Льются слова, утекая в песок...(СИ) - Страница 56

Таня молчала. Она знала, что прерывать этот монолог не имеет никакого права.

- Ведь, - решилась наконец-то она, - он просто не может не читать. Тогда чары запираются в нём самом! Конечно, он не говорил об этом мне, но я ведь вижу, как ему больно, когда силы становится слишком много и она начинает переливаться через край! В конце концов, не так уж и сложно это заметить…

Феофил долго сдерживался - но теперь протянул руку и сжал её ладонь, словно пытаясь передать по коже упрямое, уверенное спокойствие.

- Милая моя, - промолвил он, - я теперь не просто реален, я даже не опасен, понимаешь? А так не должно быть. Рано или поздно твой Глеб сойдёт с ума. Рано или поздно он сорвётся и упадёт в бездну. Когда-то он не сможет тебя уберечь. И… Он и сейчас читает.

Таня посмотрела на деда - будто бы всё ещё пытаясь понять, жив ли он.

- Ты и сейчас принимаешь это за книгу, моя дорогая. Ты потеряла все границы. Сейчас он начнёт новую историю, - Гроттер вздохнул и опустил седую голову. - И ты с удовольствием окунёшься в неё, потому что ты страшно привыкла к этому. Ты зависима от чтеца, от того, что он делает, и ты даже не попытаешься отрицать это. Тебе нравится быть с ним, чувствовать его силу - это соблазнительно, я знаю. Это всегда слишком сильно нас обманывает и заставляет верить в то, что дальше будет чуточку лучше. Но ты должна помнить, что реальность не так прекрасна, как сказка.

Он устало отвернулся от неё, не желая больше смотреть на внучку, да и руку её тоже отпустил, будто бы убедился в том, что его пространственные речи ничем не помогут.

- В конце концов, - наконец-то понял он, что было самым страшным, - ты уже давно в этом утонула. Ты такая же, как и он, просто сил немного меньше. Как хорошо, моя дорогая, что ты уже это признала.

- Милая, милая Таня, ну не ехать же тебе на бал в этом кошмарном платье! - её Крёстная Фея досадливо покачала головой и вскинула волшебную палочку. - И не скакать же на грязной лошади… Вот! - взмах - и тыква обратилась в карету. - Садись.

- О, моя дорогая Крёстная, как же я рада! - воскликнула девушка - и закружилась вокруг своей оси. Платье её, сотканное из самых прекрасных тканей государства, сверкало в темноте, будто бы маленькая звезда.

Она бросилась к карете - так быстро, как только могла, - но внезапно замерла и опустила взгляд на свои отвратительные, грязные башмаки, тяжёлые, будто бы настоящие деревья.

- Но как же танцевать в этом? - прошептала Таня.

- О, милая, милая моя Таня! - воскликнула Крёстная. - Я ведь совсем забыла! Но что может быть проще для Феи, чем подарить тебе славные туфельки?

Она вновь взмахнула своей волшебной палочкой - и теперь на ногах у Татьяны засверкали хрустальные туфельки, самые прекрасные, что она видела в своей жизни.

- Таких чудесных туфель никогда не было даже у Пенелопы и у мачехи! - воскликнула она. - Как же славно, как же славно…

- Да, чудо моё, они великолепны, - кивнула Крёстная Фея. - Но ты должна выполнить одно моё условие, - она подошла немного ближе. - Я бы сказала, чтобы ты вернулась до двенадцати - ведь приличным девушкам в полночь пора уже ложиться спать, - но ведь тогда бал только-только будет начинаться. Я бы сказала тебе не плясать слишком много, дабы туфельки не рассыпались в пыль, но они не хрустальные, а алмазные, пусть ты и не видишь разницы, и нет ничего на свете твёрже. Я б сказала, чтобы ты была осторожна со своим прекрасным платьем, но его и ножницами не разрезать… Милая моя, будь осторожна с людьми, - она коснулась её щеки. - Пляши с кем хочешь, дорогая, и очаровывай хоть сотни дворян. Найди себе славного мужа. Но, прошу, не танцуй с принцем. Не нужен он тебе.

- Как скажешь, милая Фея-Крёстная! - но Таня даже и не услышала её предостережения. Обняв напоследок свою прекрасную фею, она только запрыгнула в карету, и кони-мыши тронулись, уводя её куда-то к замку.

