Люди как боги (илл. С. Цылова) - Страница 115

Эллон зло покосился на галакта. Я увел разговор от опасной темы искусственного и естественного. Если МУМ только в обмороке, то есть надежда вывести ее из него. Олег велел доставить в лабораторию две резервные МУМ — с «Овна» и «Змееносца». Они были не в лучшем состоянии. Их всех поразило нервное потрясение. А машина с «Тарана» по-прежнему путала причины со следствиями.

— Граций,- сказал я галакту,- теперь на Голос и на тебя ложится тяжелейшая обязанность. Все механизмы опять, как в Гибнущих мирах, будут подключены непосредственно к вам.Тогда Голос справился,но тогда мы не были в ядре. Если вы не справитесь сейчас, нам всем крышка.

— Надеюсь, мы справимся. Но что значит новый термин «крышка»? Мне кажется, что он символизирует что-то плохое.

Я заверил галакта, что он точно истолковал выражение «всем нам крышка».

МУМ «Козерога» стала показывать признаки жизни. Она словно бы приходила в себя после обморока. Подавленные, мы молча слушали ее ответы на сигналы. МУМ сошла с ума. Она вообразила себя девушкой, ускользнувшей из дому. На все электрические импульсы, подаваемые на вход, она отвечала горестными стихами.

Ах, любила меня мама, уважала

За то, что я скромная дочь.

А дочка с милым убежала

В одну непроглядную ночь,-

лепетала МУМ рыдающим нежным голоском.

Потом она стала называть себя Марусей и выдала такими же стихами,что Маруся отравилась и что ее повезли в больницу,а в больнице не спасли.Бред был не только нелеп,но и удивителен.В память машины конструкторы не заложили ни представлений о нехороших дочерях,убегающих от порядочных матерей, ни имени Маруся, ни больниц и уж, конечно, не обучали МУМ стихотворству. Все это она придумала сама, когда лишилась рассудка.

Безумие поразило и другие машины. МУМ «Змееносца» спрашивали: «Кто?», она отвечала на вопрос «Куда»; ей говорили: «Дается восьмиградусный конус на восток,расстояние до двух светолет- высчитать число звезд третьей абсолютной величины», она принималась решать химические уравнения; от нее требовали оценки доброкачественности излучения, подаваемого на ее вход, она взамен ответа, не грозит ли это излучение организму человека, выдавала решение интеграла Лебега или объявляла планетные законы Кеплера.

У меня создалось убеждение,что с МУМ «Овна» и «Змееносца» можно повозиться,а машина «Козерога» безнадежна.У первых двух,сказал я, безумие не выходит за сферу их специальности.Они потеряли рассудок, но остаются мыслящими агрегатами, только дурно мыслящими, неправильно, путано. А МУМ «Козерога» перестала быть машиной, она воображает себя девчонкой, к тому же несчастной и порочной.И она ударилась в стихоплетство! Сочинять стихи- можно ли вообразить большее безумие!

— Не думаю, чтобы Ромеро согласился с тобой, что сочинение стихов- высшая форма безумия, — заметил Олег.

— Я говорю о машинах, а не о людях. Люди часто увлекаются странными занятиями.У них свое понятие о безумии.Многим оно представлялось, особенно в старину,чем-то возвышенным.Разве не говорили:«Я без ума счастлив!» или: «Она безумно хороша собой!» Один древний физик утверждал,что в науке справедливы только безумные идеи.К сожалению,человеческое сознание не всегда подчиняется логике. Но машины всегда логичны, полезны, разумны- этим и отличаются от своих создателей.

Олега мое разъяснение устроило.

— Эллон,ты займешься восстановлением мыслящих машин,-сказал он.- Но это не должно отвлечь лабораторию от других работ. Как эксперименты с коллапсаном?

— Атомное время меняем свободно.

— Этого недостаточно.Ирина, иди к нам,- позвал Олег.

Я не раз замечал,что,когда появляются посторонние,Ирина отходит в сторону. Она без спешки приблизилась. Олег сказал с волнением, которое так редко показывал другим:

— Друзья мои, Ирина и Эллон. Боюсь, что мы не выведем звездолет из ядра, если не найдем физического процесса, позволяющего ускользнуть от враждебного наблюдения рамиров.Дайте мне возможность потерять хотя бы на время нашу одновременность с противниками.Возможно, в «раньше» их не было или в «потом» не будет, а в «сейчас» они есть и сильнее нас… Вы меня поняли, друзья?

