Любви и тундра не помеха... (СИ) - Страница 8

— Да, видимо, Лира слишком крепко приложила тебя башкой обо что-то твёрдое. Сразу видно, что ты совсем с головой не дружишь! Эта земля признала меня, как колдунью! Так что, забирай своего дохлого хозяина и валите туда, откуда припёрлись! — хвалёное ведьмино ехидство уже вовсю поднимало свою ядовитую голову. — Или тебе моя рыжая подружка приглянулась? Принцип: «Бьёт, значит, любит!» многими ошибочно принимается за чистую монету.

— Ведьма, ты ещё пожалеешь о своей строптивости, когда мой хозяин лично придёт стребовать с тебя своё.

— Шёл бы ты, любезный Тала, туда, откуда пришёл. У меня есть более важные дела, чем выслушивать весь тот колоритный бред, который ты несёшь.

Сейда прижала пухленький пальчик к губам, призывая к молчанию. Взгляд бездонных чёрных глаз предупреждал заранее, что ни звука не должно донестись с их стороны двери. Иветта покопалась в своей сумке и вытащила оттуда зеркало. После чего перевернула его серебряной поверхностью вниз.

Раздался глухой удар. От него дверь жалобно скрипнула и задрожала, но устояла. Ведьмочка достала из-за ворота футболки за цепочку старинный оберег. Он передавался в их роду от одной колдуньи к другой. Потом принялась дышать на отполированный до идеального блеска камень. Девушка старалась поскорее согреть золотистую поверхность медового янтаря.

Зеркальце на столе Иветты мягко засветилось. В воздухе появилось призрачное изображение и показало дамам несчастную жертву лириного произвола. Оборотень перетекал из одной ипостаси в другую. Временами бедолага настолько напоминал бесформенное желе, что девушки переглянулись и тихонько рассмеялись. Они равнодушно наблюдали за мучениями наглого вражины. Он никак не мог в толк взять, что нужно уносить ноги, пока ещё может.

Шерсть на жгучем брюнете намокла от пота и встала дыбом. В чёрных, как полярная ночь, глазах появилось выражение обречённости. Он уже начал понимать, что чужачка далеко не так проста. Как показалось его излишне самонадеянному хозяину. Мёртвый колдун слишком легко сгубил старого нойда, что властвовал тут задолго до него. Поэтому возгордился сверх всякой меры.

— Отдай сейду, глупая девка! Завтра с тобой уже совсем иначе будут разговаривать другие слуги моего господина!

— Отстань от нас, Тала! Неужели не видишь, что мы тебе совсем не рады? Отпирать не собираемся.

В голосе духа-хранителя было столько холода пополам с издёвкой, что оборотень, коротко взрыкнув, вновь боднул лбом дубовое полотно двери. Увы, несчастный лишь набил себе очередную шишку. Усиленная колдовством преграда в ответ только насмешливо скрипнула и никак не отреагировала на удар живого тарана.

— Тала, уймись. Иначе Лира решит, что и ей тоже стоит присоединиться к нашему веселью. Во что её визит выльется лично для тебя, честно говоря, даже представить боюсь.

— Мне колдун амулет дал, на меня никакие чары не подействуют! — незваный гость снова боднул дверь.

Через вздох отлетел как от батута, когда сработали заклятья Иветты. Им она обучилась у феи Талеи.

— Святая простота! — насмешливо проронила ведьмочка.

Она хитро переглянулась с Сейдой. Та, судя по выражению лица, задумала редкостную пакость для оборотня.

Вытащила из кармана кругляш, явно обкатанный водами Баренцева моря, протянула его Ветке и шепнула:

— Давай обманем его. Пусть думает, что я запаниковала и решила сбежать.

Из зеркальца выглянула раздосадованная мордашка Лиры, в её голосе прозвучал мягкий упрёк в адрес подруги:

— Иветта, вы тут развлекаетесь, а я с тоски в Тартаре помираю! Ты же обещала, что веселиться мы будем вместе! — зелёные глаза стали ещё больше против обычного размера, и в них уже дрожали первые слезинки жгучей обиды.

— Так я тебя пыталась дозваться! Но, оказалось, ты занята! Устраиваешь райскую жизнь тамошним ламиям мужского пола и чудовищам.

