Люди долга и отваги. Книга вторая - Страница 83
По роду своей службы ему приходилось сталкиваться с людьми, в воспитании которых когда-то был допущен просчет.
Скольким ребятам помог он выправиться! Почти все сейчас уважаемые люди. При встрече почтительно здороваются с майором милиции:
— Если бы не вы, Андриан Николаевич!..
Но бывало, что эту фразу несколько переиначивали: «Если бы вы раньше за меня взялись».
«Не понимаю я безусых юнцов, которые бездумно прожигают лучшие годы в попойках, карточной игре, — размышлял старший инспектор. — Ни мечты, ни цели. А причина одна: плохое воспитание в семье, на производстве, отсутствие умного руководителя. Но, с другой стороны, парням по семнадцать лет. Сами должны понимать что к чему. Правда, некоторые начинают соображать, да поздно. Такого накуролесят, что…»
До слуха майора откуда-то из-за глухого забора донеслось:
— Деньги на бочку, проиграл — плати.
В ответ юношеский извиняющийся басок:
— У меня сейчас нету.
Снова назидательный злой голос:
— «У меня нету»… Тогда нечего было садиться!
Трофимов поискал глазами калитку, нашел, с силой распахнул. Под молодыми тополями, за фанерным столиком сидели трое великовозрастных парней. Позади них стоял подросток. «Да никак это Колька Логин? Значит, его тут обчищают?»
Первым заметил работника милиции парень с нависшим чубом. Он сгреб карты и быстро сунул под стол. «Еще один старый знакомый», — майор милиции узнал в чубатом недавно вернувшегося из мест заключения Николая Кобелева. Кобелев как ни в чем не бывало обратился к сидящим напротив:
— Ну вот, ребятки, покурили и на работу пора. И ты, Коля, иди, да не забудь, о чем я тебя просил.
Парни поднялись.
— А вот и товарищ майор за нами пришел. Заботится, как бы мы на работу не опоздали, — с ухмылкой проговорил Кобелев.
— Развеселый ты человек, Кобелев, — в тон ему ответил Трофимов. — Легко живется с таким характером.
— Это точно, легко. А потому, что совесть моя чиста.
— Даже после того, как ты обобрал этого пацана? — Андриан Николаевич кивнул на Логина. И, не дав опомниться Кобелеву, быстро приказал: — А ну, достань карты!
— Это какие?
— Те, что под столом спрятал.
Кобелев с недоумением обратился к дружкам:
— Ребятки, а разве у меня были карты и я их спрятал?
«Ребятки» дружно протянули:
— Не-ет.
— Ну вот, видите, — развел руками Кобелев. — А впрочем, надо посмотреть. Вдруг действительно там карты?
Он нагнулся.
Андриану Николаевичу надоело смотреть на эту комедию. Сдвинув брови, он сурово произнес:
— Не советую валять дурака, Кобелев. Предупреждаю тебя: если замечу еще раз за картами, оштрафую. Идите! А ты, Николай, — сказал Трофимов Логину, — останься!
Парни ушли.
— Садись, — предложил старший инспектор.
— Ничего, постоим.
— Ну-ну, — Трофимов окинул глазами Колю Логина.
Это был не по годам развитый подросток. Крупные руки, широкие плечи, высокий. — Значит, сколько же ты проиграл?
— Да мы не играли, просто так сидели.
Коля Логин врал не моргнув глазом, выгораживал своих приятелей.
— И когда ты должен принести деньги? — словно не слыша его, продолжал спрашивать майор.
Колю словно подменили. Побагровев, он от обороны перешел в наступление:
— Я зарабатываю. Хозяин своим деньгам. Что хочу, то и делаю.
— Хозяин? Давай посчитаем, кто хозяин. Сколько тебе лет, Николай? Так, семнадцатый год. А «зарабатываешь» ты, если не ошибаюсь, не больше пяти месяцев. Зарплата у тебя, поскольку ты ученик, рублей сорок в месяц. Итого ты в своей жизни своим трудом заработал от силы полтораста рублей. А за шестнадцать лет родители и государство израсходовали на тебя… На ручку, садись, подсчитывай!
— Они обязаны.
— А ты что обязан? Или твоя обязанность только в том, чтобы ложкой за столом работать?
Логин провел ребром ладони по горлу:
— Мне ваши нравоучения вот так! Надоело, хочу жить, как нравится.
