Лжесвидетель - Страница 9
– В бардовской?
– Ну, как поют под гитару, когда нет ни слуха, ни голоса. Это бы сошло за простую речь. Я же говорю – голоса шли сквозь сон.
– Вы бы назвали музыку «Аквариума» бардовской манерой?
– Частично, – Артем честно попытался вызвать в памяти хоть что-то «аквариумное», но уже вовсю торжественно грохотало «Болеро». – У них есть куски очень даже приличной инструменталки. А есть куски, когда голос совсем на первом плане.
– Это нужно будет проверить, – туманно заявил следователь. – Возможно, нам придется побеседовать еще раз. Распишитесь.
Артем подписал свои показания. Приосанился – все-таки единственный свидетель! Потом, конечно, будут найдены другие. И отбыл из кабинета, очень озадаченный музыкальными вопросами.
Побеседовать еще раз! Этого только недоставало… Артем предполагал, что еще наслушается дурацких вопросов, но одно дело – предполагать, а другое – знать, что они наверняка будут.
Ситуация малость прояснилась, когда в коридорчике перед следовательским кабинетом Артема окликнул человек из газеты «Спутник бизнесмена», печальный Аркадий Борисович с большими вислыми усами. Он единственный заслужил хоть какое-то доверие Артема.
– Вот тут я поднял старые публикации и подготовил большой проблемный материал, – сказал он. – Я ведь как раз писал про Шемета. Хочу завизировать у Ловича, а потом у них в пресс-центре. Вот тут, если угодно, ваш абзац. Вы ведь именно это сказали?
Артем прочитал.
– Да, тут все в порядке.
– Спасибо. Не люблю, знаете, подставляться. Газета у нас солидная, нам доверяют. Если начнем врать – нам органы информацию давать перестанут.
Может, я не так остро преподношу… Старая школа, понимаете.
Артем посмотрел, что там написано ниже его абзаца.
– Вы бы не могли мне это оставить? – спросил он. – Если вам это, конечно, не нужно.
– Если у вас нет правки, то не нужно. Я три экземпляра распечатки сделал, мало ли что. В завтрашний номер все равно не успеваю. А вы сегодняшнюю вечерку возьмите. Вот где воплей будет!
– Гляди-ка, этот следователь вам все-таки что-то сказал! – пробегая взглядом по тесным строчкам, удивился Артем. – Я думал, он совсем бетонный.
– Мы уже лет десять сотрудничаем. Вот кому другому – не сказал бы. Он – такой. Он по своей сути – бультерьер.
Артем, как владелец немецкого курцхаара с длинной родословной, на всяких там бультерьеров смотрел свысока.
– А с чего его вдруг заинтересовала музыка «Аквариума»? – спросил он журналиста.
– «Аквариума»? – представитель прессы оживился. – Вы хотите сказать, что на допросе он вас спрашивал про «Аквариум»?
– Ну да!
И Артем, выведенный журналистом на лестницу, усаженный на подоконник и даже угощенных слабой сигареткой, вполголоса пересказал странный финал допроса.
– С меня причитается, – уныло сообщил Аркадий Борисович. – Ну, если строго между нами…
– Строго между нами!
– Кузьменко лежал на кассете.
– То есть как?
– Когда его подняли, чтобы увезти, оказалось, что под ним – кассета.
Магнитофонная. И отдельно – раскрытый футляр. Насколько я мог догадаться, на кассете обнаружили пальчики Кузьменко.
– Может, и магнитофон поблизости стоял?
– Нет, магнитофона не было. Ну, теперь ясно, почему они про эту кассету молчат. Если на ней – «Аквариум», то следствию от нее толка мало.
– Дивны дела твои, Господи! – проникновенно сказал Артем. – Человек ночью идет в подвал, чтобы без помощи магнитофона послушать Гребня, и его за это убивают!.. Как вы полагаете, эту кассету в ментовке всю прокрутили?
Ведь там могла быть и еще какая-то запись. Сперва, скажем, Гребень, а в самом конце – что-то такое, компрометирующее…
– Если бы они нашли хоть что-то компрометирующее, то уже закрутились бы!
А так – сидят, недоумевают. Семью Кузьменко сразу с утра допросили, любовницу допросили, теперь составляют список друзей, подчиненных! Пока – ни одной ниточки. А убийство – точно заказное. Сперва – Шемет, потом – его начальник. Я уж думаю – не было ли убийство Шемета предупреждением Кузьменко? Мол, не поумнеешь – и с тобой то же будет?