Ирина только кивнула, Эллон сказал:

— Для экспериментов с макровременем мне нужен мертвый предмет и живое существо. Мертвых предметов много, а где я возьму живой организм?

— Возьми Мизара,- посоветовал я.- И раньше собаки использовались для экспериментов. Правда, Мизар- мыслящее животное, и вам надо разъяснить ему суть эксперимента и получить его согласие…

— Говори с Мизаром ты,- отвечал Эллон.- Животных демиурги не считают равноценными себе, как любите делать вы, люди.

— Ирина, возьми переговоры с Мизаром на себя! Ты прав, Эллон, человек и к животному относится по-человечески.

Сомневаюсь, чтобы Эллон понял мою отповедь. Я снова подошел к МУМ с «Козерога».

— Знаешь ли ты меня? Слышишь ли?

Она в ответ пропела дребезжащим дискантом, совершенно не похожим на ее прежний уверенный баритон:

Стал Ваня лазить

В папину кассу.

Стал безобразить,

Красть денег массу!

Дин-дин-дон, дин-дин-дон,

Так звенят кандалы.

Так порой из-за баб

Погибают ослы!

Вечером ко мне пришел Ромеро. Он сел в кресло, зажал трость между ногами, уставился рассеянными глазами на экран.Там был все тот же пейзаж мирового ада- световорот осатанело несущихся светил. Я вдруг с жалостью ощутил то, на что раньше как-то не обращал внимания:Ромеро сдавал- он и сейчас не допускал и сединки в голове, усах и бородке, но морщины было не скрыть. И лицо, холеное, все такое же красивое, выглядело усталым. Я сказал почти шутливо:

— Интересное приключение, не правда ли, Павел?

Он долго глядел на меня большими, темными глазами, и я вдруг вспомнил, как Мери как-то сказала: «Павел такой стройный,такой изящный,такой воспитанный, у него самые красивые глаза, какие мне приходилось видеть у мужчин, и он ухаживал за мной,Эли,а ты и не подумал ухаживать.А меня угораздило влюбиться в тебя, беспутный! Такая несправедливость!»

— Адмирал, у вас любовь к чудовищным парадоксам,- сказал он. — Трагедию назвать интересным приключением!

— Если вы вспоминаете Петри и товарищей…

— Я говорю о нас с вами, проницательный Эли! Какая непоправимая глупость! Как бабочка на огонь, влететь в кипящее ядро!.Мотыльки в адской печи! Слабые мотыльки в жестоких руках врагов!…

— Дались вам мотыльки, Павел!

— Да, дались,- сказал он горько.- С того момента, как рамиры уничтожили «Змееносец»,я твержу про себя, что мы мотыльки, летящие на костер. И знаете, что я вам скажу? Это же самое словечко мне преподнесла МУМ нашего корабля.

— Вы были в лаборатории?

— Я оттуда. Я спросил, что она думает о разрывах времени в этом странном мире, называемом ядром Галактики.И она ответила…Как вы думаете, высокомудрый друг, что она ответила?

— Что-нибудь пропела безумными стихами?

— Да, стихами, стихи были такие:

Как мотылек, всю жизнь порхал без дела.

Менял цветы на новые цветы.

Но если кто душой моей владела,

Так это ты! Так только ты!

— Пошловатый куплетик. Интересно разве то, что МУМ воображает себя уже не глупенькой девчонкой, а развязным фатом.

— Нет, мой глубокий друг, интересно другое. В моем мозгу звучало слово «мотылек», и МУМ использовала именно его. Вам это ничего не говорит, Эли?

— Решительно ничего.

— Напрасно,адмирал.Впрочем, вы никогда не интересовались древними нравами — такова уж ваша натура. Но знаете ли вы, Эли, что моя дипломная работа в университете носила название «Сентиментальная поэзия городского мещанства конца девятнадцатого века»? И что в той работе приводились все стишки, которыми оперирует наша спятившая с ума МУМ?

— Вот это интересно.