Люпофь. Email-роман. - Страница 5

ТВОЯ Дымка…

P. S. Забыла самое главное — я постоянно думаю о тебе!!!

Aline, 18 января, 9-36 (А тема?)

Алина, милая!

Чудом сохранил и прочёл твой первый (исторический!!!) мэйл! Во-первых, имя отправителя совершенно зашифровано; во-вторых, не обозначена тема (сэбж); в-третьих, ни словечка в самом мэйле; в-четвёртых, вложенный файл не имеет имени, а только подозрительную цифирь… Короче, подобные письма в Инете, как правило, рассылаются хакерами-хулиганами и напичканы вирусами. Я (как любой юзер) удаляю их, не раскрывая. Но у меня, на наше с тобой счастье, мощный антивирус, так что я вчера от нечего делать вложение сохранил (и забыл о нём), а само письмо удалил. И вот сегодня после разговора с тобой еле-еле всё восстановил.

Короче, Дымка моя (а почему — Дымка?), начинай соблюдать правила Инет-общения, пиши НОРМАЛЬНЫЕ мэйлы (по форме) и ЛАСКОВЫЕ, НЕЖНЫЕ (по содержанию). А вообще, поздравляю тебя с началом нашей виртуальной… дружбы.

Дядя Лёша.

Алексею Домашневу, 21 января, 23–22 (Tet-a-tet)

Алексей!

Приходит в голову фраза: не будь ничьим лозунгом, потому что ты — поэзия! Подумай об этом! Потому что ты действительно поэзия, моя поэзия… А с дядей Лёшей и нравоучениями ты переборщил, лучше бы по делу что-нибудь написал. Ладно, время уже позднее, а мне так хорошо и грустно одновременно. Не забывай, что я уже бабочка, а не гусеница, твоё чудо, а ты — мой маг. В общем, Дымка в лёгком сплине. Жду, жду, жду… Не хочу быть попрошайкой, побалуй меня хоть чуть-чуть. Помни, что Дымка уже готова раствориться в твоём тумане. Будет только — мы: сладкое, нежное, бесконечное…

ТВОЯ.

P. S. Дымка — это мой ник для самых близких мне людей.

Aline, 22 января, 8-03 (Ты — чудо!)

Алина, Дымка, спасибо!!!

И — за поэзию! И — вообще! Ты — чудо, помноженное на бесконечность изнурительного желания моей души в бореньях с низменными плотскими страстями… (???!!!?!?)

Считай, что это выплеснулись из меня такие вот тоже «стихи».

Буду сейчас засыпать и ДУМАТЬ о тебе!

До встречи (уже почти сегодня)!

Целую.

А. А. Д.

Aline, 24 января, 23–20 (Где же ты?!)

Дымка, где же ты??!

Мне почему-то очень стыдно (и тревожно!) за то, что не проводил тебя до дома!!!

А. А. Д.

Алексею Домашневу, 25 января, 7-40 (Бред на заданную тему)

Привет, мой родной человечек! Мой Лёша! Знаешь, единственный способ оставаться между небом и землёй — лететь, и я лечу: не это ли называется счастьем? Ты, наверное, улыбаешься, читая мои бредовые умозаключения-искания. Да, ломать себе голову я привыкла всякой софистской алетейей (извини за научно-студенческий выпендрёж). Когда-то я написала такие строки:

Поясняю. Не тебе мне писать об этом, но я всё же рискну: в литературоведении в стадийности сюжета есть архиважное слагаемое — кульминация; и есть всё, что до неё — бла-бла-бла (экспозиция, завязка, развитие действия с интригой…) Так и в моей жизненной сюжетности есть жизнь до тебя (бла-бла-бла) и жизнь с тобой, для тебя (кульминация меня — наивысшая точка меня).

Вернёмся к стихотворению — оно было написано до тебя, но сейчас я понимаю, что для тебя, о тебе, о нас. Некое послание из прошлого, предчувствие. Помнишь, как у Блока: «Предчувствую тебя…» В общем, «ты прости меня, малыш, ду-ду-ду-ду-ру, если любишь, то простишь…» за всю эту ахинею.