— Надоело! Хочу поучить манером этого неправильного медведя! Полуволков и полутигров и тут полно, а вот такого ещё ни разу в жизни не встречала. Кстати, по глазам вижу, что вы уже что-то задумали! А ну признавайтесь, поганки! Иначе я разыграю свою проказу, как по нотам, а вы и сделать ничего не сможете! — и вредная цветочная феечка, сердито надувшись, даже топнула ногой.

— Иветта, отдай ей камень. Лира, беги так быстро, как сможешь, в сторону ворот! Потом ты окажешься в моей веже в другом мире. Оттуда же приходит и мёртвый нойд. Готова пробежаться под моей личиной?

Феегоргона проказливо улыбнулась и, скорчив восторженную мордашку, выдохнула:

— Мы сделаем веселее! Есть одно хитрое заклятье у Волшебного народа. Их ещё лепреконами называют. Так вот, оно позволяет на время обмениваться обликом. Правда, действует только жалких несколько часов! Жаль тут сейчас вечный день, а то б можно было ещё пару уловок провернуть!

Феечка, дурачась и выкидывая коленца, обошла подруг по кругу. Вскоре в комнате совершилось немудрёное волшебство. Отважная сейда просочилась прямо через дверь. Щёлкнула оборотня по носу и пребольно дёрнула за куцый хвост. Потом ещё и ловко подставила подножку. Изрыгая проклятия, слуга колдуна растянулся на полу и со всего маху приложился подбородком об пол.

Когда же он попытался встать, то под медвежью лапу подвернулись зачарованные грабли. «Баммм!!!» раздалось в полной тишине. Дубовая рукоять оставила на выпуклом лбу стремительно наливающуюся зловещим лиловым цветом внушительную шишку.

Когда Тала хотел сломать черенок поганого инструмента об колено, то с раздражением обнаружил, что мерзкая штуковина куда-то исчезла. Полный боли и ярости рык оборотня возвестил об его сокрушительном фиаско всем, у кого были уши. Плюнул на затворниц и со всех лап бросился вслед за убегающей «Сейдой». Он уже наивно предвкушал, что милости от мёртвого нойда повалятся на него, как из волшебной мельницы ведьмы Выгахке.

Лира неслась так, словно за ней гнались разъярённые очередной глупой выходкой наглой ирландской девицы Юпитер и Юнона. При этом Мать и Отца Богов в этом случае неизменно сопровождал аккомпанемент молний и грозных проклятий. Как ни пытался оборотень догнать быстроногую пакостницу, она не приближалась и на пару шагов.

«Сейда» выскочила через ворота и пропала, точно её тут никогда и не было. Даже медвежий острый нюх так и не позволил обнаружить, куда слиняла не в меру прыткая добыча. Оборотень был ещё жив, а в Мире Духов правили лишь уже умершие души. Плюхнувшись упитанным задом в ягель, увенчавший точно корона сопку, он горестно завыл.

Его тоскливый голос выражал яростный протест против того, что его не только побили, но и лихо обвели вокруг пальца. Вернуться назад в лагерь археологов сейчас не было никакой возможности. Незнакомые чары, им не было совсем никакого дела до амулета мёртвого колдуна, не позволили бедолаге снова заняться наглой молодой ведьмой.

Лира удивлённо захлопала глазами, рассматривая, а куда это её занесло во время очередной проказы. Жилище сейды показалось ей совсем убогим после дворцов Волшебного народа и жилищ небожителей. Даже без поправки на резко изменившиеся вкусы и понятия о комфорте. Пол, устланный мягким мхом, оленьи шкуры на полу и гора подушек, раскиданных то тут, то там небольшими горушками, совсем не впечатлили девушку:

— Не хотела бы я тут жить! — расстроенно взвыла цветочная феечка, вспоминая уютный загородный домик Иветты.

В жилище подруги всегда было весело и шумно. На её временами совсем жуткие проказы всегда смотрели сквозь пальцы. Все прекрасно понимали, что она совсем ещё ребёнок. Поэтому можно простить практически любые шалости.

Увидев, как камешек, лежащий у очага, озарился тревожным багровым светом, девчонка сразу поняла, чего он хочет. Нужно было, чтобы она унесла его из вежи своей хозяйки. Запихнула серовато-коричневый кругляш в один из многочисленных кармашков, где хранила разные полезные мелочи, стала невидимой и выскользнула на улицу. Там же дожидался своего часа и увесистый фолиант, чтобы записывать премудрости, каким её обучали Талея, Гекат и Нокс.