…Кучер подал ей руку, помогая выбраться из кареты, сияющей, будто утренняя звезда, и она, осторожно поднимаясь по ступенькам, оказалась в прекрасном-прекрасном зале.

Сколько людей тут было! Но никто из них не смог не заметить её. Она сияла, будто все небесные звёзды, и Луна, и Солнце мёркли перед её ликом.

И каждый мужчина в этот вечер счёл честью танцевать с нею. Они обнимали её бережно, будто бы кристальную, и она плясала столько, сколько хотела, ведь туфельки её были сделаны из самого прочного на свете материала.

Каждая женщина завидовала ей в ту ночь. Были среди соперниц и добрые, милые девочки, понимающие, что всё равно нужен ей только кто-то один, тот, кто запал ей в сердце, но были и злые, как Пенелопа и мачеха. Но сколько б они не проливали на её чудное платье напитки, не пытались его порвать - ни одна не смогла добиться своего.

И Таня напрочь забыла о том, что обещала Крёстной. И когда к ней подошёл принц Георгий - пошла с ним плясать, даже не задумываясь о последствиях. И с королём после тоже танцевала - и всматривалась в причудливое сияние короны на его голове.

…Бал был таким долгим и таким прекрасным, что только под утро решили они разойтись. Но Таня не успела добраться до своей кареты, как послышался громкий вскрик - и король испуганно касался своей головы, на которой больше не было короны.

- Кто бы мог сделать это?! - воскликнула далеко в толпе её мачеха. - Ведь… О боги!

И только сейчас Таня поняла, что алмазные туфельки её вновь стали деревянными башмаками, что платье её грязное и всё покрытое золой, а волосы - огромный рыжий колтях.

- Ах, мерзавка! - возопила Пенелопа. - Она хотела украсть у меня принца…

- А украла корону! - воскликнул Георгий, не поверив, что с этой замазурой вынужден был танцевать весь вечер. - Стража!..

***

Камера, в которую её бросили, была маленькой и тесной - под стать её грязному платью и жутким башмакам. И Таня понимала, что не избежать ей страшной, дикой смерти.

Послышались тяжёлые шаги, открылась дверь - и она увидела тёмную, мрачную фигуру палача.

- Зачем? - прошептала она, вжимаясь в стену.

- Чтобы узнать, где корона, мерзавка! - воскликнул стражник. - Корона истинного короля!

- Ой, пшёл вон, - отмахнулся от него палач. - Корона истинного короля… Я просил открыть мне дверь, а не общаться с пленницей.

Палач поставил свой чемоданчик на стол, открыл его и принялся вытаскивать свои страшные инструменты. Девушка едва-едва могла дышать от страха - она представляла, как прижимались к её нежной коже угли, как…

- Можно смотреть на меня не таким впечатляющим взглядом, - внезапно отметил палач. - Потому что я, по меньшей мере, не могу работать в такой кошмарной обстановке!

- Что? - удивлённо, не понимая, о чём идёт речь, прошептала Таня. - Не можете работать…

- В такой обстановке, - послушно продолжил мужчина. - Во-первых, - он стянул с себя плащ с капюшоном и швырнул его на пол, - вот эта гадость абсолютно не пропускает воздух. Во-вторых, мне так и не выдали перчатки для работы с железными щипцами, - он кивнул на странное приспособление, очевидно, предназначенное для очередного хитромудрого способа выбивания информации из человека. - Узнай, где корона! - он фыркнул. - Ну не в нижнее же бельё ты её запихнула.

Будто бы собираясь проверить, он рванул её на себя, заставляя Таню буквально слететь с насиженного места, покрутил вокруг её оси, провёл руками по талии и по спине и довольно хмыкнул.

- К тому же, - продолжил он, - вещь довольно обьёмистая, да и так просто на голую кожу не-королю не ляжет. Значит, это надо было успеть украсть, в три тряпки замотать и спрятать. А наши грязебоязненные дамы заметили бы тебя уже через две минуты после официального входа в дворец, - он повёл плечами. - Ну вот глянь! - он взмахнул ещё одними щипцами. - А вот этом мне положено выдирать ногти! Кому, муравью?! Потому что на большее оно не годно!

Внезапно он как-то подозрительно на неё покосился, будто бы удивлялся, что она не разделяла его возмущение, склонил голову набок и щёлкнул языком.