Любовница Магната (СИ) - Страница 2

Девушка сбивается с шага. Не успевает за сопровождающими. Впрочем, Вера этому даже рада. Порыв ветра вместе с дождем окатывает Шустер с головы до ног. Тонкий пиджак не укрывает от непогоды, а легкий топ и вовсе мгновенно промокает. А Вера, будто дурочка, улыбается.

Да, душная Европа порядком поднадоела. И сейчас родной климат, в котором родилась и выросла Верочка, очень радует, дарит прохладу.

— Переодеться не желаете? — тактично интересуется охранник, когда Вера занимает задний диван в автомобиле представительского класса.

— С учетом пробок сколько будет ехать? — уточняет Вера.

— В центр заезжать не будем. Велено сразу же в особняк. Так что, за полчаса успеем, — отчитывается водитель.

— Тогда едем, — решает Вера.

Признаться, девушке совсем не хочется ковыряться в чемодане в салоне авто, уже хочется разобрать все вещи и сложить сразу в шкаф.

По пути Вера сразу же звонит маме, рассказывает о том, как долетела, что ее встретили люди отца, а еще списывается с подружками. Рассылает сообщения о том, что Вера Шустер уже в городе. Договаривается о встрече уже назавтра. Так и быть, а сегодня Вера проведет в компании любимого папочки.

Спустя полчаса, как и обещали амбалы, автомобиль пересекает шлагбаум и пункт охраны. С интересом Вера разглядывает территорию и дорогу, ведущую к двухэтажному особняку. Девушка не помнит, чтобы отцовский дом выглядел вот так, роскошно и пафосно. Несмотря на свои капиталы и приличное состояние, Степан Мирославович не разбрасывается деньгами. Значит, либо папенька пересмотрел свои взгляды на жизнь, либо…

Ветер стих, а вот дождь никак не успокаивался. Потому Вера дождалась, пока охранник откроет для нее дверь и придержит зонт.

Последние пять метров Вера преодолевает, скрестив руки на груди. А три ступени, ведущие к входной двери, практически перепрыгивает.

И останавливается в двух шагах от мужчины, вышедшему навстречу.

И это не отец. Если только Степан Шустер не помолодел лет на тридцать, не сделал пластику лица, не вырос на две головы и не сменил имя на Пахомова Платона.

— Где отец? — без приветствия роняет Вера.

— Здравствуй, Вера, — ухмылка на лице Пахомова начинает бесить Веру, — как долетела?

— Прекрасно! Попутный шквальный ветер с дождем. Крылья самолета с трудом удержались на месте, — язвительно отвечает Вера. — Где папа?

— Войдем в дом, Вера, — Пахомов распахивает двери для гостьи.

— Ну вот, мы в доме, — сделав несколько шагов вглубь холла, Вера останавливается и разворачивается к Платону. — Где отец? Почему меня привезли сюда? Что вообще происходит?!

— Не хочешь переодеться? Пообедать? Перелет был долгим, — игнорирует ее вопросы мужчина.

— Ты меня не слышишь? Ты перестал понимать русский язык?

— Твоя комната на втором этаже. Третья дверь слева, — ровным голосом произносит Пахомов.

— Где. Мой. Отец! — повышает голос Вера.

— Он в клинике, на обследовании, дальше начнется лечение. И пока он там, ты под моим присмотром, — не терпящим возражений тоном отрезает Пахомов.

— Хренушки! Я живу у себя. Или лучше вернусь домой, — усмехается Шустер.

— Твой дом теперь здесь, — ведет плечом мужчина. — Поднимайся в свою комнату, переоденься, спускайся в столовую.

— Ты мне приказываешь? А ты ничего не перепутал? Я ведь все отцу расскажу.

— С этим вряд ли получится. У него в ближайшие сутки телефон отключен. Любое общение через лечащего врача. Сама понимаешь, никто волновать его по пустякам не станет. Есть еще вопросы? — снисходительно, будто с неразумным ребенком, говорит Платон.

***

— Пока воздержусь! — голос Веры громкий, звонкий.

Зная ее характер, ясно, что девчонка не собирается сдаваться. Будет спорить до конца.

Однако Платон видит, по глазам, по тому, как натянута спина, как до белизны стиснуты ладони, что девочка устала. И будто сил спорить с ним у нее нет.

Вера, выдохнув, доходит до гостиной зоны и присаживается на край дивана.

