Масса Причера - Страница 8

— Это сделает Тилликум, — спокойно сказала Эйлин.

Она взглянула на росомаху. С неожиданной легкостью Тилликум подпрыгнул на несколько футов и исчез в вентиляционной шахте. Эйлин повернулась к Чазу.

— Это займет всего несколько минут.

— Тилликум-то пролез, — сказал Чаз, — а как быть с нами?

— Он откроет дверь. С обратной стороны она не заперта.

— Ты хочешь сказать, что эта зверюга справится с дверным засовом?

— Конечно.

Чаз недоверчиво замолчал. Немного погодя дверь распахнулась, и на пороге возник Тилликум; его верхняя губа была чуть вздернута, словно зверь улыбался.

— Идем, — сказала Эйлин.

Они вошли внутрь и, миновав коридор, оказались перед еще одной дверью, на этот раз — открытой. Между дверью и косяком стояла большая картонная коробка. Чаз задумчиво взглянул на росомаху.

Миновав вторую дверь, они попали в просторный, ярко освещенный тоннель, вдоль которого медленно двигалась широкая лента транспортера. Транспортер заканчивался нагромождением механизмов. Одни механические уродцы сноровисто упаковывали в контейнеры мусор, поступающий из квартир; другие снимали с ленты транспортера коробки и рассылали по квартирам продукты, товары и всякую всячину. Чаз с любопытством разглядывал всю эту технику. Как и всем горожанам, ему было известно о существовании системы доставки, но никогда не доводилось видеть в действии.

— Значит, так, — заговорил он. — Я добираюсь до Центрального сортировочного узла, проскальзываю наверх, в Транспортный центр, а там залезаю в ночной товарняк, следующий до Чикаго. Там я смогу надежно спрятаться, пока не получу допуск на Массу Причера.

— А ты уверен, что получишь его? — спросила Эйлин.

Чаз удивленно посмотрел на нее.

— Мне показалось, ты веришь в мои способности. Но раз ты спрашиваешь, то — да, уверен... — Чаз похлопал по карману и убедился, что катализатор на месте. — Уверен.

— Отлично! — Девушка улыбнулась. — Но тебе не добраться до Чикаго одному. Хотя бы потому, что конвейер постоянно проверяется контролерами. — Она повернулась к росомахе. — Тилликум!

Зверь вспрыгнул на установку, заполнявшую картонные коробки бытовыми отходами. Вытянув лапу, Тилликум неожиданно сильным ударом сбросил большую картонную коробку на пол и спрыгнул следом.

Эйлин уже достала небольшой автоматический резак. Его вибрирующее лезвие с легким жужжанием разрезало картон по вертикали. Потом девушка сделала два горизонтальных надреза — вверху и внизу — и с помощью Тилликума открыла вырезанную дверцу. Получилось нечто вроде старинного дорожного кофра.

— Ну вот. — Она заглянула внутрь. — Места вполне достаточно. Тилликум!

Зверь, словно читая мысли Эйлин, закрыл дверцу и принялся толкать коробку к ленте транспортера. Потом, обхватив коробку передними лапами, Тилликум резко швырнул ее на транспортер; движения росомахи удивительно походили на движения человека. Коробка поехала по транспортеру.

Тилликум запрыгнул на движущуюся ленту, вцепился когтями в картон и перевернул коробку.

— Давай же! Быстрее! — крикнула Эйлин, вскакивая на транспортер.

Мгновение Чаз не двигался, потом последовал за ней. Девушка зашагала по ленте, не сводя взгляда с коробки и сидевшего рядом Тилликума. Когда Чаз нагнал их, она уже забралась внутрь.

— Давай же!

Чаз невольно нахмурился, но забрался в коробку. Тилликум не заставил себя ждать. Вонзив когти в картон, он потянул на себя крышку. Всем троим пришлось потесниться, однако коробка закрылась, и они оказались почти в полной темноте, если не считать узких полосок света, пробивавшихся сквозь щели. Внезапно раздался тихий щелчок, и внутренность коробки озарилась лучами рефлектора, который Эйлин пристроила на картонной стенке.

Чаз обнаружил, что они с Эйлин сидят лицом друг к другу, почти касаясь коленями. Свернувшийся в клубок Тилликум примостился у них под ногами.

— Почему ты решила отправиться вместе со мной? — спросил он.

