Люди Весны (СИ) - Страница 12

— Арга, — сказала она так тихо, что он скорее прочитал по губам, нежели услышал её. — Арга, я знаю, что ты не любишь Эрлиака, но всё же…

— Что?

— Он — прелат Церкви.

— Лакенай?

Она прерывисто вздохнула.

— Пожалуйста, подойди под благословение.

Арга закатил глаза.

— Нет.

— Пожалуйста!

— Он уже благословил здесь всех с головы до ног.

— Арга.

— Хорошо.

— Ты врёшь.

— Вру. Я не стану этого делать. Не потому, что я мало верую, а потому, что не одобряю Эрлиака и его требования. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя победителем.

Лакенай снова вздохнула, прижав пальцы ко лбу. Отстранившись, она крепче взялась за посох.

— Тогда я благословлю тебя, пускай я и не духовное лицо.

— Вот это другое дело, — Арга улыбнулся, но Лакенай смотрела с печалью.

— Да сопутствует тебе сила Цветения, — сказала она.

— Я слышал, — ответил он, — и внял.

— Поезжай к Фраге и будь ему опорой, Арга. Да сопутствует тебе моя любовь.

Молча Арга сжал её пальцы в ладонях.

Уходя, спиной он чувствовал взгляд Лакенай. Острый и давящий, как взгляд всякого мага, вместе с тем он дарил силу и свет — как будто над плечами поднимались крылья.

Арга вскинул голову и улыбнулся.

Было светло как днём. Волны разноцветного мерцания поднимались и опадали. Издали, верно, это выглядело словно иллюминация во время празднества. Но здесь, в гуще событий, всё суше становился воздух и всё резче — порывы ветра. Уже несло гарью. Железистая вонь крови поднималась от раскалённых пушек. Запах не позволял забыть о том, насколько зловещим был в действительности этот свет — свет магического сражения.

Храп коневолков напоминал рычание. Сатри и Ладри поматывали головами, примериваясь к весу налобников. Оба коневолка были закованы в боевую броню, с их шлемов грозно торчали заостренные рога. Арга сидел на Сатри. Он тоже облачился в полные латы, и только шлем снял и держал у бедра.

Под ударами свинцовых ядер цанийский щит вспыхивал голубым. Над позициями артиллеристов стояло яркое золотое зарево. Флажки и штандарты весенних домов сияли как драгоценности — синий Даян, жемчужный Фраян, зелёный Ториян. Багряное пламя Риянов сливалось с жёлтыми огнями Дома Луян, множество малых домов блистало в округе — оранжевый, лиловый, вишнёвый… Луна струила с небес чистую белизну.

Фрага во главе штурмового отряда уже выдвинулся вперёд. Арга нашёл взглядом Сариту: она стояла на возвышении позади пушек, и её драконья чешуя сверкала так ярко, что жгучие лучи прорезали и свет, и сумрак. Обернувшись, он различил во мгле огоньки на мачтах кораблей Зентара.

Истекал последний час.

Мимо тащились по кочкам подводы с бадьями молока. Молоком обливались воины перед атакой на позиции магов; его нельзя было хранить — скисая, молоко теряло две трети своей защитной силы. Арга двинул Сатри следом за телегами. Коневолк пошёл неспешным шагом. Отряды второй волны, десятки и сотни одоспешенных бойцов медленно трогались с места. Арга не оборачивался, но ощущал их присутствие — как часть себя, как исполинские конечности, тяжёлые и медлительные, но способные нанести смертельный удар. И словно могучие кости в этих конечностях были воины дома Ториян.

Вдали у реки что–то оглушительно грохотнуло — будто гром грянул у самой земли. Сатри от неожиданности остановился.

— Что это?

— Пороховую пушку разорвало, — отозвалась Тинкай.

Воздавая должное её упрямству и отчаянной храбрости, Арга поставил дом Вильян по правую руку от себя. Вильяны повиновались без слов. Он видел, как светятся от гордости их лица.

— У нас есть пороховые пушки? — удивился он.

Тинкай хохотнула.

— Верней сказать — у наёмников были пороховые пушки.

— В жизни не встречал таких бесполезных людей… Хей, Гата!

Ториян Гата приблизился. Его гнедой жеребец был огромен, как коневолк, и тоже нёс рогатый шлем.

— Строй растянулся, — сказал Арга. Ему не понадобилось отдавать приказ: Гата кивнул и тотчас поскакал в сторону, оттесняя всадников.

Далеко впереди двинулся с места и поднялся выше штандарт Даянов.

