Мафия-93 - Страница 22

Изменить размер шрифта:

Но Псурцеву не было жалко Хусаинова. Кто ему Филя? Рецидивист, подонок, сукин сын, по которому виселица давно плачет.

Итак, уже сегодня в горкоме и обкоме будут знать, что какой-то рецидивист «катит бочку» на начальника УВД Города. Главное, как воспримет новость Хозяин. Все зависит от того, как отнесется к кляузе (а Псурцев уже сам поверил в то, что Филя возвел на него поклеп) Фома Федорович. Ибо слово Фомы Федоровича решающее, и один он имеет право карать или миловать. К черту все лозунги о демократии, они для газет и писак, для международного, так сказать, резонанса, а вот слово Хозяина!..

С почтением вспомнив Хозяина, полковник мысленно встал смирно. Представил его выцветшие от старости глаза, снисходительную улыбку… Скорее всего Фома Федорович с отвращением нахмурится и махнет рукой – мол, все это не заслуживает внимания. Но информация все же застрянет в руководящей извилине мозгов, и когда встанет вопрос о присвоении Псурцеву генеральского звания, Хозяин наверняка предложит не спешить с этим. На всякий случай, так как Фома Федорович прожил долгую номенклатурную жизнь и знает, что никогда не бывает дыма без огня – всегда лучше подстраховаться, нежели вслепую лезть в пламя.

Итак, уплывает от тебя твоя заветная мечта, полковник, Жаль, ах как жаль! Генерал-майор – это звучит на самом деле гордо!

Хотя, подумал Псурцев, что все-таки лучше: генеральские погоны или дача в лесу? Да плевать он хотел на эти погоны и лампасы! Дача, автомобиль и деньги до скончания… На всю жизнь, что осталась…

Погоны могут и содрать, не с таких сдирали, взять того же Чурбанова… Но ведь и с дачи могут выселить, подумал вдруг с болью. Советская власть, она такая – все может…

Однако против него нет ни одного доказательства. Да, ни одного. Если не заговорят Пирий, Белоштан, ну еще Губа…

Хотя какой смысл им болтать? В таких острых ситуациях лучше молчать. Это мы, эмвэдэшники, да прокуроры советуем преступникам признаваться – мол, чистосердечное признание учитывается на суде. А фигу, большую фигу с маслом! Пока судья ходит под Фомою Федоровичем, всегда хоть одним ухом слушает, что говорит Хозяин. А ему всегда лучше, когда в области мир, покой да божья благодать. Это у соседа могут быть и хищения в особо крупных размерах, и убийства, и коррупция, и, как теперь стало модно говорить, организованная преступность, или мафия. У соседа и в столицах, на то они и столицы, большие города с развращенными людьми, – там и заводятся мафии. А у них, в Городе, нет для этого, как сказал бы Фома Федорович, питательной среды. Правильно сказал бы, на самом деле нет и никогда не будет…

И вообще – хватит, конец, амба. Надо подавать в отставку. Черт с ними, генеральскими лампасами, конечно, красиво, но, в конце концов, какая может быть в наше время красота? Красиво, когда у тебя в гостиной во весь пол лежит персидский ковер, а в холодильнике черная икра и кусок осетрины…

Да, в отставку…

А вдруг не согласится Пирий? Не случилось бы как с Хмизом…

Глупый Степка, подумал Псурцев, и тебе конец, и нам из-за тебя морока.

Полковник быстро поднялся в свой кабинет и по «вертушке» позвонил Пирию. Услышав уверенный бас Кирилла Семеновича, подумал: чего паникуешь? Чего нюни распустил? Если крепко держаться за руки, ничего не случится. Кто осмелится разорвать цепь? Какой-нибудь киевский хмырь? Мало каши ел. Пирий и не с такими справлялся. Уже нарочито бодро сказал мэру:

– Вызывал меня сегодня Гусак, и знаете, какая штука? Объявился у нас в Городе мерзкий тип, преступник со стажем по кличке Филя-прыщ. Так, он, смешно говорить, свою вину знаете на кого валит? Никогда не догадаетесь, мы с Гусаком расхохотались… На меня, Кирилл Семенович, будто я соучастник убийства…

Пирий выдержал долгую паузу, подышал в трубку и сказал:

– Нынче есть такая тенденция: шельмовать руководящие кадры. Вот и наши газетчики стали этим заниматься. По примеру некоторых безответственных лиц из центральной прессы. Мы будем давать им решительный отпор!

– Вы всегда стояли на принципиальных позициях, – подтвердил Псурцев. – И никакие новые веяния не собьют вас с пути.

