «Не знаю, всем ли так, но чем более я стараюсь, чем далее прохожу темный, скорбный путь, называемый жизнью, тем несомненнее и крепче во мне надежда, тем ярче разгорается за тьмою этой жизни звезда будущего существования, в соединении со всеми, кого мы любили и кто нас любил и за кого мы обоюдно здесь страдали и мучились. Мы будем утешены, это по-моему так верно, что если бы не несовершенства и слабости наши, то даже и здесь страдания должны были бы терять всякую силу над нами. Да они и утрачивали ее над людьми, духовно совершенными, над святыми. Ну, мы не святые, а слабые люди, оттого и мучим себя и других, больше, чем стоят того земные болезни и несчастья; но все же, домучившись, достигнем утешения и счастья и понимания всего. Вот в этом конце и заключается, по-моему, весь смысл жизни» (Ростиславов H., op. cit.). В остальном — это теософский Bildungsroman (роман воспитания) с «Белыми братьями», эквивалентными махатмам или Учителям теософии, кармой и т. п.

Впервые: Новое время. 1893. № 6404, 25 декабря.

В письме к редактору-издателю газеты А. С. Суворину Желиховвская жаловалась, что рассказ был «безжалостно искажен: выпущена и причина страха, и бегство Лиринга, и его желание знать, как он умрет, и нежелание Гуру, чтоб он узнавал свое будущее, а потому его старание отвлечь мысли его красивыми видениями» (РГАЛИ, ф. 459, oп. 1, ед. хр. 1399).

Публикуется по кн. Фантастические рассказы (СПб., 1896). Илл. С. Соломко.

Публикуется по кн. Фантастические рассказы (СПб., 1896). Илл. С. Соломко.

Место действия рассказа («замок» в Финляндии) и другие детали связаны с повестью «Майя». В 1890 г. Е. П. Блаватская собиралась опубликовать перевод данного рассказа в своем журнале Lucifer; незаконченный перевод начала рассказа, найденный в архиве Блаватской, до сих пор считается ее оригинальным произведением.