Магнолия - Страница 52

Сверхсуперу стало скучно. Казалось, он вот-вот зевнет и отвернется.

– Космос в разных проекциях видела?

– Да…

– И что такое – Космос?

– Что такое? – тупо повторила Магнолия.

– «Что-что…» Машина это. Прибор. Агрегат. Нечто рукотворное – если у его создателей, конечно, были руки. А Земля что такое?

– Не знаю… – прошептала Магнолия, как школьница, не выучившая урок.

– А Земля – одна из деталей этой машины. Наверно, довольно важная. Что-то вроде информационного реле. Кому принадлежит эта вселенская машина, узнаем ли мы что-нибудь когда-нибудь о ее создателях – мне неведомо. Скорее всего, не узнаем. Во всяком случае, ни один из видов разумных существ, мне известных, даже из самых многомерных, хозяевами этой машины не является. Могу это сказать почти наверняка. Могу предположить, что это – что-то наподобие компьютера. Галактического. Впрочем – черт его знает? Ведь и сама Галактика – только видимый нам краешек этого агрегата. Поняла теперь, компьютерная жительница?

– Жительница? – обалдело повторила Магнолия.

– Ну естественно. Все окружающие нас мириады существ – и разумных, и неразумных – не более чем плесень, угнездившаяся на проволочках и винтиках этого агрегата.

– Плесень? – вырвалось у Магнолии.

– Ну, если тебе угодно, – тараканы, муравьи. Если сравнение с плесенью так уж тебя оскорбляет. Угнездились, понимаешь, под панелями и кожухами, насоздавали своих цивилизаций и живем не тужим. Не понимаю, что ты находишь здесь оскорбительного. Мы же не выбирали место своего обитания. Да честь и хвала всем нам, что мы в таких неудобных, неприспособленных условиях еще и умудрились стать разумными! А те… или то, что смастерило эту гигантскую машину, внутри которой мы обитаем… Не знаю – но я вовсе не стал бы предполагать, будто они – или оно – умнее нас, лучше нас. Просто – у них свой уровень физических параметров, у нас – свой. «Больше» – ведь не значит «лучше»? Ты согласна?

– Да, да, может быть, – торопливо согласилась Магнолия. – Но ты собирался рассказать о Петре Викторовиче…

– Дался тебе этот Петр Викторович! Таракан как таракан. Ничем не лучше остальных. И не хуже – не страдай. Все дело в машине. Машина есть машина – то где-то чуть пробьет изоляцию, то паразитное колебание магнитных полей, наводки… А может, и мы стараемся – грызем проводочки потихоньку… Только время от времени случаются кое-какие сбои. И некоторые мелкие кванты галактической информации прорываются на наши, тараканьи, уровни. Ну, для создателей машины – это кванты, а по нашим меркам – волшебные откровения, чудесные предвидения… Не гениальные, заметь, когда существо само раздвигает горизонты своего мира, а как бы волшебные: раз! – и будто ниоткуда знание. В чистом виде. Видно, такое короткое замыкание и произошло в том участке пространства, который на Земле людей имел Ф. И. О. Петр Викторович Горищук. Слушай, да успокой ты наших родственничков – они, кажется, мой будильник взрывать надумали!

Когда голова Магнолии появилась из двери-плиты, вопль восторга потряс своды мрачного подземного коридора.

К ней побежали, спотыкаясь о пакеты со взрывчаткой, ей помогли выбраться, ее трясли, обнимали – закончилось тем, что она самым позорным образом разрыдалась у кого-то на плече. Слезы смывали, растворяли всю окаменелость ужаса, охватившего ее во время путешествия в недра мироздания.

– Пойдемте отсюда, пойдемте, – только и могла она повторять сквозь спазмы, прерывающие дыхание.

С ней нырнули на поверхность, на горный солнечный склон. Усадили на теплом валуне, дали попить специально для нее приготовленного питья, спросили наконец:

– Ну как, ты их инициировала? Смогут они помочь против Любомудрого?

– Ой, ребята! – всплеснула руками Магнолия. – Ой! Об этом мы как раз и не успели договориться!

– Ну как же так! – раздалось сразу несколько голосов.

А Федюшка укоризненно покачал головой:

– Это же самое главное…

– Мага, плохие новости, плохие новости, Мага, – затараторила Нинель. Ей так не терпелось рассказать, что, раздвинув всех, она вылезла вперед. – Организация Владимира Кирилловича попыталась на Любомудрого покушение совершить, ничего у них не вышло, всех поперебили, сам Владимир Кириллович еле успел застрелиться. Нас пока что не раскрыли вроде, но Доктор совсем сдал, сидит – стонет, не знает, что делать…

– Ой, скорее назад! – засобиралась Магнолия. – Он должен, он просто должен помочь!

