Маг и его кошка - Страница 7

Я смирилась, что мой побег склоняют и чернь, и знать. Держусь с достоинством, не выказываю гнева, не отвечаю на расспросы подруг, и сплетни постепенно стихают.

В остальном кажется, что жизнь стала совсем такой же, как была раньше, – книги, рукоделие, надзор за слугами, стрекотание Бьянки и Кармелы, жалобы вдовы Скварчалупи, ворчливая забота Розы. Я исправно хожу в храм и посетила званый вечер, устроенный сеньором Мерчанти по случаю рождения дочери.

Все по-прежнему, но что-то неуловимо изменилось. Лица домочадцев кажутся чужими, знакомые разговоры не успокаивают. Мне тоскливо и тесно в этих стенах.

Должно быть, изменилась я сама.

В воздухе неумолимо висит вопрос «Что дальше?».

Вместе с братом из Церы возвращается Уго Риччи, и отец приглашает его на обед. Всю трапезу он сидит, почти не притрагиваясь к пище, и сверлит меня горящим взглядом.

Уго не столько уродлив, сколько неприятен. Мало похож на аристократа, но еще меньше на крестьянина. Есть что-то звериное в этом расплющенном носе и тяжелых надбровных дугах, в приземистой, полной скрытой мощи фигуре. Будь я талантлива, как Лоренцо, писала б с Уго духа лесов.

Мне бы затаиться, но я вдруг понимаю, что рада его видеть. Меня смешит и подстегивает угроза, что читается в каждом его жесте, каждой глухой реплике. В ответ начинаю бросать на мага ласковые взгляды и улыбаться его шуткам.

Когда мы переходим к легкому флирту и Риччи сминает в кулаке вилку, я понимаю, что пора остановиться.

Хватит! Не надо будить спящих драконов.

Да, я – эгоистка. Мне нравится злить Уго. Его гнев придает вкус враз опресневшей после возвращения жизни.

Позже приходит расплата. Он подкарауливает меня в коридоре, чтобы затолкнуть в угол. По рябому лицу ползет недобрая ухмылка:

– Подстилка Ваноччи. И каково тебе было стонать под этим мальчишкой?

Мной еще владеет хмельной кураж, слишком тих голос благоразумия, я не жду, что Риччи осмелится сделать хоть что-то здесь – в доме моего отца, и я по-настоящему зла на него за эти гнусные слова, потому шепчу, скромно опустив глаза:

– Понравилось. Лоренцо был удивительно нежен.

Уго рычит от ярости, но он сам виноват. Не стоило пачкать меня или память моего мертвого мужа. Я могу за себя постоять. По-своему. По-женски.

Я знаю его слабость. Младший Риччи одержим, и у этой мании мое имя.

Мы мало общались в детстве, пусть он и был дружен с моим братом. А потом его отправили в Фельсину, учиться в университете. Когда Уго вернулся в прошлом году и увидел меня, то сперва замер, а потом повел себя как чудак. Мне было ужасно смешно видеть, как он то бросается выполнять любую мою просьбу, то начинает нести полнейшую чушь, то впадает в беспричинную ярость. Каким-то безошибочным, живущим внутри женским чутьем я сразу поняла, что все это – неспроста, теперь именно я хозяйка положения и в моих силах сделать его счастливым или несчастным.

Я играла с Риччи всю зиму, то подпуская ближе, то отталкивая. Знала, что это неправильно и греховно, но не могла удержаться. Свирепая жестокость, что прорывалась сквозь слишком резкие движения, страстные взгляды и грубоватые слова наследника Риччи, пугала и привлекала. Впервые в жизни я испытала сладкое чувство власти над мужчиной, и оно ударило в голову сильней молодого вина.

Лоренцо был уже потом. И с ним я никогда не ощущала этого опасного хмеля. Любимый и так был мой – целиком, без остатка, и он не был зверем.

Все закончилось в одночасье, когда сеньор Риччи пришел просить моей руки для своего мальчика. Не знаю, на что он надеялся. Должно быть, Уго уговорил попытаться, пусть даже всем было ясно – герцог не выдаст дочь за сына вассала. После отказа отец высек меня за кокетство и велел перестать мучить Уго. Лишь тогда я поняла, что у любой игры есть последствия.

