Мафия собирается в полночь - Страница 2

Над лагерем нависли туманы. Расплодились комары. Они тучами набрасывались на детей и взрослых. Многие уже пожалели, что приехали, и даже захотели домой. В столовой у самых маленьких едоков вид был грустный и зарёванный.

Но самых главных проблем дети не знали. Тётя Маша – массовик-затейник, которая больше десяти лет работала в лагере, ушла в этом году в свой первый декретный отпуск. И «Зорька» осталась ни с чем – без обычных увеселений и шоу. Руководство не умело само развлекать воспитанников. Стараясь не показывать своей растерянности детям, оно лишь усилило режим. С чем Арина и её друзья были категорически не согласны и отыгрывались на своей бедной исполнительной Гале.

Даже когда дожди закончились, веселья не прибавилось. Началась уборка территории, скучные викторины и конкурсы в сыром здании клуба. Несколько раз водили отряды по очереди купаться на речку, но и это развлечение не доставило удовольствия. В целях безопасности на реке отгородили «лягушатник», где в самом глубоком месте по шейку было как раз только малышу.

– Вот и плескайтесь сами в своём «лягушатнике», – заявили старшие, посчитавшие для себя унизительным купаться в таком месте.

Как-то устроили День комара. По радио оздоровительного лагеря объявили, что за сдачу комаров назначается премия – аудиоплейер. И дадут её тому, кто принесёт первым полную пол-литровую пластиковую бутылку, набитую мёртвыми комарами. Две вторые премии, из-за шипения радио непонятно какие именно, собирались дать за бутылки по 0,33.

За комарами гонялись только наивные малыши. Старшие дети понимали, что набрать такое количество гнуса – нереально.

День комара был отвлекающим манёвром руководства лагеря. Никто из воспитанников не знал, что скоро им будет предложено нечто очень интересное. Для этого начальник лагеря Анатолий Евгеньевич заслал в соседний лагерь «Строитель» своего шпиона. Точнее – разведчика в лице резервного воспитателя Натальи Семёновны.

Несколько лет подряд в «Строителе» играли в одну большую лагерную игру. Называлась она «Передел мира», и считалось, что детям, которые отдыхали в «Строителе» и играли в эту распрекрасную игру, она очень нравилась. И брошенной массовиком-затейником на произвол судьбы «Зорьке» ничего не оставалось, как передрать себе правила этой игры и таким образом занять мающихся от безделья ребят.

К вечеру шпионка Наталья Семёновна вернулась в «Зорьку». Вместе с ней прибыла исписанная вдоль и поперёк толстая тетрадь. Там было всё: правила, исключения, обычаи, картинки с символикой и многое другое, что Наталья Семёновна успела разузнать во время своего разведывательного задания.

Выслушав её донесение, начальник лагеря собрал в своём домике от каждого отряда по одному воспитателю, велел завхозу принести в его кабинет запас кофе, сигарет, канцтоваров, географических карт и атласов – и закрылся вместе с этим добром и воспитателями на ключ. Всю ночь взрослые старались максимально активизировать воображение и создать из агентурных сведений Натальи Семёновны что-то реально выполнимое.

Соображала команда Анатолия Евгеньевича туго. Идея того, что теперь в лагере будет большая общая игра, понравилась всем, но дальше этого дело долго не двигалось. Анатолий Евгеньевич встал перед собравшимися, упер руки в бока и начал пристально всматриваться в лица персонала лагеря. Повисла тишина.

– И что надо делать? – спросила откомандированная от пятого отряда Галя, дисциплинированно разложив на коленях толстую тетрадь и приготовившись записывать.

– Очень просто! – взмахнув руками, словно дирижёр, произнёс Анатолий Евгеньевич. – Весь лагерь надо разбить на «страны», то есть каждый отряд – это какая-то страна. И теперь жизнь в отрядах будет идти по законам соответствующего государства. Понятно?

– Развивать политические отношения с другими странами, искусства, промышленность – то есть работать на пользу лагеря и получать за это «денежные знаки». Как в «Строителе»! – влезла в монолог начальника лагеря шустрая и очень деятельная Наталья Семёновна.

