Магия Востока - Страница 34

Наш общий друг Ахмед сказал ему, что одна очень уважаемая гостья из Англии желает познакомиться с его искусством. Эти слова не произвели на Акила никакого эффекта, и он остался совершенно невозмутим и неподвижен.

Затем индиец пожал плечами и процедил сквозь зубы: “ради Бога”. Сначала нужно было искупаться и переодеться в чистое платье. Сам Акил молчал как рыба, и мы следовали его примеру.

Мы вместе с Ахмедом дожидались его у входа в пещеру. Наконец алхимик протянул каждому из нас по обычной пустой бутылке и зашагал вперёд. Мы пошли за ним. День был жаркий, и мы очень обрадовались, когда Акил свернул в лесную чашу. Пройдя пару миль, мы перелезли через забор, пересекли железнодорожный путь и снова очутились в джунглях. Ещё через две мили Акил остановился.

В этом месте росли цветы, похожие на большие одуванчики. Алхимик начал срывать их и выдавливать из каждого стебля по нескольку капель молочного сока в свою бутылку. Акил работал неспешно, и нам ничего не оставалось, как только присоединиться к нему. На протяжении двух часов мы бродили по лесу и выдавливали густой сок; пальцы у нас слиплись, а горло пересохло.

Мы вдвоём с Ахмедом собрали всего лишь четверть пинты. Акил подошёл к нам, слил содержимое наших бутылок в свою, и мы отправились в обратный путь.

Я испытывала страшную жажду. Когда мы мыли руки в ручье рядом с пещерой, я зачерпнула воды, чтобы сделать глоток. Акил энергично закачал головой. “Ну и спартанец!” — подумала я. Но что поделаешь — придётся потерпеть. Ведь скоро мы сможем купить весь Лондон!

Акил сел и погрузился на несколько минут в медитацию, а затем махнул нам, чтобы мы шли домой. Ахмед сказал мне, что во время работы алхимики не разговаривают, чтобы не разбудить духов, стерегущих золото. На рассвете следующего дня мы снова пришли к пещере. Акил уже ждал нас. На этот раз он повёл в нас в сторону, противоположную той, куда мы ходили вчера. Спустя три часа блужданий по лесу мы вышли на полянку. Перед нами струился небольшой ручеёк с ледяной водой. По обе стороны ручья была влажная, горчичного цвета почва. Роясь в земле, Акил начал собирать желтовато-кремовую глину. Каждый из нас собрал около двух фунтов. Мы скатали всю глину в один большой шар и, завернув его в кусок ткани, принесли в пещеру. Акил так и не проронил ни слова и не произнёс ни одного магического заклинания.

Вернувшись в пещеру, он слепил из глины две глубоких чаши диаметром около шести дюймов. Он положил их на скалу для просушки и отпустил нас домой.

На следующий день мы совершили ещё одну длительную прогулку по джунглям. На сей раз мы собирали дрова; вероятно, деревья, росшие подле пещеры, Акила не устраивали. Вся собранная нами древесина была жёсткой и тёмной, хотя и разных пород.

Назавтра мы посетили каменоломню и насобирали множество камней. Все они были серыми, почти квадратной формы и величиной с крикетный мяч.

И вот наступил день, когда Акил велел нам разжечь костёр рядом с пещерой. Мы выстроили полукруглую стенку, вырыли ямку и разложили костёр: на самый низ положили лист бумаги с нарисованными на нём квадратами, затем дрова, сверху уголь и, наконец, запёкшуюся кровь белого козла.

Кровь мы предварительно измельчили и смешали с измельчёнными мускатным орехом, корицей и ладаном. Внезапно Акил заговорил. Он сказал, что огонь нужно непрерывно поддерживать в течение четырёх дней. Если костёр угаснет, всю процедуру придётся повторить с самого сначала. Разжечь новый костёр можно будет лишь в первую ночь новолуния. Вой шакала и уханье совы также служат дурными предзнаменованиями. Мы с Ахмедом дежурили по очереди и подбрасывали в костёр поленья.

Акил сказал, что сначала должен составить наши гороскопы. На это у него ушло много времени. Оказалось, что с гороскопами у нас всё нормально. Мы взяли две чаши и поставили их на холстину величиной около двух квадратных ярдов, лежавшую на земле. Затем мы разрезали пятьдесят ярдов новой хлопчатобумажной ткани на полоски шириной один дюйм и положили их на холстину.