Признаюсь честно, пишу тебе я всё это после нашего субботнего вечера, то бишь ночью (на моих соломенных — 23–35), но отправлю завтра. Если отбросить весь мой мысленный онанизм и оргазм, набрать воздуха в лёгкие больше, чем необходимо, то всё мое вундеркинд-письмо сводится к одной-единственной фразе из четырёх слов — Я ТЕБЯ ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ!!! И, пожалуйста, отнесись к этой фразе серьёзно, я в неё вкладываю очень и очень много всего — себя, себя и ещё раз себя!

Так, вроде бы всё, что я хотела тебе написать — написала. Вот теперь пора баиньки. Сейчас НАдену (!) пижамку с рыбками (непременно с оголённым пупочком), стану опять маленькой девочкой, сожмусь в маленький комочек и с мыслью о тебе засну сладким, крепким-крепким сном. Так, это уже прелюдия email-секса какого-то! Хотя мне очень хочется тебя, чтобы ты был во мне (да здравствует цифра «4» — самая лучшая цифра на свете!.. Хотя, признаюсь, и «3» была сегодня прекрасна!)

Ладно, всё, больше не буду — представляю, как ты гримасничаешь сейчас! Согласна, про «был во мне» — это слишком. Ты тоже должен кое-что мне прощать в силу моего зелёного возраста! В общем, зацелую при встрече!

Твоя Дымка (с Маней на пару — ха-ха-ха!). Прости, сам понимаешь, настроение грустно-игривое (прямо оксюморон какой-то). Завтра, наверное, внутренний климат будет другим, но отошлю тебе письмо завтра. Почему? Не знаю…

До следующей нашей встречи!

Очень жду.

Aline, 25 января, 9-20 (Ого!)

Алина, милая! РОДНАЯ!

ТАКИЕ письма надо засылать вечером, ближе к ночи!

А с утрешка (да ещё в перерыве напряжённой работы) читает дядя Лёша ТАКОЕ послание и — натурально цифра «4» во всей своей красе, во всём объёме и со всеми последствиями… (В следующий раз будет тебе четыре и даже пять — готовься!)

А если серьёзно: если б ты сейчас была рядом, я б зацеловал тебя до полуобморока (твоего или моего)!.. И Маньке бы досталось!..

Жди и помни меня ду-ду-ду-рака (вернее — Овена)!

А.

Моему Лёшеньке, 25 января, 13–08 (Спасибо, что ты есть!)

Любимый мой, доброго тебе дня!!!

Вчера вечером я не отправила тебе свой пламенный привет потому, что думала — всё равно прочитаешь на следующий день, а эмоции прямо-таки захлёстывали. Однако цифра «4» меня до сих пор не успокаивает. Всё время думаю о ней, точнее о тебе… Вспоминаю, как ты ко мне прикасаешься, и… дрожь по коже. Интересно, что ты сейчас, в данную минуту делаешь? Если я сегодня не дотронусь до твоей кожи, хотя бы до рук — вечер будет мучительным, но ласками made in Алина Наумовна заниматься не буду! Или ты, или вообще никто! Да, я такая, Лёшенька! А вообще, повторить бы вчерашний вечер… Спасибо за твой ответ, он меня греет не меньше, чем твои поцелуи (это я так себя успокаиваю). Знаешь, я никого так не любила, как тебя, правда, язык позвоночный спины до сих пор помнит тебя, твои прикосновенья… Сейчас уже час дня, а я всё ещё твоя, и ты во мне, я это очень сильно ощущаю. Может, мы уже биополями-радарами крепко зацепились, и разорвать эту связь невозможно. Как замечательно, что я сегодня тебя увижу и, может быть, мы куда-нибудь сходим (это уже намёк!) — в кафе или просто погуляем. Мне нужно на тебя наглядеться. Сфотографировать всё до мелочей. Словом, я схожу с ума. Жду вечера до судорог (думаю, не надо объяснять — каких!). Люблю тебя больше жизни!

Дымка превратилась в густое облако эмоций, желания, томления…

Спаси меня!

Моему Лёшеньке, 25 января, 23–11 (Я только твоя!)