Риччи предложил бежать и тайно пожениться, я только посмеялась. Уго забавно дразнить, но мысль о том, чтобы оказаться в полной его власти, пугает не на шутку.

– Потаскуха, – выдыхает мне в лицо бывший поклонник.

– О нет! Я – честная женщина. Вдова.

Он белеет от этого напоминания, что я принадлежала другому, и тогда я наконец пугаюсь. Но уже поздно.

Когда Уго хватает меня за плечи, пытаясь притянуть к себе, я сопротивляюсь, молча, но яростно. В голове одна-единственная глупая мысль – нельзя поднимать крик, не то опять пойдут слухи.

Он отвратителен! Запах лука и вина, жирные пятна на рубашке, выпирающая челюсть. Я никогда его не хотела. И никогда ничего ему не обещала.

Уго пытается засунуть мне в рот язык, и я впиваюсь в него зубами. Крик боли. Потом кто-то отлепляет от меня Риччи и отшвыривает в сторону. Я стою, тяжело дыша, откидываю с лица разметавшиеся пряди. Во рту мерзкий привкус перегара и крови.

– Никогда не понимал насильников, – задумчиво говорит лорд Элвин, разминая костяшки пальцев. – Разве так сложно понравиться девушке, чтобы она сама подарила поцелуй?

Уго резко выпрямляется и бьет кулаком снизу вверх. Его порыв обрывается в десятке дюймов от лица мага, кулак словно сталкивается с невидимой стеной. Риччи вскрикивает от боли, а северянин с легкой улыбкой разводит руками.

– И снова в битве кулака и магии победа остается за магией. – И обращаясь уже ко мне: – С вами все в порядке, сеньорита?

Бывший поклонник переводит полный ненависти взгляд с меня на мага и обратно.

– Шлюха! – выплевывает он. – Не успела одного похоронить, уже с другим…

– Все хорошо. Спасибо за помощь. Сеньор Риччи уже уходит, – последнюю фразу я произношу самым жестким тоном, на который способна.

Грязные слова пачкают того, кто их произнес. Я не скажу этого вслух, но Уго не просто отвратителен, он жалок.

Так же жалок его вид. Одежда взъерошена, воротник порван, на лбу царапины от моих ногтей, один глаз медленно опухает. Он баюкает и прижимает к телу правую кисть, бормочет проклятья и медленно уходит по коридору.

Маг предлагает мне руку, не иначе как ждет, что я повисну на нем. Из романов я знаю, что так полагается поступать спасенным девицам.

– Не нужно, мои покои совсем рядом.

– Не могу не проводить вас, сеньорита. У вас удивительный талант попадать в беду на ровном месте.

– Я бы и сама справилась!

– Неужели?

– Да! Уго не причинит мне вреда, – на самом деле я далеко в этом не уверена.

– А! Ссора разжигает чувства? – обманчиво кротким голосом спрашивает лорд Элвин. – Простите, я-то думал, что уже убил вашего любовника.

Я немею от возмущения, но тут северянин нагибается, чтобы подобрать случайно блеснувшую под ногами безделушку.

– Любопытно.

Серебряный кулон на оборванном кожаном шнурке странной формы – восемь стрел расходятся из рубиновой капли в центре.

– Похоже, это обронил ваш воздыхатель, – лицо мага мрачнеет. – Странные у него интересы. Знаете, что означает этот символ?

Я едва удостаиваю находку взглядом.

Как, как он посмел предположить, даже предположить, что Уго – мой любовник! Как посмел в лицо напомнить о своем преступлении?!

– Не знаю и не хочу знать. Оставьте меня в покое!

Ухожу.

Он не пытается догнать.

Элвин

Я почти забросил надоевший перевод и принялся за охоту. Подкараулить ее было непросто – бо́льшую часть времени девица проводила в своих покоях. На следующий день после нашей встречи в библиотеке я впервые увидел ее за ужином. К сожалению, появление затворницы мало чем помогло – девица сидела в другом конце стола, в окружении дуэний и нянек, ковыряла ножом тарелку, глаз не поднимала и в разговоры не вступала. И все же я неплохо выступил тем вечером, рассказав несколько смешных историй, за что был вознагражден парой коротких любопытных взглядов из-под ресниц.

Позже мне удавалось, как будто случайно, столкнуться с ней в коридоре. Каждый раз она надевала надменное выражение лица и снисходительно кивала в ответ на вежливое приветствие.