Остатки глины Акил смешал с водой из нового кувшина, которую он набрал в роднике в пяти милях от пещеры, и довёл её до консистенции густых сливок. В одну чашу он положил камешек величиной с большой абрикос и серебряный слиток размером с кубик сахара. Сверху он налил две столовых ложки собранного нами “молочка”. Алхимик всё время, не отрываясь, смотрел на звёзды, сверяясь по ним, словно по часам. На чашу с камнем, серебром и соком он поставил вторую, и вместе они теперь образовали как бы круг.

После этого Акил старательно обмотал всё “сооружение” длинными хлопчатобумажными лентами, пропитанными глиной и липкими, словно клей.

Наш друг израсходовал все ленты, и “круг” заметно увеличился в размерах. В самом конце он обмазал его обычной глиной и поставил в очаг на огонь. Сверху мы насыпали угля, и бдение началось.

Эту двойную “чашу” нужно было греть на медленном огне в течение семи дней и ночей. По счастью, мне не пришлось дежурить у костра всё это время: мы постоянно менялись с Ахмедом. Я узнала, что “Сатана не умеет делать золота, и если это золото оставить без присмотра, он придёт, узнает секрет его изготовления и остановит весь процесс”. Даже у нас с Ахмедом к тому времени выработалась привычка с тревогой поглядывать на звёзды. Я была охвачена невероятным волнением. Акил “вдолбил” нам в головы, что во время экспериментов такого рода не может быть и речи о разговорах и смехе; у нас не должно быть никакой эйфории и в то же время никаких сомнений. На работе нельзя ни есть, ни пить!

Тяжёлая неделя подошла к концу. Акил снял с огня наш красный шар и зарыл его в песок, чтобы остудить. Сосуд охлаждался целых двенадцать часов. Благодаря глине часть лент так и не выгорела, и Акил размотал их.

С помощью рычага мы отделили одну чашу от другой и обнаружили внутри слиток жёлтого металла. Акил протянул его мне и сказал: “Отнесите его к ювелиру и узнайте, золото ли это”.

Я подумала, что алхимик шутит, и не решалась взять у него слиток. Тогда он сходил в пещеру и вынес большой бумажный мешок. Акил вынул из него около полусотни точно таких же самородков. “И это далеко не всё, — сказал он. — Вначале я тоже, как и вы, сомневался. Я учился долгих тридцать лет. Тридцать лет на одной воде, орехах и ягодах! Тридцать лет медитаций и экспериментов! Я научился понимать звёзды, приручать животных, толковать знамения. Вначале у меня был только рецепт, который оказался “липой”. Мне пришлось вывести свою собственную формулу. Как я нашёл места, где находятся необходимые ингредиенты?.. О, на это ушли долгие годы!”

Я спросила его, что он собирается делать дальше. “Дальше? Прошло пять лет с тех пор, как я создал свою систему. В течение этих пяти лет я постоянно делаю золото. Больше я ничего не умею, да и не хочу делать. Но зачем мне самому столько золота? Я пренебрёг тем, о чём предупреждал меня старый Учитель. Золото стало моей страстью. Но сам факт, что я могу делать то, чего не умеет практически никто другой, наполняет меня величайшей радостью, а больше мне ничего не надо.

Какая польза от золота? Дарует ли оно бессмертие? Не знаю. Я стал его рабом. Я больше не могу избавиться от него. Вот вам моя история, друг мой. Я очарован золотом. Я не могу и не хочу ни с кем делиться своим золотом, не хочу ни продавать его, ни дарить. Но самое страшное: я не знаю, почему это так”.

Я взяла слиток и показала его ювелиру. Он предложил мне продать его. Я сказала, что самородок не мой, и отнесла его Акилу. Он зашвырнул его, словно кусок угля, в дальний коней пещеры. “Возвращайтесь в Лондон”, — сказал мне алхимик. До сегодняшнего дня я так и не нашла всему этому разумного объяснения».

Такую странную историю рассказала мне Морэг Мюррей. Ни золото, ни рассказ о нём не принесли ей богатства. Она подарила мне свою сказку, а я дарю её вам.

15. Новая «мыслесила»?

Акаша и магнетизм

Д

авайте ещё раз проанализируем, какая связь существует между гипнозом и магнетизмом. А вдруг традиционные утверждения восточных чудотворцев о том, что существует некая «жизненная сила», устраняющая, в частности, закон гравитации, имеют в себе рациональное зерно? Это, конечно же, не означает, что учёные займутся пропагандой магических ритуалов; просто некоторые явления, которые прежде считались «магическими», получат вполне научное обоснование.