Мадина - Страница 38

      Как ни ждала Мад, его появление оказалось для нее неожиданным. Она направлялась в нужную аудиторию на лекцию по физике, когда ее окликнули: - Я тебя несколько раз окликал. Не слышала или не хотела оглядываться? - Я только сейчас услышала. Некоторое время молчали. Иб. разглядывал ее, смущая пристальным взглядом. - Рассказывай, как ты тут себя вела в мое отсутствие? - с шутливой строгостью спросил он. Она с улыбкой подняла глаза: - А ты контролировать меня вздумал? Если у тебя такие намерения, напрасно уезжаешь так надолго. Сказав это, испугалась : "Вот дура! Я же себя выдала. . "- и отвернулась, пошла к своим. - Если хочешь, я больше никуда не уеду. Даже если для этого придется уволиться с завода. Резко прозвенел звонок. - Я пойду, мне нельзя пропускать, - встрепенулась Мад. - Я тоже хочу послушать лекцию. - Да ты что? Не вздумай! - Она с опаской покосилась на приближающегося преподавателя. - А вас звонок не касается? - строго взглянул преп. на замешкавшегося у двери Иб, и тот, уже не колеблясь, вошел. Мад. прошла за последний стол, желая избежать любопытных взглядов сокурсников. Иб. через всю аудиторию проследовал за ней и сел рядом. - Ну зачем ты? . . Зачем? - не глядя на него, прошептала она. - Сама ведь слышала- он мне велел. - Так он думал: ты здесь учишься. . - Тем лучше для меня. Мад. принялась слушать лекцию, не обращая внимания на Иб, отвечая молчанием на его попытки заговорить. Она не сводила глаз с преп- ля и внешне казалась воплощением внимания и сосредоточенности. Однако на самом деле это было как раз наоборот. Все ее внимание и волю сковало присутствие Иб. Она ловила себя на том, что до нее совершенно не доходит смысл лекции. Такого с ней еще никогда не бывало. Она пыталась заставить себя прислушиваться к словам преп- ля. Тщетность этих усилий вызывала чувство досады, которое она умышленно переносила на Иб. Поймав недовольный взгляд, он придвинул к себе ее тетрадь и, открыв на последней странице, принялся что- то писать. Мад. то и дело ловила на себе любопытные взгляды, замечала двусмысленные улыбочки однокурсников, что все больше усугубляло положение, усиливало ее смущение.

      Однако внешне она старалась казаться невозмутимой, и это бы ей неплохо удавалось, если бы не предательский румянец, заливший все лицо. Закончив писать, Иб. пододвинул к ней тетрадь: - Прочти, раз слушать не хочешь. Она открыла страницу, где была записана предыдущая лекция, и принялась списывать формулы. - Ну что тебе- прочесть трудно? Мад. . - Иб. близко склонился к ней. - Ты мне мешаешь! . . - Ох, и крепкое у тя сердце, - с чувством выдохнул он, оставляя попытки заговорить. Мад. старательно писала, постепенно успокаиваясь от привычного занятия. Вдруг раздалось: - Молодой чел- к! Я к вам обращаюсь. . Подняв глаза, Мад. с ужасом поняла, что преп- ль смотрит на них. - Вы что, надеетесь прочесть эти формулы на лбу вашей соседки? Напрасный труд- там вы их не найдете. Смотрите- ка лучше на доску. Мад. метнула взгляд на Иб, но тот, как ни в чем не бывало, чинно уставился на доску, всем своим видом изображая усердие и старание загладить вину. По аудитории пронесся смешок, послышались реплики. Это уже было сверх ее сил. Низко опустив голову, Мад. закрыла лицо рукой и замерла, сгорая от стыда. А преп- ль, переждав минуту и сочтя"разминку"достаточной, призвал студентов к вниманию. Но она теперь и не пыталась вникать в лекцию, и в такой позе просидела до самой перемены. Сразу после звонка подошла Нат, поздоровалась с Иб, и они разговорились как добрые старые знакомые. Нат. потрепала за плечо безучастно молчавшую Мад. - Она на меня сердится, а за что- не говорит, - пожаловался Иб. Мад. взглянула на него: - Выйди. Я не смогу еще целый час сидеть здесь. . с тобой. . - Хорошо, пойдем вместе. Мад. покачала головой. - Смотри, как она меня встречает. Есть у твоей подруги сердце? - Иб. бросил на Нат. взывающий к сочувствию взгляд. - Ради бога, выйди отсюда, - уже на своем языке попросила Мад. - Хочешь, чтобы я этот час в коридоре простоял? Ведь я не уеду так. Мне необходимо поговорить с тобой об оч. важном деле. Нат, не понявшая сказанного, на всякий случай шепнула подруге: - Да будь же ты человеком! - и ушла на свое место. Прозвенел звонок. Мад. схватила сумку и, не говоря ни слова, заспешила к выходу, чтобы покинуть ауд. прежде чем появится преп.

