Льются слова, утекая в песок...(СИ) - Страница 37

Глебу стало в одночасье слишком смешно от одного воспоминания о том, как обычно вела себя его мать, но он просто молчал, оставаясь наедине со своими же мыслями и не противореча им.

Пусть.

Голоса, которые доносились откуда-то из-за стены, казались ему совершенно ненужными, пока наконец-то не уловилась суть.

- Ты добился чего-то другого?

- Я не стираю своему сыну память, дорогая.

Это казалось смешным, отрывки фраз, которые доносились откуда-то со стороны и не должны были иметь ни единой капельки смысла в своём собственном существовании, хотя, впрочем, Бейбарсов ничему не удивлялся.

Он подошёл поближе, словно надеясь на то, что голоса немного не те, что он внезапно подумал.

Ведь такая глупость… Так не бывает.

- Зато он не переступал грань.

Это случалось само по себе – почему-то стена рухнула с таким громким стуком и грохотом, что у Бейбарсова просто не оставалось ни единого шанса отскочить в сторону и телепортироваться куда-то, чтобы его присутствие не было замеченным.

Впрочем, он и ждал чего-то подобного, может быть, не так быстро, как сейчас оказалось, но это уже не было предельно важным, по крайней мере, Глеб не сомневался в том, что видел.

- Матушка?

Она стояла рядом со своим экс-супругом, сжимая его ладонь с куда большей нежностью, чем можно было ожидать от супруги такого чудовища, которое она сама же похоронила.

Она немного побледнела, когда обернулась и посмотрела на родного сына, но было уже слишком поздно.

Воспоминания бились в стену, возникая в непонятной последовательности, воскрешая всё то, что забыл он, что забыла вся страна.

И замок, который уходил под землю.

…Пора было уходить.

Бейбарсов отвесил короткий полупоклон, преисполненный издевательством, телепортируясь чёрт знает куда.

***

Наверное, сегодня был день то ли открытий, то ли откровений, и Глеб не испытывал ни единого желания даже удивляться, словно не считал это хотя бы немного важным или чем-то в этом роде – собственно говоря, он окончательно потерял интерес ко всему, что тут вообще происходило, и давно позабыл о том, насколько противной оставалась реальность вокруг него.

Девушка сжимала нож в руках, а у её ног лежал мёртвый человек – Бейбарсов не мог понять, кто именно это был, но он понимал, что её зеркальная жестокость, которой прежде не было, уже просыпалась.

Она перерождалась в ту, что вытащила его из зеркала, перерождалась стремительно, не собираясь останавливать собственную градацию от тёмно-серого до чёрного, словно не осталось ни единой белой краски.

А всё остальное просто превратило бы её душу из идеально тёмной в грязную, пятнистую, покрытую болотом, которое смыть тоже практически невозможно. Белый лист не вернуть, серость же… слишком надоедает.

- Ваше Высочество?

На мгновение в её взгляде чувствовалось то же, что и тогда, в зеркале, и Бейбарсов смотрел в зелёные глаза, ожидая, что они вновь станут бледными, а они не становились, и на губах играла поразительно лёгкая улыбка, что уже давно растаяла в глазах всеми своими подобиями.

- Будем считать, что у принца сдали нервы и он уничтожил ни в чём не виновного слугу, - не позволяя страху вернуться в её взгляд, проронил он. – И тогда всё будет более чем логично.

Она смотрела на него своими зелёными глазами, он вспоминал девушку в зеркале, которую, может быть, хотел бы вернуть, а после сделал шаг вперёд, обнимая её за талию и целуя в губы.

На поцелуй рыжеволосая ответила – сплошная пустота в душе уже начинала затягиваться постепенно, хотя слишком многое случилось за долгое время.

…Они будут падать во мрак вместе.

- Ты одинок?

Вокруг был всё такой же средневековый антураж, только отчего-то припорошенный каким-то странным инеем и пылью. Можно было подумать, что вся реальность попросту обратилась в понятный ребус с одним или двумя неизвестными; теперь просто заместо злой таинственной ведьмы из волшебного мира из глубин кошмарных зеркал взирала обыкновенная девица.