Разговора не получилось.
«Даже слушать не захотел, — с досадой подумал майор милиции. — А ведь перед тем же Кобелевым уши развесит, не оторвешь. Возле Кобелева всегда какой-нибудь пацан. Надо отдать должное, язык у него подвешен хорошо».
Бывший уголовник действительно знал много «историй». Угощал пацанов папиросами, пивом, в картишки поигрывал. На их же деньги угощал. Неладно получалось. Ребята зеленые, в голове хлама полно. Надо было вырвать их из-под влияния Кобелева.
В отделе внутренних дел Трофимов вновь перечитал вчерашнее письмо. Из Нижнекамска от Губаря. От того самого Анатолия Губаря, которого полтора года назад осудили за разбой.
«Здравствуйте, гражданин старший следователь из города Жуковский Трофимов Андрей Николаевич! («Сколько я с ним провозился, а он даже должность мою и имя позабыл», — поморщился Трофимов.) Пишет Вам хорошо знакомый Губарь Анатолий Иванович…»
Действительно, хорошо знакомый. Всякий раз, когда на участке случалось ЧП, Трофимов вспоминал Губаря: не его ли рук дело? Кто мог увезти чужой велосипед? Губарь. Кто способен проверить карманы пьяного? Он же. Кто может устроить поножовщину? Опять Губарь!
Андриан Николаевич и по-хорошему и по-плохому уговаривал парня взяться за ум:
— Еще не поздно. Ведь ты же хотел поступить в авиационное училище. Иди учись. Нельзя жить без мечты. Ты плохо кончишь. Пожалеешь, да будет поздно.
А Губарь только усмехался. Нагло глядел на работника милиции и говорил:
— Я еще несовершеннолетний. А чтобы отправить меня в колонию, надо сначала доказать, что именно я обчистил того пьянчужку.
И вот сейчас иные речи:
«Я многое обдумал и осознал за эти полтора года. Так жить, как жил я, нельзя. Возьмите мой любой день, прожитый на свободе, он, как вся моя жизнь, прожит впустую… Сколько раз Вы сильно меня ругали. Ваши слова я пропускал мимо ушей. Считал себя самым умным. Вы переживали за меня и на суде. Надеялись, что так строго меня не осудят. А сколько других хлопот и волнений доставил я Вам! Винить, кроме себя, мне некого. Вот если бы можно начать жизнь снова. Я бы этих поступков не сделал.
Андрей Николаевич, а сейчас я у Вас спрошу, как там дела на свободе? Много ли еще осталось таких хулиганов, каким был я? Я Вас прошу, будьте с ними построже. Можете почитать некоторым мое письмо. Для них это будет уроком.
С искренним уважением Губарь».
Трофимов решил обязательно показать письмо Коле Логину. Пусть призадумается. Он, кажется, знал Губаря.
Но так случилось, что старший инспектор уголовного розыска Трофимов не смог быстро увидеть своего подопечного.
Знать бы Андриану Николаевичу, чем закончит компания, в которую попал Коля Логин, упросил бы он своего начальника дать несколько дней, чтобы поработать с подростками, взять под свое влияние его ненадежных друзей, установить шефство, подключить к этому делу горком комсомола, общественные организации на предприятиях…
Но даже работники милиции не могут всего предусмотреть.
Николай Кобелев принадлежал к той породе людей, которые редко усваивают урок с первого раза. Отсидев за кражу полтора года в колонии, он сделал глубокомысленный вывод: случайность. Кто-то проболтался. Продовольственный ларек был взят чисто. О краже узнали только утром следующего дня, а они все трое сидели на чердаке заброшенного сарая, пили сладкий ликер, закусывали шоколадом и, покатываясь от смеха, представляли себе изумление заведующей ларьком тети Даши, когда она придет торговать. Напившись вина, заснули. Домой Кобелев пришел вечером бледный, в испачканном, помятом костюме. У подъезда его ждал Андриан Николаевич Трофимов.
— Я все знаю, Коля, не надо рассказывать, — произнес он, положив руку на Колино плечо. — Пошли в милицию.
Хотя Кобелев держался, по его мнению, стойко, решил ни за что не сознаваться и действительно долгое время твердил: «Знать ничего не знаю», ему как на блюдечке выложили все обстоятельства кражи. Запираться было бессмысленно. «Выдали, гады!» — горько подумал Кобелев и подписал протокол допроса.