— Я же говорила, тебе самому не выбраться отсюда, — спокойно ответила Эйлин. — Я доставлю тебя в безопасное место, где ты сможешь переждать, пока я подготовлю твой побег.

— Но ведь ты тоже рискуешь, — напомнил Чаз. — Не забывай, что я побывал снаружи. А в такой тесноте заражения не избежать.

— Мне ничего не угрожает! — быстро возразила Эйлин. — Забудь... Чему ты смеешься?

Чаз только сейчас сообразил, что улыбается.

— Так, ничего особенного. Просто вспомнил твое имя... но что ты имеешь в виду?

— Нам пришлось залезть в эту тесную коробку, чтобы спрятаться от контролеров. Давай лучше подумаем, как замести следы. Если ты исчезнешь, тебя станут искать?

— Если завтра я не появлюсь на работе, то мне обязательно позвонят, — ответил Чаз. — Я допущен к работе в архивно-исследовательский отдел государственного центра Иллинойса.

— Я знаю. Ты мне рассказывал. Прекрасная работа, особенно если учесть, что на каждую вакансию претендует не меньше десятка безработных. Подобная статистика очень стимулирует против безделья.

— Это как раз такая работа, где от моей памяти, до отказа набитой всяким хламом, временами бывает польза, — усмехнулся Чаз. — Однако не думаю, что они станут убиваться, если не застанут меня дома. Как ты справедливо заметила, от желающих занять мое место нет отбоя.

— Хорошо. — Эйлин кивнула. — А родственники?

— Разве я тебе не рассказывал? — Голос Чаза прозвучал довольно сухо.

— Ах да, верно. Твои кузины и тетушка. Ты упоминал о них. Но, кажется, ты с ними не ладишь?

— Совершенно верно, — подтвердил Чаз. — Они взяли меня к себе на воспитание после смерти отца; к тому времени прошло уже три года, как я остался без матери. Мой дядя был очень добр ко мне, но он умер. А тетка и ее дочурки оказались на редкость противными.

— Значит, они не станут разыскивать тебя, если ты вдруг исчезнешь?

— Нет, не станут. — Чаз сунул руку в карман и крепко сжал шершавый камень. — А теперь, когда я удовлетворил твое любопытство, не пора ли и тебе поступить таким же образом? Куда и к кому ты меня везешь?

Эйлин ответила не сразу. Некоторое время она молча разглядывала Чаза. И хотя сквозь щели поступал свежий воздух, в коробке было довольно душно. Чаз уловил легкий запах псины, исходивший от росомахи.

— О чем это ты? — наконец отозвалась Эйлин.

— Это всего лишь предположение, — ответил Чаз, все еще сжимая в руке камень. У него вдруг мелькнула мысль, что если росомахе вздумается напасть на него, то этим камнем можно будет заткнуть ее зубастую пасть. — Однако не думаю, что оно так уж беспочвенно. Я же говорил тебе, что моя башка до отказа набита всевозможной информацией. А если к ней добавить еще и мой талант цепного восприятия, то, как ни крути, слишком многое сходится.

— Например? — Лицо Эйлин застыло, голос звучал хрипло. Чаз не ответил, и она продолжила:

— И куда же, по-твоему, я тебя везу?

— Не знаю. Может, в Цитадель?

Девушка резко, со свистом, втянула воздух.

— Так ты подозреваешь, что я связана с криминальным подпольем? Какое ты имеешь право... за кого ты меня принимаешь?

— Может, за сатанистку? — поинтересовался Чаз.

Эйлин снова издала свистящий звук, только на этот раз на выдохе — будто резким ударом из нее вышибли весь воздух. Она пристально смотрела на Чаза, ее глаза округлились от внезапного недоверия.

— Ты что, умеешь читать мысли? — едва слышно спросила она.

Чаз покачал головой.

— Нет, кроме цепного восприятия, я не претендую ни на какие другие паранормальные способности. К тому же тебе должно быть известно, что такого явления, как телепатия, на самом деле не существует.

— Но есть и другие способы, — все еще хмурясь, буркнула Эйлин. — С чего ты решил, что я сатанистка?

— Да так. Разные мелочи. Взять хотя бы твое имя.

— Мое имя?

— Да, Мортвейн, — подтвердил Чаз. — Если бы сейчас были средние века, а ты являлась французским рыцарем, и имя твое было бы начертано на щите, то я бы не сомневался, что своим существованием ты бросаешь вызов смерти.