– А при Шемете никаких кассет не нашли?
– «Аквариума»?
– Ну, «Аквариума» – это было бы совсем замечательно! Такой тайный знак убийства…
– Шерлок Холмс – это замечательно, – охладил Артема скорбный журналист. И засобирался, пока клоун не стал извергать версии, одна другой краше. Не успел Артем и попрощаться толком, как Аркадий Борисович уже стучался в дверь следовательского кабинета.
Что оставалось делать Артему? Позвонить в «Креатив» и сказать, что допрос прошел мирно, жертв нет. И – в цирк… Нет!
Артем наконец вспомнил, что собрался потратить тысячу долларов на маленький черный чемоданчик с «Тетрисом». Вполне можно было объединить полезное с полезным: съездить в «Креатив», рассказать про допрос и купить наконец этот чертов ноутбук!
Хотя Артем предполагал, что после таких событий ему уже никогда в жизни не захочется играть в «Тетрис»…
– Все по плану! – обрадовался Прохановский. – Нужно будет Забелину позвонить. Он где-то тут, с рабочими разбирается. На втором этаже у нас будут гостевые квартиры, а канализация – времен царя Гороха, вот они там и колотятся… Значит, он обещал вас еще раз вызвать?
Артем хотел было ответить, но Прохановский уже набивал пальцем номер на мобильнике.
Да, действительно, подумал Артем, они еще не раз вызовут. Если долбить Ловичу одно и то же – он, чего доброго, решит, что кинозвезда пытается утаить что-то важное. Ишь, глазки-то – как у бегемота Лельки!..
Нужно с большим восторгом сообщить ему какую-то выплывшую из памяти подробность. Да, точно, нужен восторг идиота, который страстно желает помочь следствию. И даже дает советы! Желательно – идиотские. Вот тогда от Артема точно отвяжутся.
Тем более, что и важная деталь имеется…
Артем проскользнул в закуток, где играл в «Тетрис».
Машина, на которой он валял дурака в ту жуткую ночь, была включена. Он через одну из немногих знакомых ему функций «alt+F7» нашел свой треклятый «Тетрис» – и озадаченно уставился на файл «rez». Кто-то из сотрудников раздолбайской фирмы, оказывается, сел поиграть в игрушку после Артема. И когда же это было?
Судя по цифрам, которое таблица Нортона проставила против файла с результатами, этот отчаянный игрок развлекался чуть ли не в то самое время, когда Артем помогал Забелину, Кирееву и Прохановскому выстроить таблицу. То есть в одиннадцать часов утра. Если совсем точно – в 11.06.
Артем почесал в затылке и включил игрушку.
Если это был хозяин машины, которому действительно некстати взбрело на ум покидать кубики, то он непременно оставил свой след в таблице, ведь это был игрок покруче Артема.
И этот игрок имел привычку вместо своего имени выставлять в таблице результатов дату.
Артем даже знал, в какой строке эту дату искать.
Так вот – в таблице ничего не изменилось!
Новые цифры ниже тринадцатой строки не появились. Стало быть, игрок экстра-класса сюда руку не приложил. А приложил кто-то другой – очевидно, играющий в дурную игрушку еще хуже Артема.
Или же тот, кому важно было стереть настоящее время завершения игры…
Артем вышел из закутка весьма озадаченный.
Что же он такое видел или слышал в самый момент окончания игры? Такое важное, что, если оно выплывет на свет, у кого-то возникнут проблемы…
Да ничего же он не слышал! Тем более – не видел! Кроме идиотских кубиков, конечно!
– Ага, ага! – вопил в трубку Прохановский. – Хай класс!
Круглая физиономия президента прямо светилась.
Артем не понял – это все еще беседа с Забелиным, который околачивается поблизости, или уже с кем-то другим.
Да и не до Прохановского ему было. Артем начал выстраивать в голове таблицу – уже не ту, которая помогла ему разобраться со следователем Ловичем, а совсем другую – утреннего заседания в «Креативе». Начал, соответственно, тоже издалека – с той минуты, когда дядь-Юра, спасая «мальчика» от прессы, отправил его за ноутбуком. Было это в одиннадцатом часу. Примерно в четверть одиннадцатого, потому что в половине одиннадцатого Артем хотел порепетировать, а шпреха предупредил о том, что на манеже образуется пустое место, естественно, заранее.