Люди долга и отваги. Книга вторая - Страница 18

Михаил Васильевич Фрунзе и поныне в нашем строю. В Минске в школе МВД СССР, которая носит имя М. В. Фрунзе, создан музей. На одном из его стендов размещены фотографии сотрудников милиции, первые приказы за подписью Фрунзе. Готовясь к будущей работе по охране общественного порядка, слушатели внимательно изучают историю минской милиции.

В этом многоэтажном жилом доме у него, пожалуй, у одного такой распорядок работы. Его вызывают в полночь, на рассвете, поздно вечером. И он, уже поседевший изрядно, по-комсомольски бодро шагает к автомобилю, прибывшему за ним, чтобы отправиться на очередное задание. «Несладкая жизнь у тебя, Иван Семенович!» — говорят ему соседи. «Несладкая? — улыбается он. — Вы, пожалуй, правы, но я ее не променяю ни на какую другую!»

Иван Семенович Язовских, в прошлом армейский старшина, ныне майор милиции, помнит, как восемнадцать лет назад пригласили его в райком партии. Секретарь райкома спросил:

— Не пошли бы вы, товарищ старшина, работать в милицию? Там очень нужны такие, как вы, — смелые, судя по наградам, дисциплинированные, не боящиеся трудностей…

«Смелые», «не боящиеся трудностей»… Честно говоря, Иван Семенович подумал тогда: эти слова произнесены, так сказать, по должностной необходимости, потому что дело, которое предлагаешь, положено нахваливать и возвеличивать. Только нет, беседуя с уволенным в запас старшиной, секретарь райкома произносил не просто громкие фразы. В них звучала его личная убежденность в государственной важности милицейской службы, в том, что служба эта сродни воинской: та же постоянная собранность, готовность в любой момент выйти навстречу опасности. Наберите по телефону «02» — эта служба отзовется незамедлительно, она — всегда на посту.

— Работа будет трудной, порой с риском для жизни, — сказал он на прощание. — Тут я не сомневаюсь в вас. О другом хочу напомнить: работник милиции, поставленный охранять порядок, должен быть во всем безупречен. Действуйте и поступайте, Иван Семенович, так, чтобы представление о милиционере у населения было связано только с честностью, законностью, вежливостью. Старайтесь, чтобы люди видели в вас своего друга и защитника, верили вам безгранично…

Так он, вчерашний воин, стал работником отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности. Те, против кого борется Иван Язовских, оружие с собой, как правило, не носят. Но трудно сказать, кто опаснее для государства — отпетые бандиты или притаившиеся казнокрады, взяточники, спекулянты. Одного поля ягода.

Через некоторое время Ивану Семеновичу стало известно, что директор мясокомбината Денисов сколотил вокруг себя воровскую группу. Дельцы и жулики создавали крупные излишки мяса, продавали его нелегально через магазины, а деньги присваивали. «Нужно накрыть с поличным!» — сказал начальник ОБХСС. Язовских сутками не выходил из цехов мясокомбината, все перекопал в бухгалтерии, но мошенники орудовали ловко, разоблачить их оказалось не так-то просто. Они, как выяснилось, принимали скот в одном весе, затем направляли его в откормочный пункт, а прибавку нигде не учитывали.

Это первая лазейка, на которую наткнулся Язовских. Удача, вполне понятно, обрадовала Ивана Семеновича, но он понимал, что преступники так легко руки не поднимут, надо все расследовать самым тщательным образом, чтобы никто не вывернулся. «Помог» раскрытию аферы главный инженер комбината Кугелев, оказавшийся прожженным жуликом. Узнав, что директор разоблачен, он, видите ли, тоже «осознал» свои махинации и решил, как говорят в уголовном мире, «завязать». Слушал его Язовских и думал: вот артист, его, выходит, не под арест, а чуть ли не к премии нужно представлять. И не подавал виду, что верит далеко не всем его словам. Пусть «разоблачает» директора, своих бывших дружков, пусть валит на них все, в чем и сам не меньше их виноват. Потом разберемся, благо улик хоть отбавляй!

