Лже-Петр - царь московитов - Страница 1

Сергей Карпущенко

ЛЖЕ-ПЕТР - ЦАРЬ МОСКОВИТОВ

Роман

1

ШВЕДСКАЯ КРЕПОСТЬ, ШВЕДСКАЯ ХИТРОСТЬ

Замок Халландгольм был поставлен на высоком берегу пролива Каттегат ещё до Кальмарской унии, и его высокие, мрачные с виду башни с многочисленными пушечными амбразурами уже издали предупреждали корабли датчан о том, что в этом месте к шведской земле лучше не приближаться. Сложенные из гранитных и базальтовых валунов стены Халландгольма высились прямо над бьющими в крутой берег кипящими воланми, и казалось, будто само море вынесло из глубины эту мрачную громаду, чтобы в который раз показать людям свое могущество и силу. Впрочем, к концу XVII века старинные башни обветшали, и их уже не ремонтировали, зато Халландгольм обзавелся другими башнями, построенными в новом вкусе, не с расчетом устрашить врагов, а чтобы служили удобным жилищем владельцу замка, графу Левенроту, главному советнику шведского короля, человеку преклонных лет, но не потерявшему ещё ума и сил, а главное, желания действовать во имя интересов короля и своих собственных.

Так вот именно граф Левенрот, облаченный в тот вечер в черный бархатный кафтан, с большим батистовым платком в руке, стоял перед огромным столом для пиров и время от времени наклонялся над ним, чтобы поднять крышку над тем или иным фарфоровым блюдом. Делал он это весьма изящно, двумя пальцами, которые потом тщательно обтирал платком. За столом же сидел всего один человек - мужчина лет двадцати пяти с длинными волосами, жидкие пряди которых ниспадали на плечи, обтянутые мундирным сукном. Судя по тому, как возвышался над столом его торс, можно было предположить, что мужчина этот обладает очень высоким ростом - едва ли не в семь футов. И когда Левенрот снимал крышку, великан, приподнимаясь, осторожно, точно боясь раздавить своими огромными руками хрупкий фарфор, брал посуду, ставил перед собой и, нагибаясь и раздувая ноздри короткого носа, вначале старался проникнуться ароматом пищи, и уж только потом пробовал её на вкус, но съедал при этом не более одной-двух ложек, после чего блюдо тут же уносилось из-зала неслышно подходившим к столу слугой.

- А теперь, сударь, вам придется отведать ботвинью. Прошу запомнить название этой холодной похлебки с сырыми овощами, приготовленной на квасе, столь любимой русским простонародьем.

Мужчина пробовал, причмокивая, чуть морщился и говорил:

- Признаться, довольно странный вкус, но что же делать, придется полюбить и бот-винь-ю, так вы сказали?

- Да, именно так. И не удивляйтесь тому, что я предлагаю вам эти нехитрые блюда. Русские цари в обычные дни чаще всего едят простую русскую пищу: щи, каши, пареную репу, кислую капусту, редьку, отварную и вяленую рыбу - особенно по постным дням. Понятно, что праздничный стол у них куда богаче обыденного. Давайте перейдем к знакомству с этими блюдами русских, но, надеюсь, вы не перепутаете студень и заливное из бараньих потрохов?

- Думаю, нет. Я также без труда различу пироги с вязигой, с сигами, с сомом и с сельдью, но это лишь в том случае, если там, в Московии, мне предложат их такими же, какие я пробовал у вас.

- О, не сомневайтесь, - утешительно взмахнул платком Левенрот, повар, готовивший все эти блюда, - русский, поэтому промашки быть не может. Итак, праздничная еда. Отведайте вначале блюдо, - и снял крышку.

- Чем же я полакомлюсь сейчас? - спросил молодой человек, ставя перед собой фарфоровую мисочку.

- Редькой по-царьградски. Ее тщательно протерли через решето, замочили в воде, смешали с патокой, перцем, другими приправами, а потом обжарили. Ну как, вкусно?

- Не очень, - снова поморщился мужчина, и ноздри его короткого носа хищно раздулись, когда он пережевывал редьку.

- Ну так и не ешьте больше. Главное - запомнить. Скорее запейте медом. Это прекрасный боярский мед, сыченый. Не бойтесь выпить целый бокал. На русских пирах этот напиток льется буквально рекой, но они любят вливать в себя и водку самых различных видов: на кардамоне, мяте, имбире и других пряностях. О, русские повадливы на выпивку! Кстати, не забывайте на пирах потчевать наиболее приближенных каким-нибудь напитком из своих рук - у московитов считается великой честью, если сам царь передаст отличившемуся кубок. И не бойтесь напиться - хозяину сие не возбраняется, так же, впрочем, как и гостям. В ином случае хозяин может подумать, что гость не уважает его, если пьет мало.

