Масса Причера - Страница 31

— Но почему я не проиграл сейчас?

— Потому что твой инстинкт самосохранения обнаружил, что, если ты действительно этого захочешь, все может выйти по-твоему, — объяснил Чаз. — Когда тебя выставили наружу, ты, должно быть, горел желанием отомстить обидчикам и тебе было плевать на гниль. Ты не испытывал ни малейшего страха перед ней.

Скиталец задумчиво кивнул. На мгновение его лицо скривилось в жестокой гримасе, но тут же смягчилось.

— Да, — пробормотал он. — Примерно так и было. — Он посмотрел на Чаза. — Однако это не объясняет, как все это... — И он махнул в сторону бумажек.

— Просто твой разум нашел способ, как сохранить себе жизнь. Я уже говорил Эйлин, что инстинкт самосохранения — это очень древний и примитивный механизм защиты. Ему глубоко плевать на склад ума и на разные идеи; на самом деле ему наплевать на все, кроме сопротивления смерти. И когда твой разум отыскал способ выжить, инстинкт самосохранения заставил его воспользоваться им.

— И что это за способ?

— Ты должен был поверить, что обладаешь паранормальной силой, которая может противостоять гнили. Но вот что оставалось для меня загадкой — ведь гниль не похожа на микроб или вирус, у нее чисто механическая природа. Человеческие легкие служат для спор отличной средой развития; и они развиваются там, пока человек не умирает от удушья. А против удушья не существует естественной защиты. После того как человек вдохнул споры гнили, у него не остается ни малейшего шанса выжить — против этого не может быть иммунитета.

— И все же он существует.

Чаз кивнул.

— Да, существует. У нас с тобой, у колдунов... Возможно, в стерильных зонах найдется немало таких, как мы. Оказавшись на зараженных территориях, обладатели иммунитета способны устоять перед гнилью, однако этого не происходит, поскольку они даже не подозревают о наличии у себя каких-то необычных способностей. Дело в том, что и мне, и колдунам известно о своем паранормальном даре. Те четверо, что похоронены во дворе, не обладали им — или не верили, что обладают. Но совершенно очевидно, что у тебя этот дар есть — не важно, знаешь ты о нем или нет. Должно быть, паранормальная сила способна уничтожать или обезвреживать споры гнили. Как я уже говорил, в первый год своего пребывания снаружи ты горел жаждой мести, и тебе было не до страха.

— Точно, — согласился Скиталец. Он глубоко вздохнул и опустился в кресло. — Ну а теперь, когда выяснилось, что у меня есть паранормальные способности, — что мы будем с ними делать?

— Дойдет черед и до этого, — усмехнулся Чаз. — Но прежде ты должен нам кое о чем рассказать. Почему ты пошел за Эйлин?

— Я выполнял задание Цитадели, — ответил Скиталец. — Я ведь не знал, что у нее есть иммунитет, иначе отказался бы от этого задания или хотя бы предупредил ее о слежке. Они наняли меня проследить, как она умрет, а потом доложить о ее смерти.

Он оглянулся на девушку.

— Прости... Эйлин. Но работа на Цитадель была для меня одним из способов выжить в этих условиях. Если бы ты знала, как...

— Я знаю, что значит работать на Цитадель, — отозвалась Эйлин, слабо улыбнувшись. — Так что не извиняйся.

— И все же, что именно помогло тебе выжить? — спросил Чаз. — И сколько времени ты провел здесь?

Красный Скиталец поведал им свою историю. В молодости он получил редкую специальность монтажника-высотника. Поэтому в тех редких случаях, когда производился ремонт или монтаж куполов в зоне Чикаго, его посылали на работу в зараженную зону. Однажды, когда он возвращался после очередной смены, проверка показала, что у него поврежден скафандр. Его даже не впустили во внутренний шлюз за вещами, а просто-напросто вытолкнули наружу.

Скиталец ненавидел тех, кто выгнал его из стерильной зоны. Первый год он жил одной лишь мыслью, как бы добраться до инспектора, приказавшего выставить его наружу. А когда год прошел, он неожиданно обнаружил, что не знает никого, кто смог бы протянуть в зараженной зоне более нескольких месяцев.

