Мадам Гали. Свободный полет - Страница 57

Вот эти материалы и были приложены к документам, которые положил на журнальный столик Гали председатель комиссии и депутат Национальной ассамблеи г-н Жак Вернон.

Итак, принятое ранее решение о строительстве железнодорожной ветки было отменено. Был ли это в действительности просчет инженерных служб или это было преднамеренное действо — никто точно сказать не мог. По крайней мере, ни один работник государственных служб не был признан ответственным и не понес наказания.

Как и следовало ожидать, цены на участки, купленные компанией «Конструксьон Эропеен», немедленно подскочили ровно в пять раз. По этой стоимости они и были проданы новым владельцам.

Прибыль Гали была огромной. Она честно расплатилась со своим партнером и решила продолжить свою деятельность в области недвижимости. Что она с успехом и делала.

В это самое время и появился Салон мадам Гали в одном из солидных старинных зданий на улице Мозар в шестнадцатом районе Парижа.

На осуществление этой мечты прибыли хватило с лихвой. Хатчинсон становился обузой… Но прежде чем сказать «прощай» этому выжатому лимончику, Гали еще умудрилась соскрести с него остатки цедры.

Сама Гали, как известно, не чуждалась авантюрных поступков, но при этом четко знала, где находится стена с предупреждением: «Не влезай — убьет!» Игрок по натуре, Хатчинсон в пылу азарта действовал все менее осмотрительно, полагаясь на легкомыслие французских бизнесменов и финансистов.

«Еще чуть-чуть, и этот янки пустится во все тяжкие. Будет весьма пикантно, если его снова заметут. — На душе у Гали было неспокойно. — Надо что-то делать. И этот странный звонок из посольства… Тоже неспроста».

Однажды, войдя в офис Хатчинсона, Гали застала его за телефонным разговором. Клиффорд сделал ей знак присесть и подождать. Насколько Гали могла судить, разговор был очень неприятен Хатчинсону. Отвечал он невидимому собеседнику по-военному и на английском языке. Вид у Хатчинсона был озабоченный, он весь как-то сжался, и его голос приобрел настороженную окраску.

— Хорошо, сэр. Я приду обязательно. — И медленно повесил трубку.

— Кто это, Клифф? — Она видела, что Хатчинсон страшно напуган. Он побледнел, и серые пятна расползлись от подмышек по рукавам белоснежной рубашки.

— Американское посольство. Сообщили, что я приглашен на прием четвертого июля по случаю Дня независимости. Официальное приглашение сегодня пришлют в офис. Зачем я им там понадобился? — обескураженно произнес Хатчинсон.

«Зато я, кажется, догадываюсь, зачем ты, «колобок», понадобился «дипломатам». Думаю, если от бабушки ушел, то дедушка не дремлет». Но озвучивать свои опасения не стала, напротив — постаралась успокоить даласского «зека».

— Вероятно, они собирают местных американских бизнесменов на праздник, — сказала Гали. Она решила как можно скорее выяснить, в чем здесь дело. — Видно, ты стал заметной фигурой в Париже, — добавила она, пытаясь поднять упавшее настроение Клиффорда.

— Наверное… — скис Хатчинсон, предчувствуя недоброе.

В толпе приглашенных гостей Клиффорд почувствовал себя легко и свободно. Тревога прошла. Хатчинсон с бокалом бурбона в руке переходил от одной группы гостей к другой. Американское посольство в Париже устраивало подобные мероприятия с размахом, не жалея средств. Виски, шампанское, прекрасные вина. Раскрасневшиеся улыбающиеся лица, взрывы смеха разгоряченных изысканными напитками гостей. Среди приглашенных помимо дипломатического корпуса и официальных лиц с Ке д’Орсе[16] и из Елисейского дворца были известные представители французского общества — преуспевающие бизнесмены, ученые, писатели, актеры.

Хатчинсон подошел поближе к актеру Бельмондо, которого он очень любил за его бесшабашные роли благородных мошенников, детективов или полицейских агентов, орудующих за гранью закона. Тайно Клиффорд пытался найти сходство в действиях киногероя со своими деяниями в реальной жизни. Как ни странно, иногда это у него получалось.

