Любовное море (СИ) - Страница 46

Поэтому Максим старался действовать наиболее дипломатичными методами. Он обошел еще несколько адресов и порядком устал. Но получить так нужные ему ответы было попросту нереально.

И с чего он вообще взял, что правда находится здесь? Ему об этом сказал призрак старой больницы, который то ли снился, то ли виделся ему? Ничего не скажешь… Веский аргумент железной логики. Это вам не какой-то психоанализ или научный подход.

Взамен злости и желанию во всем разобраться, в душу Максима, словно холодный дождь, начало вливаться отчаяние. Он ощутил себя по-настоящему несчастным и одиноким.

Если раньше он просто жил с нелюбимой женщиной, то теперь он не жил вообще ни с какой женщиной. А это, если рассуждать с нормальной долей здравомыслия, значительно хуже.

Ведь это только в сказках принц ищет всю жизнь свою принцессу. А на деле, в перерывах между такими поисками, принцу нужен хотя бы кто-то. Кто-то с кем можно поговорить и остаться. Кто-то, кто поможет не сойти с ума от колючего одиночества.

Родители его не понимали. А мать, та вообще, вела себя так, будто он хочет стать террористом, а не пытается всего лишь понять суть своих проблем.

Несмотря на свой возраст, работу, машину и перспективы, он так и остался тем странным подростком из одиннадцатого класса.

Нет друзей, нет любви, нет удовлетворенности жизнью. Только бесконечные гневные припадки, сменяемые приступами апатии.

Вернувшись, домой, Максим какое-то время стоял около подъезда и наблюдал за движением облаков. Они вели себя более чем странно, проносясь по небу и стараясь загородить и без того тусклое солнце.

Такое чувство, что они угрожали всему человечеству адским ливнем, как в «Ветхом завете», но в последний момент, играючи отходили назад, откладывая неминуемую кару на потом.

— Вот тебе и нашел истоки и ответы…. Какой же я идиот… — Сам себе сказал мужчина, и, ощущая тянущую боль внутри сознания, направился домой.

Сегодня у него нет сил и настроения ехать назад. Но завтра он точно уедет. Уедет от этих (будь они прокляты) «истоков». Потом какое-то время поживет один, в опустевшей без Светы, квартире.

А потом, возможно, он отправится еще куда-нибудь. Куда-нибудь подальше от всей этой дряни, в которую с самой школьной скамьи превратилась его жизнь.

Максиму казалось, что его болезненная расслабленность передается всем вокруг. Поэтому он думал, что в состояние депрессивной безнадеги впал весь его маленький городок детства.

Но он оказался не прав. Тетя Люда явно имела иммунитет, ко всему этому. Потому что она встретила сына, как всегда на пороге, и как всегда, в штыки.

— О! Явился, я смотрю! Вот молодец! Черте где шлялся! И явился, видите ли! — Подскочив к двери, заявила она, когда Макс переступил порог квартиры.

— Да ладно тебе. Он взрослый человек. Что ты его… — Послышался из зала голос отца. Но эта жалкая попытка успокоить жену так и не возымела должного результата.

— Помятый весь… Потрепанный… Пивом от него пахнет. Как бомж какой-то.

— Мам, дай раздеться! — Выкрикнул Максим. И это немного остановило тетю Люду.

Но сразу же, как только он снял верхнюю одежду и направился в свою комнату, пожилая дама снова перешла в наступление.

— Свете звонил? А? Извинялся за дурь за свою? А? Я тебя спрашиваю? — Уперев руки в бока, с гневом сказала мать.

Максим обернулся, стоя уже на пороге комнаты.

— Ты думаешь, что я выгнал ее, чтобы потом извиняться? Ты серьезно?

— Что серьезно? Что серьезно? А жить ты дальше как думаешь? Она себе другого найдет и все. И будешь без жены и без никого вообще.

— Да пусть хоть гарем себе заводит! Мне какая разница.

— Пять лет… Душа в душу…. И какая ему разница! За ум взялся. Женился. Думала, все. А ему, какая разница… — Тетя Люда принялась махать руками. И Макс всерьёз испугался, что она сломает что-нибудь в доме.

— Душа в душу — это когда душа в душу. А когда черте как, это уже не душа в душу! Понятно тебе! Нет? Тогда до свидания!