Вскоре Кугелев был арестован. Язовских вызвал его на допрос. Как и до ареста, бывший главный инженер вошел в кабинет изысканно одетый, с золотым перстнем на руке. Посмотрел на Язовских с нагловатой ухмылкой, бросил:

— Допрашивайте. Только напрасны ваши хлопоты…

Допрос длился несколько часов. Если до ареста Кугелев был не в меру словоохотлив, то тут запирался, все отрицая, не хотел говорить правду. Больше того, под конец он вообще обнаглел:

— Кто вы такой, чтобы я перед вами рассыпался в признаниях? Порядочный человек работать в милицию не пойдет! Я не хочу продавать своих товарищей.

Иван Семенович ненавидел в эту минуту Кугелева: вор, а еще о порядочности смеет говорить?! Но закон есть закон, допрос нужно продолжать спокойно, не оскорбляя подследственного. Он даже решил подойти к нему с другой стороны, рассказать о войне, в которой участвовал с первого дня до последнего, но рассказать, словно бы не о себе лично, а о ком-то другом.

— Было это в районе Черкасс, — начал Язовских, — на берегу Днепра. После очередной атаки фашистов остались в неглубоком окопе два советских бойца — старшина и солдат. Гитлеровцы снова пошли в атаку, а у наших только десятка два патронов да противотанковая граната. Фашисты подошли вплотную, окружили старшину. Но он не сдался: выдернул чеку из гранаты и вместе с ними подорвался. Солдату же удалось продержаться дольше. Выручила брошенная гитлеровцами граната. Скатившись в окоп, она не успела взорваться. Солдат схватил ее и кинул в наседавших врагов. И тут он услышал громкое «ура!». Наши! Они пришли на помощь.

И еще было. Только не на Украине, а в Румынии, под Яссами. Тот солдат, что воевал под Черкассами, стал уже старшиной; он в числе первых вышел на государственную границу, переправился через Прут. Семь автоматчиков под его командованием взяли в плен группу фашистов, подбили бронемашину и подожгли несколько цистерн с горючим. В Яссах этот старшина был тяжело ранен, но, пока не взяли город, уйти в медсанбат отказался.

Выслушал Кугелев Ивана Семеновича и, пренебрежительно улыбаясь, процедил:

— В книжках, небось, начитались обо всем этом. Сами-то, наверняка, и пороху не нюхали — в тылу отсиживались.

Об этом Язовских рассказал начальнику отдела. Тот посоветовал:

— Завтра на работу приди в форме. При всех регалиях.

Иван Язовских так и сделал. Куда только делись напыщенность и наглость Кугелева, когда он увидел на груди майора Золотую Звезду Героя Советского Союза! На этот раз допрос был коротким. Кугелев признал себя виновным и рассказал о двух новых преступных группах.

Иван Семенович вовсе не думает, что его служба самая трудная, самая беспокойная. Он не выделяет ее, только внутренне радуется, что нашел место в строю настоящих бойцов. Перед ним ведь длинная и хлопотная дорога ежедневных сражений — за нового человека, за народное добро, за укрепление общественного порядка.

Недавно на одном из заводов обнаружилась недостача серебра, идущего на изготовление ламп. Директор проводил совещание за совещанием, но установить причины не удалось. Даже в Москву пришлось слетать: не завышены ли нормы расходов? В главке ответили, что нет, нормы правильны, разбирайтесь, мол, на месте. И тогда кто-то бросил: без ОБХСС не обойтись!

Разобраться в этой запутанной истории поручили Язовских и следователю Семенову. Ан-2 доставил их в город, где находился завод. Работники милиции, не полагаясь лишь на собственный опыт, сразу же обратились к рабочим:

— Каково ваше мнение? Помогите!

И не ошиблись. Люди и на этот раз навели на верный след. Внешне все вышло как бы случайно, но, если вдуматься, ничего тут случайного не было. Потому что зорок глаз народа, сильна ненависть к тем, кто норовит жить за чужой счет.

Как-то соседка заводского кладовщика Захарова решила подремонтировать комнату и попросила у него немного краски. Он пообещал и на другой день принес: целую банку. Краска оказалась очень хорошей, такой женщина никогда в магазине не видела. Откуда же она у кладовщика? Узнав о начавшейся на заводе проверке, соседка принесла банку в милицию, рассказала о своих подозрениях. И хотя улики были налицо, обыск у Захарова все-таки производить не стали. Решили понаблюдать за его поведением, собрать доказательств побольше.