Рядом на некотором расстоянии от кинозвезды стояли молоденькие секретарши посольства, оживленно переговариваясь между собой. С самим же Бельмондо беседовал атташе по культуре посольства г-жа Лоренс — известная своими широкими связями в парижской богеме и бурным романом с одним из «бессмертных» (так во Франции именуют членов академии). Секретарши явно обсуждали мужские достоинства актера, то и дело поглядывая на его широкие плечи, зад и спортивные бедра, плотно обтянутые расклешенными по последней моде брюками.

— Добрый день, господин Хатчинсон, — услышал он позади себя мягкий баритон.

Хатчинсон быстро повернулся и увидел перед собой мужчину среднего роста и средних лет со знакомым тяжелым взглядом, который ему приходилось ощущать на себе во время встреч с представителями правоохранительных органов в Америке.

— Как вам нравится праздник на этом крошечном кусочке нашей родины?

— Простите, сэр… — замешкался Клиффорд.

— Лари. Лари Черчмен. Офицер службы безопасности посольства, — сказал мужчина, протягивая руку Хатчинсону.

— Очень п-приятно, сэр.

— Просто Лари. Какие церемонии между соотечественниками.

— Хорошо, сэр… хорошо, Лари, — как школьник на уроке, повторил Клиффорд. — Рад знакомству, Лари, — закончил он более уверенно.

— Взаимно. Мне бы хотелось встретиться с вами, господин Хатчинсон, в будний день и где-нибудь вне посольства. Как насчет этой пятницы? — И, не дожидаясь ответа, назначил место встречи: — Итак, в двенадцать тридцать у Эйфелевой башни, на стороне, которая ближе к метро Бер Аким. Подходит? Если вас не смущает столь банальный выбор. Приглашаю вас на ланч. Рядом — прекрасный ресторанчик. Там и поговорим. Вспомним о старых добрых временах, когда вы еще работали в компании «Надежное страхование» в Нью-Йорке…

«Дядя Сэм[17] добрался до меня, — мелькнуло в голове Клиффа. — Интересно, а про швейцарский банк они знают?»

Он внутренне напрягся, ожидая, что за этим последует.

— Не обижайтесь, Хатчинсон. Что было, то было. В дальнейшем будем говорить исключительно о приятных вещах… Вы снова преуспевающий бизнесмен, не так ли? До пятницы. О’кей?

Лари Черчмен исчез в толпе гостей так же быстро, как появился.

Настроение у Хатчинсона было вконец испорчено. Проклиная Дядю Сэма, он медленно пошел к выходу, минуя веселящиеся группки гостей.

В субботу утром, как они уговорились заранее, Гали отправилась с Клиффордом на праздник вина в Реймс. Столица шампанских вин открывала в этот день двери винных хранилищ и щедро угощала любителей самого прекрасного напитка на земле. Редкому гостю фестиваля удавалось пройти от начала до конца улицу, растянувшуюся на восемнадцать километров, которая полностью занята винными погребами. За весьма умеренную плату желающих возили на экскурсию в подземелья старинных заводов, где дозревали лучшие французские марки шампанского. Со смехом усаживались люди в небольшие, почти детские вагончики и путешествовали по таинственным полутемным тоннелям, выдолбленным в скале три столетия назад. В воздухе парил терпкий запах винограда — Гали давно заметила, что каждый тоннель имеет свой особенный аромат. А вдоль стен бесконечными рядами в специальных гнездах полулежали под определенным углом бутылки. Их вручную ежедневно поворачивали на несколько градусов потомственные виноделы. Трюк заключался в том, чтобы по прошествии положенного срока горлышки бутылок стояли строго перпендикулярно полу! А на пробке образовывался винный камень, который потом удалялся вместе с пробкой и горлышком посредством заморозки. Только после этого шампанское считалось созревшим, и им заполнялись новые бутылки.

Хатчинсон перекатывал во рту жгучие пузырьки: он ценил шампанское, конечно, но с большим удовольствием выпил бы виски. Но, не желая сердить Гали, изображал интерес к истории напитка.