– За деньги? Да они ж тогда весь лагерь разворуют! – ахнул завхоз Николай Петрович – кругленький дяденька с лысой головой, но с широкой, как лопата, бородой, и тут же хозяйственно пересчитал все атласы, кружки, карандаши и ручки, которые принёс. – Этим детям никак доверять нельзя!

– Их нужно просто строем водить и не отпускать! – заявила Галя. – А то они представят, что здесь Дикий Запад, будут тут носиться, потеряются, передерутся, а нам за них перед родителями отвечай потом…

– А как это – работать на пользу лагеря? – удивилась заведующая столовой, толстая румяная Валентина Спиридоновна.

– На кухне у вас!

– Антисанитария, Анатолий Евгеньевич, вы что! А если руки у них грязные?

Анатолий Евгеньевич фыркнул:

– Что вы глупости говорите, прямо стыдно за вас! То одна, то другая! У нас все дети с прививками, здоровые. А что руки грязные – помоют. И не в компоте, а под краном. С мылом. Понятно?

– Ага, – кивнула Валентина Спиридоновна, достала из кармана яблоко и хотела уже вонзить в него зубы, но под взглядом начальника лагеря убрала яблоко обратно, тяжело вздохнув. Не могла женщина-повар так долго быть без пищи. А тут ещё собрание какое-то ночное…

– Продукты нужно будет от них на ключ запирать, очень строгий контроль необходим… – пробормотал хозяйственный Николай Петрович. – И возможные убытки списывать.

– Ну вы уж скажете, Николай Петрович, – развёл руками начальник лагеря, – какие убытки? Что у нас дети – вандалы?

– Ну… это… – крякнул завхоз. – Мало ли. Детишки-то, они шкодить любят. Озоруют, сами знаете, вот уронят на кухне что-нибудь, чан с пловом, например, перевернут, лоток с рыбой. А куда ж это тогда девать? Только списывать… Убыток хозяйству.

– Верно, – согласился начальник. – Молодец, Николай Петрович, хозяйственная жилка. А насчёт денег, которые будут ходить в нашей лагерной игре… Вот. Мы с Натальей Семёновной нарисовали…

Анатолий Евгеньевич гордо показал народу нарисованную на компьютере «купюру». «Одна зорька» – чёткими буквами было на ней написано, и напечатана задорная картинка.

– И что с ней делать-то? – спросила Галя, потому что до неё доходило всё очень медленно и неправильно.

– Объясняю, – начальник лагеря поднял палец вверх. – Резервный воспитатель Наталья Семёновна возглавит у нас «Всемирную биржу труда». Каждый отряд должен будет теперь посылать своих представителей работать на этой бирже – то есть дети будут убирать территорию, помогать на кухне, делать поделки в кружках, сдавать их на биржу и получать за это условные дензнаки.

– Вот эти «зорьки»? – спросил завхоз.

– Именно. Слепил поделку – получи на бирже «зорьку». Подмёл аллею, начистил картошки в столовой – отчитайся в этом перед Натальей Семёновной или поваром – и тоже получи за работу.

– А нам можно «зорьки» зарабатывать? – спросила воспитательница Ниночка, которую многие принимали за девочку отряда так из второго-первого – такая она была маленькая, худенькая и доверчивая, хоть и руководила седьмым отрядом.

На неё цыкнули, мгновенно пристыдив.

– А в конце смены должна будет состояться Всемирная ярмарка, – продолжал вдохновенный начальник лагеря, – где заработанные деньги каждая страна сможет спустить – то есть ребята на свои, кровно заработанные «зорьки» накупят сладостей, сувениров и игрушек. Вам что, Ниночка, детские игрушки нужны? Зачем вам-то «зорьки» зарабатывать?

Ниночка покраснела и спряталась за свою соседку. Начальник лагеря перешёл к вопросу внутреннего устройства каждой страны-отряда.

В это же время компьютер и принтер в кабинете начальника лагеря без устали печатали «зорьки». Этих «зорек», как тут же подсчитал справедливый завхоз, рьяно радеющий за лагерное добро, должно быть ровно столько, чтобы окупить то количество сувениров и подарков, которые будут за эти самые «зорьки» продаваться на ярмарке. Государственное устройство всяких там Аргентин, Финляндий и Испаний мало его интересовало. Из принтера вылетала наштампованная лагерная валюта, Николай Петрович выхватывал её, складывал аккуратно в стопочки и подсчитывал купюры.