К тому времени уже вовсю обсуждали его феномен. Изгои, бродившие под открытым небом, знали, сколько времени провел здесь Красный Скиталец, впрочем, он и не скрывал этого. Ему передали, что по этому поводу кое-кто испытывает нездоровое любопытство. Среди обитателей зараженных территорий пошли слухи о том, что он шпионит в пользу стерильных зон. Начали поговаривать, будто за услуги с ним расплачиваются секретным лекарством от гнили. До Скитальца дошло, что кое-кто собирается подвергнуть его пытке, чтобы заставить раскрыть секрет и поделиться лекарством с остальными.

Тогда ему пришлось скрыться; целых три месяца он не показывался никому на глаза, выжидая, пока умрут все, кто его знал. Потом разрисовал себе шею язвами и смешался с вновь прибывшими изгнанниками, число которых не убывало.

Довольно долго никто не задавал Скитальцу вопросов, пока однажды он не наткнулся на целую шайку скитальцев — так называли себя бродячие группы изгнанников, объединившиеся в поисках крова и пропитания. Главарем этой шайки оказался один человек, которого Красный Скиталец знал еще год назад. Тот тоже узнал его. Когда они встретились с глазу на глаз, Красный Скиталец испугался, что их встреча может закончиться смертью одного из них. Но вскоре он понял, что хотя люди с иммунитетом встречаются крайне редко, они все же есть, однако, опасаясь разоблачения, они стараются держаться порознь. Так безопаснее, и кроме того, каждый из них является главарем шайки скитальцев.

Носители иммунитета поддерживали между собою связь, и именно через них Красный Скиталец узнал, что Цитадель нанимает желающих поработать, расплачиваясь продуктами и некоторыми удобствами, которые невозможно добыть в нестерильной зоне. Чаще всего работа сводилась к ограблению поездов и доставке нелегальных грузов из одной стерильной зоны в другую. Почти все, кто работал на Цитадель, обладали иммунитетом, но Цитадель об этом даже не догадывалась. Изгнанники ненавидели тех, кто жил в безопасности стерильных зон. Но больше всего они ненавидели представителей Цитадели, которые обращались с ними как с потенциальными мертвецами.

— Ну вот и все, — закончил Красный Скиталец. — Теперь ваша очередь.

И Чаз начал свой рассказ. На то, чтобы изложить всю историю, начиная с крушения поезда, потребовался почти час. В завершение Чаз показал Красному Скитальцу найденный дневник и вкратце изложил его содержание. Некоторое время Красный Скиталец сидел неподвижно. Наконец он протяжно присвистнул и встал.

— Вот, значит, как. Вместо одного с иммунитетом — четверо мертвецов. А я помогал им удерживать дом от мародеров, чтобы все это досталось тому, кто придет за ними. Ну что же, прощайте, друзья, — произнес Скиталец. — Удачи.

— Ты уходишь? — воскликнула Эйлин.

— Вот именно! — ответил Красный Скиталец. — У вас слишком опасные враги, ребята. И они мне не по зубам. Я хочу просто жить, я даже простил того негодяя, что приказал изгнать меня.

— Полагаешь, если ты просто уйдешь, то сможешь избавиться от всех проблем? — спросил Чаз.

— Хм, — фыркнул Скиталец. — Возможно, ты прав. Извини, дружище, но... — Он сунул руку под свитер и достал ручной лазер. — Если мне придется выбирать, то я предпочту вернуть Цитадели ваши тела.

По спине Чаза пробежал холодок, однако он не сдвинулся с места. Голос его был по-прежнему тверд.

— Не стоит отказываться от шанса, — сказал он. — Мы нужны тебе куда больше, чем ты нам. Только не говори, что ты доволен своей жизнью. Спорим, ты готов на все, лишь бы вернуться назад и снова стать членом общества.

Скиталец медлил, не опуская оружия.

— Ну ладно, — наконец произнес он. — Но как я могу вернуться? Не так-то все просто. Насколько я понимаю, вы оба рветесь в бой с Цитаделью, но никому еще не удавалось на равных бороться с этой силой.

— Ничего подобного, — возразил Чаз. — Масса Причера намного сильнее. Тот, кто научился управлять ею, справится и с остальным.

— Но ты сам говорил, что Цитадель уже наложила лапу на Массу Причера.