- Поистине дикие нравы! - заметил молодой человек, утираясь салфеткой после того, как пригубил бокал с медом.

- Нет, нет, вам рано утирать губы, господин Шенберг. Вы ещё попробуете жаворонков, голубя, лебедя, а после, на десерт, русскую пастилу и пряники. Потом я дам вам отдохнуть до самого вечера. Вернее, мы займемся другими предметами. И прошу вас, не выказывайте неудовольствия. Миссия, на которую вы сами согласились, требует хорошего знания русского быта, иначе ваше инкогнито раскроют в два счета. Не помните разве, что в начале века Лже-Димитрий дал повод заподозрить в себе самозванца тем, что не спал после обеда, как это водится у всех русских?

- Что ж, и мне придется спать, когда я совсем не хочу этого? - насупив брови над выпуклыми, нервно бегающими глазами, спросил Шенберг.

- Нет, вы же будете царем, а за ним никто не имеет права подглядывать, - успокоил молодого человека Левенрот. - Я учу вас русскому этикету, умению узнавать те или иные блюда лишь затем, чтобы вы могли выглядеть настоящим русским кесарем, а не карикатурой на европейского монарха, каковым сейчас является Петр Алексеевич. Варварство так и прет из каждого его жеста, слова, точно зловоние, исходящее от давно не мытого тела нищего бродяги, облаченного по чьей-то прихоти в одежду вельможи. Ну, попробовали жаворонка?

- Попробовал. И, признаюсь, без особого удовольствия - в этой малой птахе совсем нечего есть, и она трещит на моих зубах, точно сухарь или лесной орех.

- Тогда возьмите ломтик лебяжьего крыла - вот оно. И ещё совет: если вы позволите себе обтереть жирные пальцы о волосы, этот жест не будет воспринят русскими как проявление неучтивства - так делают многие, я сам был тому свидетелем, хотя согласно этикету руки принято вытирать о край скатерти.

Шенберг, с трудом дожевав край лебединого крыла, отломил пастилы, с трудом расправился с этим лакомством, запил еду большим бокалом кваса и поднялся.

- Извините, сударь. Даже если бы вы посулили мне не Московию, а всю Европу, я бы все равно не смог съесть ни крошки.

- Понимаю вас, понимаю, - заулыбался Левенрот, и его крючковатый совиный нос навис над тонкими губами. - И все же вам нужно уметь хорошо поесть. На русских пирах бывает до трехсот блюд, и чтобы попробовать хотя бы пятую их часть, гости принимают рвотное, очистив же желудок, продолжают трапезу. Не хотите ли рвотного? У меня есть прекрасное лекарство, и мы сможем продолжить.

- О нет, благодарю, лучше уж продолжим завтра, - резко махнул рукой Шенберг.

- Хороший жест, поверьте мне, - серьезно сказал Левенрот, заметив порывистое движение молодого человека. - Конечно, вам не пришлось пережить того, что ещё ребенком пережил Петр, но... но ведь вы так похожи на него! Наш план потому и возник, что я случайно увидел вас на королевском смотре два года назад. Я был просто ошеломлен - сходство с царем Петром поразительное! То же плоское, широкое лицо, маленькие рот и нос, выпуклые глаза, цвет волос, но, что главное, - это рост и пропорции тела! Знаете, когда я впервые увидел вас, майор Шенберг, я просто задрожал от изумления нужно же было природе, Создателю поступить столь расточительно, создав двух совершенно одинаковых с виду людей? О, я не сразу обратился к вам! Вначале узнал, кто ваши предки. Оказалось, вы из древней, очень древней шведской фамилии. Родоначальники ваши были викингами, честно служили шведским королям, порой роднились с ними через заключение брака. Я выяснил, что в жилах нынешнего нашего монарха, Карла Двенадцатого, есть капля и крови Шенбергов. Но не в этом дело! Я доведался, какой вы в общении: порывистый, нервный, горячий, пытливый, как сам царь Петр. И я не слишком удивился этому, прекрасно зная, что рассудок и воля, живущие в двух разных, но очень похожих друг на друга телах, тоже должны быть похожими, если и не совсем одинаковыми.