Люди долга и отваги. Книга вторая - Страница 101

Сам Быков при разговоре у следователя, куда его вызвали для дачи показаний, заявил:

— Не земляк он мне вовсе, а кореш по камере. Вместе под Красноярском срок тянули.

На следующий день майор милиции Сергей Лагутин вылетел в Красноярский край и установил, что названный Быковым Саша не мог быть в Тюмени, поскольку уже три года как вновь осужден за новое преступление.

Значит, надо было искать загадочного земляка все-таки в «солнечном краю», как говаривал полковник Харитонов. И на этот раз в станице Каневской Краснодарского края Лагутину удалось найти тюменского гостя Быкова. Им оказался некий Валентин Яценко, год назад отбывший десятилетний срок наказания за совершенное им хищение. Выяснил майор и то, что Яценко последнее время сорит деньгами. Его часто видят в ресторане с дружками, хотя вот уже год как он нигде не работает.

Теперь многое выстраивалось в логическую линию. Казалось бы одиночные, не связанные между собой факты, но, сложенные вместе, давали интересную картину: Быков — Яценко. Майор Лагутин попросил каневских коллег задержать Яценко.

— Откуда берете деньги на разгулы в ресторане? — был вопрос Лагутина подозреваемому Яценко. — Ведь вы не работаете, получки нет.

— Гражданин начальник, не единой зарплатой жив человек, — разглагольствовал Яценко. — Есть у него и другие источники пополнения кармана. Допустим, наследство. Каким-то ротозеем оброненный туго набитый кошелек, прошлые сбережения.

— Не петляйте, Яценко. Говорите прямо, на чьи деньги пьете?

— Кончил петлять. Делаю сметку и лапки кверху. Отбывая срок, выиграл в картишки две тысчонки на мелкие расходы.

— Не врите. Таких крупных сумм у отбывающих наказание нет.

— Клянусь маменькой и тетенькой, ловкость рук и никакого мошенства. Ими раздобыл — только картишками. В двадцать одно.

— Хорошо. Мы это проверим.

Яценко нахально ухмыльнулся:

— Милости просим. Но кто вам про денежную картежную игру скажет? Там закон: молчок — могила.

Лагутин связался с полковником, тот распорядился:

— Вези Яценко в Тюмень, мы сами сделаем запрос в лагерь, где он отбывал срок.

Но из места лишения свободы пришел ответ, из которого стало ясно, что разговоры Яценко о выигранных деньгах в колонии — липа, причем сочиненная не без умысла. К тому же выяснилось и еще одно обстоятельство. Оказывается, Яценко посылал Быкову телеграмму: «Приезжай срочно решать вопрос домом», хотя никакого вопроса о доме родственники Быкова в станице и не собирались решать, и тем более о продаже его. Однако Быков взял отпуск и отправился поездом в станицу.

В отсутствие Быкова в его квартире произвели обыск. Обнаружили различные предметы, свидетельствующие о преступных замыслах Быкова: самодельную ручную лестницу для зацепления «кошкой», набор отмычек, слесарные инструменты и… обрез.

И теперь Лагутин особенно методично осматривал вещи, стараясь не упустить из поля зрения ни малейшей детали: в их деле нет и не может быть мелочей.

Вот койка с небрежно наброшенным поверх постели байковым одеялом… Небольшой столик, покрытый выцветшей клеенкой… Деревянная этажерка, на полках которой пылятся вперемешку наваленные книги и тетради…

Майор тщательно просматривал, перелистывал, перетряхивал. Из зеленой ученической тетради высунулся кончик розовой промокашки. Посмотрел — чистенькая. Некоторые страницы пособия по слесарному делу заложены игральными картами. Подумал: характерная подробность… Когда встряхнул толстую поваренную книгу, на пол выпал аккуратный квадратик сероватой бумаги. Ну-ка, что это? Ага, почтовая квитанция. Так, так, адрес получателя — станица Каневская… Штемпель — местного отделения связи с майской датой… Вот, значит, она, эта самая квитанция на посылку, которую Быков, по словам Насти Федотовой, перед отъездом на родину отправил своей бабушке.

— Любопытно, очень любопытно, чем именно нежный внучек решил порадовать дорогую его сердцу престарелую родственницу, — с нескрываемой иронией встретил полковник Харитонов сообщение Лагутина. — Вот что, майор, надо запросить разрешение на осмотр содержимого посылки и телеграфировать в Каневский РОВД о задержании Быкова. Так что немедленно вылетайте опять в Краснодарский край.

