Люди земли Русской. Статьи о русской истории - Страница 25

В такой политической обстановке застает южную Русь кончина ее освободителя Алексея Михайловича. Его ближайшие сотрудники в деле построения русской народно-монархической государственности и завершения национального объединения Руси также отходят от кормила правления: низвергнут могучий Никон, в опале опытный и твердый администратор Матвеев, отстранены высококультурные Ртищев и Одоевский. У власти – боярское правительство царевны Софии и во главе его безвольный, мягкотелый западник князь Вас. Вас. Голицын. Средостение – преграда между Царем и народом – крепнет и переходит в наступление на Самодержавие, опираясь на стрелецкое войско (привилегированное по сравнению с ратниками ополчения), по существу ту же, хотя и не вполне оформившуюся еще полушляхту. Хованщина – яркий пример попытки боярско-стрелецкого средостения утвердить свою диктатуру.

Московский мир 1676 г. заканчивает Освободительную борьбу Московского царства. Этот мирный договор далек от планов, намеченных Алексеем Михайловичем, но он все-таки – крупная дипломатическая победа Московского Царства, внутренне ослабленного в тот момент борьбой боярских партий. Проект создания Двуединой Монархии рухнул. Литва возвращена Польской Республике. Из числа освобожденных уже областей сохранены Смоленск, Рославль, Стародуб, Чернигов, Нежин, Переяславль, Гадяч, Полтава, Кременчуг и на правом берегу только Киев с уездом. Широкая полоса освобожденных русских земель расстилается по левому берегу Днепра от Двины до Крымской границы. Но правобережье уступлено Польшей Турции, и Московское царство того времени не в силах начать за него борьбу с мощной Империей. Разрешение этой задачи последует позже, но уже в совершенно иных формах, т. к. сама Русская Народная Монархия Царя Алексея Михайловича будет разгромлена и подавлена западноевропейским абсолютизмом сына его Петра…

Спор о том, повторяются ли исторические процессы в ходе развития жизни человечества или нет, вряд ли разрешим. Но трудно оспаривать тот не раз подтвержденный опытом факт, что сходные по своему содержанию и направленности исторические периоды характеризуются сходными же симптомами в политической и социальной жизни.

Борьба за освобождение южной Руси и воссоединение ее с северной содержала в себе целый комплекс столкновений религиозных, национальных, государственных и социальных идей и понятий. Русское православие боролось не только с польским католицизмом, но и с чуждым Руси церковным сепаратизмом. Созревшее и вполне оформившееся в Москве сознание национального русского единства сталкивалось с пережитками удельного (феодального) автономизма. Всеобщее служение государству, в лице его Царя – московская «служба», основа русской государственности преодолевала занесенную с Запада эгоистическую антигосударственную «вольность». Система прикрепления пахотного крестьянина к земле, но не к помещику, принятая в Москве, боролась с западным феодальным крепостничеством, отдававшим крестьянина полностью, как вещь в руки помещика, шляхтича, магната.

В ходе этой борьбы действовали одновременно три силы: Русское Московское Самодержавие, южнорусское крестьянство и средостение (магнаты и паны), подкрепленное внешними врагами Руси-России (Польской республикой, Крымской деспотией, шведскими феодалами, агрессивным турецким империализмом). Две первые силы боролись в нерушимом союзе, сдавливая с двух сторон шляхетское средостение и… раздавили его в своем стремлении к единству.

Время течет, национальные, государственные и социальные формации изменяют в соответствии с его течением свой вид, сохраняя в основном свою направленность…

Попытаемся сравнить ту, уже ушедшую в историю, эпоху с современностью того же южнорусского народа, на той же территории, поскольку мы можем его видеть теперь и анализировать.

Есть ли там теперь крестьянство, угнетенное, но все же борющееся за свою свободу, за свои имущественные права, за свою землю?

Есть. Это мы можем утверждать, подкрепляя свои утверждения множеством фактов.

Имеются ли там теперь чужеродные насильники, подобные польскому панству первого периода Освободительной борьбы XVII в.?

Они видимы всем, и то, что они полностью чужеродны русской народной почве вполне ясно. Они действуют теперь не под знаменем Республики Польской, а под флагом мировой революции. Но сущность их та же, та же направленность их к угнетению крестьянства и та же чужеродность их на русской земле.

Вызревает ли в современности группа новых насильников южнорусского крестьянства, аналогичных псевдонациональной антинародной южнорусской шляхты XVII в.?

Видим и ее в лице вполне сходных со шляхетскими своевольцами современных сепаратистов, стремящихся сесть на шею русскому пахотному мужику. Лозунг шляхетской «вольности» теперь грубо заменен вывеской демократических свобод и самоопределения на тех же демократических основах, но социальная направленность этой группы та же – захватить в свои руки украинский пирог.

Поддерживаются ли эти чужеродные, паразитарные элементы внешними, враждебными Российской государственности силами?

Увы, приходится признать, что они поддерживаемы ими на всем периоде борьбы, начиная от запломбированного вагона 1917 г. вплоть до попыток сторговаться с маленковским коллективом[8] за счет крови и пота Российского народа в году текущем. Они поддержаны всеми врагами России, и разница лишь в том, что тогда эти враги прикрывались религиозными целями, теперь же целью защиты от «исторической русской агрессии».

Остается найти еще только одну силу – Царя Северного, Православного.

Ее пока еще нет в реальной современности, и в этом трагизм освободительной борьбы всего русского крестьянства, всего русского народа.

Нет в реальности, но в идее?

Много, очень много симптоматических фактов подтверждает нам то, что не только современное «поспольство» южной Руси, но и крестьянство северной, равнин Сибири, гор Кавказа готово слиться в едином клике:

– Волим под Царя Восточного, Православного! Да будем едины вовек!

Момент этого крика и станет разрешением всех религиозных, национальных, государственных и социальных бедствий современной Руси-России. Да и не только ее одной.

Сходные симптомы характеризуют сходные же процессы.

«Наша страна»,

Буэнос-Айрес, 24 июля 1954 г.,

№ 236, с. 4–5.

Идея учреждения патриаршего престола на Руси зародилась в мышлении передовых русских людей еще во времена княжения Ивана III. Москва – незначительный удел в среде других уделов раздробленной этой системой Руси ушла в далекое прошлое, она стала первопрестольным градом оформлявшего себя Великороссийского государства и великий князь московский Иоанн III в дипломатической переписке с некоторыми иностранными державами уже именовал себя не великим князем, но царем и самодержцем, т. е. властителем, равным по значению византийским кесарям и германо-римским императорам, также носившим титул цезаря.

Религиозные устремления, побуждавшие к полному обособлению Русской Церкви и возведению ее на ступень, равную другим православным восточным Церквям, сливались в этом случае с государственно-политическими интересами. Во-первых, учреждение Московского Патриархата открывало Русской Церкви возможности совершенно свободного развития: во-вторых, оно давало ей, а вместе с нею и всей юго-восточной Руси, включавшей в себя к тому времени полностью всю великороссийскую ветвь русского народа, бесспорное моральное преимущество над Русью юго-западной, литовской, подчиненной иноверцу, польскому королю, подвластным которому, в свою очередь, являлся митрополит киевский и, в-третьих, укрепляло авторитет великого князя московского, как носителя и хранителя общерусского вероисповедания, как его главный и бесспорный оплот. Москва – Третий Рим, единственное в то время независимое православное государство – не мог не иметь своего, ни от кого не зависимого религиозного возглавления.