Мимолётно Арга удивился собственному спокойствию. Даже ноющее нетерпение, обычное для последних минут перед ударом, не слишком его тревожило. Фрага снова вёл весенних, как вёл их почти сто лет. Воля Фраги объединяла их. И каждый из них верил Фраге более, чем себе.

Пушечная пальба стала чаще. Ядра били с шести сторон, касались щита в разное время, и перламутровая голубизна уже не переливалась по сфере — дрожала, мерцала и спазматически дёргалась. Стены и башни Цании стали почти невидимыми за ней. Казалось, на берегу Милефрай лежит гигантский мыльный пузырь, и некий великан изо всех сил пытается сдуть его с места.

От земли в небо ударила молния.

— Наша Сарита! — воскликнул кто–то. — Хей, Драконье Око!

— Первый сигнал, — сказал Арга вполголоса, сам себе.

Обстрел вдруг прекратился — полностью, на всех направлениях. Пала мгновенная тишина и ударила по ушам резче раскатов канонады. В океане магического света было видно, как последние из штурмового отряда опрокидывают на себя и коней чаны молока. Арга снова оглянулся на Сариту. Драконье Око стояла, раскинув руки. Армейская коллегия собралась вокруг неё. От магов поднималось облако сияния настолько пронзительного, что слепли глаза. Арга прикрылся ладонью.

Взметнулась молния второго сигнала.

Арга начал в уме обратный отсчёт. Он знал, что артиллеристы других позиций не полагаются на внутреннее чувство времени, у них были какие–то идеально точные часы, тоже созданные колдовством… Люди Сариты и Лакенай знали своё дело. Арга ошибся на долю мгновения.

Шесть свинцовых кулаков вбились в щит и сила ста магов следовала за ними.

В глазах померкло.

Арга резко втянул воздух. Яркость и резкость света ошеломляли. Но артиллеристы не уступали магам в мастерстве. Второй удар последовал за первым как новое биение сердца. Он отдался эхом — дробным, дрожащим.

Третий залп.

…эти звуки ни с чем нельзя было спутать.

Стена обвалилась.

— Фадарай! — вскричал Арга, едва зрение вернулось к нему.

Победные вопли раздавались вокруг.

Цанийский щит распался на фрагменты. Иные из них держались, другие медленно оседали. Третьи исчезли вовсе.

Парами, в строгом порядке в чёрный пролом входили воины штурмового отряда.

Арга отметил, что стена рухнула не полностью и коневолкам приходится прыгать почти на высоту человеческого роста. Он снова одобрил своё решение. Даже лучшая лошадь, как у Гаты, в броне и под латником остановилась бы перед таким препятствием… Но пора было двигаться.

— Вперёд!

Сатри и Ладри взяли с места в карьер.

Сотни копыт глухо загрохотали позади них. Разрыв между воинами первой и второй волны исчез почти сразу. Коневолков Арги обогнал Алиян Дара на Лирайме, потом его брат Рега на волкобыле Инье. Сатри гневно завопил и попытался скакать ещё быстрее, но это было не в его силах. Алияны успели ворваться в пролом прежде, чем щит сомкнулся — и более никто из второй волны не успел. Сатри врезался в щит плечом и чудом удержался на ногах; не иначе другое чудо позволило Арге усидеть в седле. Жеребец Гаты влетел Сатри в зад. Оглушённый коневолк даже не лягнул его.

Тяжело дыша, Арга озирался по сторонам.

Свалка и сумятица окружали его, но это уже не имело значения. Штурмовой отряд вошёл в город. Даян Фрага вошёл в город. Цания обречена. Оставалось только дождаться, когда щит падёт снова.

«Алияны», — подумал Арга и улыбнулся. Лирайм и Инья — родичи, как и их всадники — во время подготовки показали себя скверно. Непревзойдённые скакуны, они рвались вперёд и не соблюдали порядка. Однако стоило с умом выбрать им место, и всё обернулось к лучшему.

Мало–помалу строй восстанавливался. Вскоре Арга уже смог отъехать от щита. Ладри протолкался между встревоженными лошадьми и презрительно фыркнул на Сатри. «Нечего, нечего», — с усмешкой бросил ему Арга. В темноте, как бродячие огни, двигались подсвеченные флажки командиров. Арга нашёл пологое возвышение и остановился на нём. Отряды расходились в «ложе дракона» — древнее, времён Крадона боевое построение с двумя «крыльями» и усиленным «телом». Освинцованные доспехи людей и коней поблёскивали, как чешуя. Грозный дракон припадал к земле под стенами Цании, готовясь к новой атаке.