– Наша номенклатура закаленная… – продолжал Пирий, и полковник даже представил, как тот улыбается в трубку. – Закаленная и спаянная.

– Конечно! – сказал полковник, увидев забавную картину: он держит за руку Пирия, тот Белоштана, дальше идут Губа, Гусак и другие, а посредине сам Фома Федорович, Хозяин, ибо где же быть Хозяину, как не в окружении верных и солидных номенклатурщиков?

На душе стало тепло, и Псурцев положил трубку, убежденный в крепости своих позиций.

* * *

Полночи Хусаинов не спал – думал и казнил себя: какой черт подтолкнул выдавать Псурцева!.. Взрыв злобы – больше ничего. Ненависть к милицейскому полковнику, не сдержавшему своего слова!

Впрочем, чего ждать от ментов? Коварные и наглые. Он и менты всегда враги, хотя иногда приходилось прислуживать милиции. Но по мелочам. Ну навел мусор на мелкого воришку, шавку – это справедливая плата за то, что милиция закрывает глаза на большие дела, и особенно на его связи с кооператорами.

Филя первым в Городе сообразил, что открытие кооперативов обещает выгоду не только государству, но и ему лично и его корешам. Он сам, еще Батон, Мурка и Валет – отличные и надежные парни, у каждого за плечами не менее пяти лет отсидки в колониях, им следует доверять, и на них можно опираться. Начали с того, что заглянули с Батоном и Валетом в кооперативную шашлычную. Попробовали – понравилось, шашлыки готовили без обмана, мясо мягкое и хорошо прожаренное. Филя подозвал главного кооператора, который не чурался простой работы, как заведующие столовыми и чайными, а собственноручно раздувал угли и вертел шампуры с аппетитными кусочками мяса.

Кооператор улыбнулся им доброжелательно и даже заискивающе.

«Еще бы, – решил Филя, – дерет за шампур по полсотни, за это не только будешь улыбаться, но и на колени можно стать».

– Садись, – сказал, пошлепав ладонью по стулу, Филя.

– Извините, не могу…

– Садись, говорю, есть разговор…

Видно, кооператор понял, что к чему, потому что глаза у него сделались грустно-покорными. Присел на стул, на всякий случай тихонько отодвинулся от Фили, но Батон налег на него локтем, как бы подчеркивая, что разговор будет на самом деле серьезный.

– Шашлыки у тебя вкусные, – похвалил Филя, навалившись плечом на кооператора, – и навар неплохой. Значит, так… С тебя тысяча каждый день. Видишь парня, что сидит напротив? Это Валет. Он будет приходить сюда по субботам, будешь выдавать ему по семь тысяч.

Филя плечом ощутил, как напряглись мышцы у кооператора. Парень здоровый – еще молодой, наверно, занимается борьбой или боксом. Но и не таких обламывали.

– Тысяча ежедневно? – кооператор изобразил удивление. – За что?

– За наше доброе к тебе отношение, – объяснил Филя. – И за то, что охраняем тебя.

– Нам охраны не надо.

– Дурак ты еще, – засмеялся Филя не зло. Посмотрел вокруг, заметил: – Вот ты зеркал понавешал, свечки на столах, и камин горит… А мы с ребятами сейчас зеркала эти – на мелкие кусочки, люстры поколошматим и картину художника Шишкина, что на стене висит, растопчем… Погром, скандал… Кто следующий раз к тебе пойдет?

– А милиция на что?

– Пока милиция очухается, нас уже не будет. Это раз. Во-вторых, мы тебя где-нибудь в темном переулке повстречаем – ребра посчитаем, а то и перо вставим. Теперь скажи, не стоит ли все это паршивой тысячи. Кроме того, за нами ты как за каменной стеной. Кому-либо мозги надо вправить или фраера какого-нибудь прищучить – с удовольствием. Да я сам бы за такое штуку выложил.

– Что ж, не вижу другого выхода…

– Как тебя? Фима? Очень приятно, ты Фима, я Филя, считай, договорились по-джентльменски. До будущей субботы, Фима, а шашлыки у тебя на самом деле вкусные и картина художника Шишкина зал украшает…

Уже год Филя следил за развитием кооперативного движения в Городе, завел специальную тетрадь и был осведомлен о кооперативных делах лучше чиновников в исполкоме. Каждую субботу Валет собирал около ста тысяч, и это еще не было пределом. Филя планировал расширить сферу деятельности своей компании на нескольких завмагах, как продовольственных, так и промтоварных: два директора гастрономов уже платили по сто тысяч ежемесячно, но что это для большого магазина? Значительно больше списывают на усушку и утруску.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com