В Тюмени тоже не прекращали работу. В поле зрения оперативной группы после упорных поисков попал некто Рыбинский, работавший шофером в мехлесхозе, который, как выяснилось, незаконно хранил малокалиберную винтовку. А винтовка эта вдруг, после визита слесаря УПТК Шарова, загадочно исчезла из дома.

После недолгого отрицания Шаров вынужден был признаться, что он украл винтовку и продал ее, за небольшую сумму, Быкову.

Отпускника Быкова сотрудники каневской милиции «встречали» прямо на вокзале, когда он, ничего не подозревая, с хорошим предчувствием того, что Яценко приготовил ему приятный сюрприз, направился от поезда к автобусной остановке. Там ему был действительно уготовлен сюрприз.

— Гражданин Быков, пройдемте в машину, — сказал подошедший майор Лагутин.

Оглянувшись, Быков понял, что сопротивление бесполезно, и как-то сразу обмяк. Вот и кончилась его уголовная авантюра. А как же Яценко? Где он? Может, еще не все потеряно? Может, он не арестован и есть смысл упираться, отрицать?

Но увы! Им суждено было встретиться в Тюмени.

Сначала оба наотрез отказывались давать какие-либо показания, твердили одно и то же: «Какой кассир? Что плетете? Никакого кассира мы не видели. Первый раз слышим. С водителем автофургона Банагой в тот день не встречались. Так что ищите других. Вины за нами никакой нет. И доказательств у вас нет, и свидетелей нет».

— Доказательств нет, говорите? — произнес полковник Харитонов и устало откинулся на спинку кресла. — Попросите ко мне, пожалуйста, товарища Лагутина, — сказал он по селектору.

Через несколько минут в кабинет вошел майор Лагутин, держа в руке какой-то сверток. Им показали обгоревшую обувь, найденную в засыпанном землей костре, недалеко от вагончика, в котором жил Быков.

— Что скажете? — спросил полковник.

— Зря валите, не наша. Ничем не докажете, — нагло отвечали арестованные.

Надо было сбить эту спесь, и Лагутин зачитал показания сожительницы Быкова о том, что в апреле Яценко приезжал в гости к своему земляку, уехал двадцать второго мая, а перед отъездом дал ей триста рублей на подарок и велел «держать язык за зубами». Пришлось напомнить им и о том, что именно двадцатого мая они купили себе в универмаге новые финские костюмы, обувь, а старую — сожгли, что ранее они сделали из малокалиберной винтовки обрез. Оружие тут же предъявили.

— Это ваше?

— Никак нет. Впервые видим.

— А отпечатки пальцев? А показания того, кто винтовку выкрал и вам продал?

И тут же, не давая Быкову опомниться, Лагутин поставил на Стол посылку. Ту самую, которую он отправил бабушке. И показал аккуратный квадратик сероватой бумаги:

— А вот и квитанция на посылочку, найденная в одной из книг на вашей этажерке, Быков.

Это был последний, точно рассчитанный и вовремя нанесенный удар. Глаза Быкова в ужасе расширились, он побагровел, судорожно глотнул широко раскрытым ртом:

— Эх, Валька! Хана! Не пофартило нам…

С ненавистью глядя на трясущегося в лихорадочном ознобе сообщника, Яценко прохрипел:

— Шестерка паршивая! Раскололся все-таки, гад ползучий!

— Да, да раскололся! Жить хочу, начальники, жить! Это он меня подбил, мокрушник проклятый. А я вам все расскажу, чистосердечно, как было… Только зачтите признание! Записывай, начальник: в этой посылке лежат восемь тысяч пятьсот сорок рублей…

Он частил захлебывающейся скороговоркой, стараясь в этой лихорадочной поспешности выложить все подробности страшного дела, надеясь на ничтожно малый шанс спасти свою шкуру:

— Дело это мы задумали давно. Разрабатывали подробно: проследили маршрут машины из банка, приготовили обрез, патроны, веревки, инструмент… в общем, все, что требовалось. Когда в тот день кассирша зашла в банк, мы с Яценко незаметно для Банаги залезли через задний борт в кузов. Затаились там… Примерно через полчаса слышим — кассирша голос подает: «Ну как, Сергей, все в порядке?» А он ей в ответ: «Полный порядок».