Однако, проникнув в слабо светящееся помещение с контейнерами, Магнолия несколько утратила свою уверенность.

В самом деле – сверхсупер-то прекрасно знает обстановку на Земле и, если до сих нор не помог, значит, на то есть свои причины. Видимо, он не может помочь. Или, что еще хуже, не хочет. И что? Как тут быть? Как разговор заводить с ним на эту тему?

– Ты здесь? – осторожно спросила она пустоту между стеллажами.

– Да, – прозвучал в голове равнодушно-спокойный голос.

– А у меня – плохие новости… – начала Магнолия.

Безразличный голос прервал ее:

– Знаю.

– И не хочешь помочь? – после заминки, собравшись с духом, спросила Магнолия.

– Каким образом?

– Нужно только освободить верхних суперов от власти Первого пульта. Твой будильник никак нельзя попросить это сделать?

– Теперь – нельзя. Ваш Любомудрый после конфуза с нижними полностью заблокировал то, что ты называешь Первым пультом.

– А ты сам – ты не мог бы просто взять да и разломать этот Первый пульт?

– Мог бы. Приноси, разломаю.

– Как это – приноси? Почему – приноси? – несколько опешила Магнолия. – У меня ж его нет. Я даже не знаю, куда его Любомудрый перепрятал.

– И я не знаю, – меланхолично заметил сверхсупер.

– Ну как же так? – взволновалась Магнолия. – Ведь ты все знаешь, все можешь!

– Да, по вашим меркам, я могу довольно много, но не забывай, что тот мир, который вы только и знаете, на котором сосредоточены все ваши страсти-мордасти, для меня – лишь одна из многих плоскостей бытия. Кому эту плоскость лучше знать, как не вам, здесь обитающим? А я… Ты же не забывай, что любое из пространств – вообще из всех пространств, даже просто из измерений – это же вещь бесконечная. Даже линии – всего два измерения, а вот ведь – ни начала, ни конца. Тянутся себе и тянутся… И пусть даже для меня мир людей, меня создавших, так же прост, как для тебя – двухмерная линия, ну и что? Как ты мне прикажешь искать микроба на этой линии? Микроскопа у меня нет. Да и бог с ним, с микроскопом! Обошелся бы я, в конце концов, без него. Но представь – миллиметр за миллиметром перебирать нить, тянущуюся даже не километры и не парсеки, а бесконечно! Ну, много у меня шансов на успех? И сколько времени нужно, чтоб эти шансы реализовать? Да я вообще хоть кое-что знаю о ваших делах только потому, что вы – мои родственники. Как-то я вас по-особому чувствую. Да и толклись вы тут рядом довольно долго. В этих ваших Старых Пещерах. Вот я и успел покопаться как следует в ваших головах, а чего оттуда не достал – то додумал.

А пульт? Укажи, где его искать. Мне нетрудно чуть нагнуться и забрать эту безделушку…

– И что же делать? – тоскливо проговорила Магнолия.

– Это вопрос ко мне или к себе? – иронично усмехнулся сверхсупер.

– Вот подожди, – внезапно разозлившись, сказала Магнолия. Сидит тут, иронизирует – а за стеной мир рушится. – Вот подожди! Как доберутся до тебя верхние супера, как подорвут твою дверь, будильник твой, да вломятся сюда– не до смеху тебе станет!

Нехорошо, конечно, было сказано, грубо. Вот ведь, вырвалось…

Но сверхсупер не обиделся – он опечалился:

– Верхние? – с какой-то всепрощающей жалостью пробормотал он. – Что ты, что ты… Им сюда не попасть. Место, в котором ты сейчас пребываешь, не принадлежит к человеческим измерениям. Даже и сам Горищук не бывал здесь никогда. Это ты сюда влезла, да и то – потому что будильник пропустил. А дружки твои… Когда я беспокоился, что они дверь могут взорвать – я беспокоился только за нее, за дверь. Все ж таки живое существо, хоть и всего лишь пятимерное… А взорвав его, вы можете обнаружить только скальные породы – ничего больше. Уж ваших, людских, пакостей я не боюсь. Не до того. И без вас мне есть чего бояться. Вокруг меня полным-полно существ, для которых я сам – не более чем малозначительный штришок. Грязное пятно на обоях.