Мадина - Страница 64

      - Что ты гов? ! Нам- то какой прок от чужой именитости и бог! . . - бурно возмутилась Там, и именно потому, что Фат. попала не в бровь, а в глаз, как раз эт было ей далеко небезразлично. Но Фат, будто и не слышала ее, прод. в прежнем тоне: - Дев- то что толку от его машины и полного дома денег, если он сам ей нужен не больше, чем божья кара! Лучше не лишайте ее счас- не простится вам эт никогда. Вы же можете отдать ее за др, оч. хор. парня, кот. ей нужен и с кот. она будет счаст. - А ты откуда знаешь, кто ей нужен? - Маг. неск. задела сама эта новость и особенно уверенность, с какой гов. Фат. - Можешь не сомневаться, знаю, что говорю. Как- никак, Иб. мне дорог не меньше сына, да и Мад. я люб. как свою дочь. Кому же, как не мат, знать, что в сердце ее ребенка? - Фат. покосилась на Там. - Да и Там. это хор. известно. Там. лишь глубоко вздохнула в отв. и отвела взг. В конце концов Фат. успокоилась, только заручившись обещанием Маг. в след. визит оборвать сват. Там. она больше не доверяла, поскольку жен. чутьем угадывала, что она в этом деле ненадежная союзница, если и вовсе не противница. - Тогда мы на след. же день пришлем сват- заверила Фат. - Кто виноват, что вы раньше эт не сделали? - Зачем так гов, Там? Ты же хор. знаешь, почему так получ! - искренне возмутилась Фат. - В этом повинен только лишь благородство тех людей, не позволивший им затевать сват. на 2день после похорон. .

      Чуть ли не каждый вечер или сама Фат, или Лида стали заглядывать к ним ненадолго- "на разведку", как на днях призналась Мад. Лида. Но на эт раз Лиду привела более важная причина: она прин. письмо от Иб. Мад. спрятала с шутливой торжественностью врученный ей конверт. Лида принялась настаивать, чтобы она проч. при ней, но Мад отк. - Оно же у тя в руках было- вскрыла бы и прочла, если загорелось. . Лида обняла ее: - Я бы и не стала вынуждать тя читать вслух- зря испугалась. Эт я нарочно к те приставала- хотела испытать. Даже если бы оч. попросила прочесть- и то я бы не стала, потому что мне Иб. написал, что эт- только для тя. А его я готова слушаться во всем. - Лучше расскажи, о чем он те написал. - Вот приди и сама прочти. Уж я- то не стану запрещать. С тех пор, как зять купил те гармошку, ты и вовсе перестала прих. к нам. Уж лучше бы у тя ее не было! - Думала, всегда так будет, что у тя она есть, а у мя нет? Оставшись одна, Мад. заперла дверь на крючок, достала из- под скатерти письмо и забралась на диван.

      После обычных привет. и традиционных воп. Иб. писал о своих переживаниях и тревогах по поводу того, что они теперь врозь, и что он сожалеет об этом и горько раскаивается, что уехал, так и не добившись своего, вняв ее просьбам подождать. ". . Но я тешу себя надеждой на то, что мое долготерпение в конце концов будет вознаграждено. Мад, передо мной все время твое грустное лицо, твои глаза, полные слез. Если бы ты только знала, как мне хотелось тогда обнять тя, осушить твои гл! Но разве бы я посмел сделать это? ! Мне казалось, что причина твоих слез- мое нежеланное прикосновение, оскорбившее тя. Ты же у мя воплощение стыдливости и целомудрия. Но сейчас, восстанавливая в памяти нашу послед. встречу в мельчайших деталях, мне кажется, что не это было причиной тех твоих слез, а мой отъезд. Я был бы счастлив увериться в этом.

      Родная моя, милая Мад! . . Мне доставляет невыразимое наслаждение писать те эти слова, звучащие в моем сердце чудесной музыкой. Как они подходят те, твоему имени! . . Жаль, что в нашем языке нет таких прекрасных слов. Но ничего- зато в нем есть много других хороших слов, и я скажу те их, Мад, когда мы наконец будем вдвоем, и буду говорить всю жизнь! Да и разве важно на каком языке их произносить? Главное, чтобы шли они из самой глубины сердца. . Как бы я хотел видеть твое лицо, когда читаешь эти строки! Не смеешься ли надо мной? Не считаешь ли, что это я вдали от родины так расчувствовался, ударился в сентиментальность? Ты не должна так думать, Мад. Надеюсь, ты знаешь мя настолько, чтобы не думать обо мне так. Я никогда не говорил те о своих чувствах, но не потому вовсе, что не находил для этого слов- они всегда были и есть в моем сердце. Я просто стеснялся гов. тебе их вслух. Да- да, представь се, что я- здоровенный взрослый дядя- и впрямь стес. тя- совсем еще дев! . . Смешно, да? . . Гордая моя недотрога! . . Знай: дороже и желаннее тя у мя на всем этом свете никого нет и не будет никогда! ! А обо всем остальном я скажу тебе потом, когда будем вместе, - у нас ведь еще целая жизнь впереди. Мад, надеюсь, ты простишь мне, что я все же нарушил данное те обещание. Возможно, ты узнаешь об эт раньше, чем дойдет эт письмо. Я имею в виду сват. Очень тя прошу не препятствовать ему. Я буду чувст. себя здесь гораздо спокойнее, если буду знать, что ты- моя невеста не только в моем сердце, но и перед людьми. . . ".