      Иб. догнал ее на лестничной площадке. Она стояла у окна, уходившего вниз, на 2- ой этаж, опершись руками о метталическую решетку, защищавшую нижнюю видимую часть окна. Она едва взглянула на него. - Ты в самом деле сердишься на меня? - он остановился совсем близко. Мад. отстранилась. - Зачем ты это сделал? Тебе оч. приятно, чтобы надо мной люди смеялись? - Что мы такого сделали, чтобы над тобой смеялись? Не надо делать из этого трагедию, Мад, - мягко сказал он. - Когда ты научишься проще смотреть на такие мелочи? Лучше расскажи, как жила в мое отсутствие. Что нового дома? - Так спрашиваешь, словно о нашем "старом"тебе все известно. - Можешь не сомневаться- известно. Я знаю твою семью почти как свою. . Они были совсем одни. В коридорах, как обычно в час занятий, было пустынно и тихо. Мад. молча теребила ручки сумки и глядела в окно, мало что, однако, замечая за ним. Чувствуя на себе взгляд Иб, она не решалась поднять глаза. А он все смотрел, не в силах оторвать взгляда от бесконечно дорогого и милого сердцу лица. Особенно трогала его напускная строгость, так не вязавшаяся с этим совсем юным лицом. Он с все возрастающим волнением смотрел на естественно- яркие, четко очерченные, по- детски чуть припухлые губы с едва заметным нежным пушком на верхней;на обрамленные длинными черными ресницами лучистые глаза, упорно смотревшие в сторону, не желая замечать его. - Даже смотреть в мою сторону не хочешь? Ты хоть вспоминала меня, Мад? - тихо спросил он, придвигаясь ближе. Она не обратила на это внимания, тронутая необыкновенной теплотой и нежностью, сквозившими в его непонятно изменившемся голосе. - Иногда, - призналась смущенно, совсем отворачиваясь из боязни выдать свое тайное волнение. - А я всегда. . - произнес чуть слышно почти у самого ее уха, и в то же мгновение на ощутила на шее его горячее дыхание и сильные руки обхватили ее сзади за плечи, бережно сжимая. - Мадина. . .

      На какую- то секунду она безвольно замерла в оцепенении, ошеломленная этой неслыханной вероломной дерзостью, но в следующее мгновение вырвалась и, вжавшись спиной в угол, устремила на него широко раскрытые глаза, выражавшие одновременно и смятение, и гнев. - Ты. . что это делаешь? ! . . - задыхаясь от возмущения и обиды выдавила она, в упор глядя ему в глаза. Грудь ее тревожно и часто вздымалась. Некоторое время он, тяжело дыша, молчал, не сводя с нее горящих глаз, а потом необычно глухо проговорил сквозь стиснутые зубы: - Мад. . Я увезу тебя, Мад! У меня больше нет сил выносить эту пытку. . Что- то такое в его голосе и лихорадочно блестевших глазах, чего она не в состоянии была понять, напугало ее, заставило затрепетать, отвести глаза. Не на шутку встревоженная этим смутным предчувствием таинственной опасности, она сделала нетерпеливое движение, намереваясь уйти. Но Иб. молча преградил путь. - Сейчас же дай мне пройти, ты слышишь? ! - взволнованно потребовала она, показывая, что не намерена оставаться рядом с ним больше ни на секунду. - Подожди, Мад. . . У меня еще разговор к тебе, - сдавленно попросил он. - А мне больше совсем не о чем с тобой говорить. - Вот даже как? - Именно так. Ты, похоже, привык давать волю рукам. А я не потерплю этого- так и знай. . . Мад. теперь не отводила настороженного взгляда. Она уловила неясную тень, скользнувшую по его лицу. Прерывисто вздохнув, он с заметным усилием отвел глаза и принялся нервно закуривать. Пользуясь случаем, она беспрепятственно разглядывала его. Высокий лоб с уже наметившимися неглубокими продольными морщинками хмурился: ноздри небольшого носа с едва заметной характерной горбинкой чутко подрагивали, выпуская струи дыма после очередной жадной затяжки: твердые губы под черной щеточкой усов нервно двигались, сжимая папиросу. Вглядываясь в это до боли знакомое, такое близкое лицо, выражавшее теперь неподдельное расстройство и даже обиду, она почувствовала робкую жалость, поднимавшуюся в сердце помимо ее воли. - Ты больше не шути со мной так, - тихо вымолвила она.