Максим захлопнул дверь комнаты, оставив мать за ее пределами.

Он слышал, что какое-то время она причитала и даже плакала. Еще она пыталась обращаться к отцу, чтобы выяснить у него, почему его сын такой придурок. Но он отвечал крайне не охотно. И вскоре произошло то, что Максим боялся больше всего.

Лежа на своей старой кровати и смотря в потолок, он услышал приближающиеся шаги.

Как же ему захотелось умереть именно в эту секунду…. Но нет. Этого не случилось. Дверь открылась. На пороге была тетя Люда.

— Наговорил матери гадостей. Ушел. И думаешь, что так и было! Нормально? А? Я тебя спрашиваю, нормально? С родной матерью так разговаривать!

— Господи, да отвали ты уже от меня! Я не хочу тебя видеть! Ты мучила меня с самой школы! Ты никогда меня не понимала! И если ты сейчас своего добьешься, то поверь мне на слово, мы с тобой больше никогда не увидимся! Разве что на твоих или моих похоронах! — Максим всерьез испытывал желание подскочить и уехать. Уехать куда подальше из этого так любимого и так ненавистного одновременно дома. Дома своего детства.

— Да что с тобой такое, Максим… Ты, и учился, и бегал, как все, и игрался. И образование получил…. А жить нормально никак не хочешь! Вот сестра твоя троюродная Лолита всю молодость не пойми чем, не пойми как занималась. И ничего. Живет теперь, жизни радуется. Мужика хорошего нашла. А ты, как не знаю кто!

— Что? Что ты сказала мам? — Максим поднялся на кровати, как собака, которую поманили костью.

— Я сказала, что ты жить нормально не умеешь! Вот что сказала…

— Нет…. Нет. Про Лолиту!

— Лолита! А что Лолита? Я и сейчас с ней по Одноклассникам общаюсь иногда. Хорошая девочка. Домик-коттеджик в частном секторе. Дом, семья, дети. Не то, что у некоторых! Вот так!

— Мам, ты даже не представляешь, насколько это для меня важно… — Глаза Максима округлились. На лице даже появилась улыбка. — Спасибо тебе, мам!

— Ну, наконец-то. Наконец-то хоть что-то. Хоть раз в жизни материнские слова понял. Так что звони Свете. Звони! Помиритесь, детей родите. И все как у людей будет.

Женщина хлопнула дверью. И Максим остался в своей темноватой комнате в полном одиночестве.

— Лолита, — заявил он, не обращаясь ни к кому. — Лолита!

Небольшой двухэтажный особняк тихо приютился на окраине города. Здесь, как будто сговорившись, строили свои дома те, кто каким-то чудом смог немного приподняться над чертой бедности.

Поэтому такая окраина была обустроена ничуть не хуже, чем городской центр. Клумбы, парковки, спортплощадки, ровные дорожки. Да здесь можно снимать американский семейный фильм!

Что касается этого особняка, то он был расположен крайне удачно. От него можно было по прямой быстро добраться до главных улиц города, выйдя пешком на остановку общественного транспорта.

С одной стороны к особняку прилегала лесополоса с красотой своих кленов и лип. А с другой стояли такие же красивые и вполне себе милые домики.

Кроме того, метрах в трехстах от дома текла река, и большой мост через нее был не чем иным, как местной достопримечательностью. Здесь многие любили делать селфи, чтобы обновить свои аватарки в соц. сетях, наивно полагая, что такое обновление принесет им удачу и счастье.

Но счастье это мало кому приносило. А вот люди, живущие в коттеджах недалеко от живописного места, как раз таки, были вполне счастливы.

Особняк смотрел на город с какой-то усмешкой. Он искренне радовался, что не является типичным «муравейником», как его огромные бетонные братья. Он был настоящим жильем. Жильем с самой большой буквы. И это безумного радовало его хозяев.

В этом особняке проживал весьма предприимчивый мужчина лет сорока пяти. Еще в 90-х, когда даже носки были дефицитом, он с легкостью построил бизнес по продаже обуви.

Тогда обувь покупалась, как горячие пирожки. И торговать было проще простого. Не быть убитым при этом было сложновато…. Но это уже «издержки производства».