      В конце Иб. сообщал, что ему с товарищами в ближайшее время предстоит переехать на др. объект и что сразу же по прибытии на новое место напишет ей, сообщит свой адрес и тогда будет с нетерпением ждать отв. . Мад. уткнулась лицом в письмо, ладонями прижимая драгоценные листки к пылающим щекам и вдыхая исходящий от них едва уловимый запах табака и еще чего- то незнакомого, далекого, и неск. мин. неподвижно сид. в такой позе. Потом любовно сложила листки, вложила в конверт и привычным, исконно жен. движением спрятала на груди. Ощутив прохладное прикосновение конверта, подумала о том, что его не так давно держали руки Иб. Эта мысль неожиданно взволновала так, словно в самом деле почув. прикос. его рук. Устыдившись этих своих непрошеных мыслей и вызванных ими смутных, волнующих ощущений, она со стыдливой поспешностью извлекла кон. и, пошарив вокруг глазами, спрятала в шифоньере под стопкой пост. белья, зная, что сюда никто, кроме нее, не заглянет. Вык. свет, она вновь забралась на диван и предалась размышлениям. Вспомнила прощ. встречу, теперь уже по- новому осмысливая каждый жест, каждое слово Иб, его взгляды. "Как хор. он думает обо мне, оказывается! Какие слова крас. написал! Так только в книгах да в кино гов. . Спрашиваешь: не смеюсь ли над твоими словами? Как можно над ними смеяться? Мне плакать хоч. от счас. . А вот то, что ты якобы стес. мя, и в самом деле смешно и неправда. Это я все время стес. тя. "Врослый дядя"! Скажешь тоже! . . Какой же ты дядя? Это вот тот, что кружит теперь надо мной ястребом- дейст. дядя. Ну ниче, теперь Абукар и тетя взялись за дело, так что все будет хор. . "

      Эта мысль вернула ее к действительности. "Ва, Иб! Знал бы ты, как трудно мне здесь приходится! . . Ты просишь простить за то, что нар. обещание. А я столько перетерпела за пос. время, что теперь не прощаю те, что ты сделал это так поздно! Но в этом я те, конечно, никогда не признаюсь. . "Мад. рисовала в своем воображении предстоящую встречу с Иб, пытаясь представить его движения, жесты, слова, какими заговорит теперь, - ведь в письме он наговорил ей столько восторженных слов, что аж гол. закружилась. Не в силах больше сдерживать переполнявшие сердце чув, она взяла гармонь и негромко заиграла. Из- под пальцев лилась необыкновенно нежная, задушевная мелодия. Это пело само юное сердце дев, полное любовного томления, не совсем еще осознанного ею. Письмо Мад. не пок. даже Нат, от кот. до сих пор ниче не утаивала. Она же желала делать свидетелем третье лицо, даже если это задушевная под, боясь, что неизбежное в таком случае обсуждение письма оскорбит чув. Иб, нарушит сокровенную святость ее ответного чув.

      Ал. не спешил вновь посылать сватов, предвидя, что результат может быть прежним, если не хуже того. Но род- ки его, в особенности сес. и зять, не теряли времени зря, использовали малейшую возможность воздействовать на род. дев, чтобы любым способом добиться от них офиц. согласия заключить род. союз. И стремились они теперь к этому вовсе не потому, что считали ее един. достойной и неповторимой, и не пот, что считали большой честью для ся, для своего тайпа родство с ее семьей. Напротив, они были убеждены, что парень их достоин гораздо луч. дев. и что род. с ее тайпом, по бытующим еще понятиям, менее достойным, чем их издавна славившийся тайп, вовсе не прибавит им чести. Но именно сознание этого больше всего задевало их фам. самолюбие, укрепляя решимость во что бы то ни стало добиться своего. "Как так? ! Нам, известным всему мохку, мохк- земля, страна. отказывается отдать свою дочь какой- то безвестный нищий Маг, кот. и род- ком- то стыдно назвать? ! Да наш парень может купить всех из его тайпа- не только его дочь, будь она даже из чис. золота! "- примерно так можно было выразить бушевавшие в них чув. и мысли. Но вслух они их выражали, конечно же, только в самом узком своем кругу, чтобы не приведи Аллах! - о них не стало известно род- кам дев, ибо, услышав о себе такое мнение, даже самый последний, самый малодушный муж. скорее согласился бы убить свою дочь, чем отдать ее людям, выказывающим презрение к нему и его тайпу. Отец Ал- всеми уважаемый, хотя и не такой уж знатный, мулла- привлек к делу всех самых именитых стар, живущих в одном селе с Маг, не говоря уже о его близких и дальних род- ах.