Гроттер попыталась подняться. Тело ломило - она даже не понимала, отчего. Голова болела просто до жути, а в рыжих волосах, казалось, пряди стали ещё алее - то ли от крови, то ли от непонятного, первобытного страха внезапно вспыхнули пламенем.

Чтец - тот, кого она ненавидела и в тот же момент, возможно, любила, - стоял напротив, спокойный, равнодушный и абсолютно безумный. Всё такие же чёрные глаза Бейбарсова теперь пылали чем-то ещё, кроме его сумасшедшей влюблённости и бесконечного чувства собственности. Он был уже не просто тем, кто желает получить абсолютно всё; теперь Таня не могла игнорировать в нём холодную, полумёртвую ярость, что застыла где-то далеко под кожей.

Дар - будь он сильным или слабым, - ломал его, и это было видно невооружённым взглядом.

Будь она чуточку спокойнее сейчас, не испытуй такой отчаянной ненависти к нему из-за всего, что видела в своих других ролях, может быть, Гроттер и заметила бы что-то важное, ухватилась бы за невидимую нить и попыталась вытащить его из глубокой, страшной бездны. Но заместо этого она лишь дурно цеплялась за собственную боль и пыталась вытолкнуть на свободу больше, больше, больше злобы.

На сей раз он не протянул ей руку, не попытался успокоить, самодовольно не улыбнулся. Только повернулся спиной и направился к двери, будто бы не мог придумать никакого другого решения в условиях всего, что между ними произошло - или могло когда-либо случится.

- Стой! - Гроттер не хотелось обращаться к нему, но слова сорвались с губ раньше, чем она успела себя остановить. - Ты теперь у нас уже жертва? Теперь я тут - главный злодей?

Она ждала, что он будет издеваться над нею, что скажет что-то, но пальцы Бейбарсова только равнодушно скользнули по обложке какой-то книги - будто бы он отчаянно пытался понять, где находится.

Он открыл незнакомый пухлый том - в стандартной чёрной обложке без названия, - и криво усмехнулся первым строкам, будто бы никогда не мог и предположить, что подобная литература могла появиться в его доме. Таня представляла, как вспыхнули его чёрные глаза - но отнюдь не понимала, что стало причиной такой отчаянной отстранённости.

Ей так не хотелось признавать этого, так не хотелось быть правой даже в такой глупой, дикой мелочи - она знала, что не имеет права подозревать человека, даже такого, как Бейбарсов, в чём-то подобном, но не могла убедить себя думать иначе.

В нём скопилось столько мрака, что остановить жуткие чёрные волны силы, что разливались в разные стороны, было практически невозможно.

- Почему ты молчишь?

- Гроттер… - на его губах - Таня чувствовала это, пусть и не видела лица, - сейчас должна была появиться странная, кривая ухмылка, смысла которой она прежде не понимала.

Сердце сжалось. Он пробежался тонкими пальцами по строкам книги, которую держал в руках.

- Ты тут не злодейка, - он так к ней и не повернулся, - а я никогда не жертва. Но мне всё же интересно, как ты будешь вести себя в подобных ситуациях.

- Экспериментируешь с человечеством?

Он повернулся к ней на мгновение и криво усмехнулся.

- Всего лишь с тобой.

…На сей раз, чтобы их закрутил водоворот посторонней реальности, ему не понадобилось ни восстанавливать силы, ни даже читать несколько первых строк.

Она потянулась к чашке кофе, коснулась уже ручки, но одёрнула руку - та оказалась слишком горячей. Презрительно искривила губы, будто бы старательно пытаясь продемонстрировать собственную ненависть к нерадивым официантам, посмевшим подать что-то до такой степени горячее в дорогом - до такой степени дорогом, стоит отметить, - ресторане.

- Эй! - начала она, а после перевела взгляд на Глеба, холодный и мрачный. - Что ты так смотришь на меня?!

- Анна, перестань вести себя, будто бы маленький ребёнок, - он спокойно отложил вилку в сторону и посмотрел на неё привычно равнодушным взглядом. - Кофе должен быть горячий, в конце концов, и твои капризы совершенно не уместны.