Тонкие руки все еще цепляются за одежду, будто девчонка никак не может согреться. Наверное, так и есть. Пахомов видит, что шмотки на Вере мокрые.

Молча Платон идет к бару, готовит две порции алкоголя. Сейчас Веру нужно согреть, не хватало еще, чтобы она в первый же день нахождения в его, Платона, доме подхватила простуду.

— Держи, выпей, — Платон протягивает девушке стакан.

Вера смотрит прямо перед собой. А когда Пахомов уже готовится отразить очередную словесную атаку от Веры, девчонка его удивляется.

Протягивает ладонь, берет коньяк.

Пахомов занимает кресло на противоположной стороне, через столик от Веры. Да, далеко. И даже самому Платону кажется, что он сейчас убегает от нее.

И взгляд мужчины замирает на побелевших длинных, как у пианистки, пальцах. Странно, но у Веры короткие ноготки. Да, лучше смотреть на девичьи пальцы, чем на мокрую одежду.

Стоит Платону об этом подумать, как взгляд тут же скользит дальше. Ткань короткого топа нихрена не скрывает. И белья на девчонке нет. Даже со своего места Пахомов видит торчащие соски.

Твою ж мать, Вера!

А тем временем Шустер подносит стакан к губам и залпом выпивает. Пахомов, вскинув брови, смотрит на Веру.

Секунду, две… Девчонка делает вдох и закашливается, обмахивает лицо руками, на щеках появляется румянец.

Нет, пить алкоголь девочка в своей Европе так и не научилась.

Вздохнув, Платон приближается к Вере, садится рядом, похлопывает по спине ладонью, гладит между лопаток.

— Дыши, Верка, — подсказывает он.

— Что ты мне налил? — пыхтит Шустер. — Ладно, плевать.

Вера выравнивает дыхание, вытирает слезы ладонями и оборачивается к Платону.

Пахомов понимает, что зря он, как чертов спасатель, пришел на помощь. Сам же себя загнал в ловушку, потому что Вера слишком близко к нему сейчас.

Он даже видит, как длинные ресницы слиплись от проступивших слез. И цвет глаз видит. И аромат духов чувствует. И да, лифчика точно нет.

— Платон, скажи, что с папой? — спрашивает Вера.

Пахомов не сразу понимает вопрос. Взрослый мужик ведь, а чувствует себя подростком. Зря, очень-очень зря он не отказал Шутеру в просьбе. Не стоило ему связываться с Верой.

— После обследования будет ясно, — отвечает Пахомов.

— Чем он болен? Когда я говорила с ним перед вылетом, он выглядел уставшим. Что с ним? — Вера всем корпусом поворачивается к Платону.

Пахомов собирается встать с дивана. Надо прямо сейчас оказаться от девчонки максимально подальше, дабы исключить… всякое ненужное.

Но Платон словно прилипает задницей к дивану. И Верка глазищами своими требует ответа.

— Он в кардиологическом центре, Вера, — говорит Пахомов, — полный диагноз Степан и мне не говорит. Все, что я знаю: нужно делать операцию, но есть риск. После обследования будет четкая картинка.

— Сердце? У него сердце? — дрогнувшим голосом спрашивает Вера.

— Оно есть у всех, Вера, — усмехается Платон.

— Угу, кроме тебя, — усмехается девушка и отворачивается.

Пахомов прямо сейчас мог бы возразить. К сожалению, даже у него оно имеется. Но спорить с девчонкой не хочет. Он вообще не хочет быть с ней рядом, когда она настолько ранима и беззащитна. Как пиранья, пока рот не откроет.

— Переодевайся, Вера, приведи себя в порядок, будем обедать, — распоряжается Платон.

— Я не голодна, благодарю! — отрезает девушка и поднимается с дивана. — Значит, я здесь пленница?

— Гостья.

— Но к отцу мне нельзя?

— Он сам свяжется с нами, когда будет результат.

— С друзьями мне разрешено встречаться, ваше превосходительство?

— Не ерничай, Вера, — кривится Платон, — тебя будет сопровождать охрана.

— Вон те туповатые амбалы? Нет уж, спасибо. Сама справлюсь, — фырчит девчонка.

Платон усмехается. Надо же, сопровождение ей не нравится. Ну тогда пусть дома сидит!

Вера, не оглядываясь, уходит из гостиной. Платон, вздохнув, возвращается на диван. Мужчина и сам не замечает, что стоит на ногах. Нет, так не пойдет. Нужно что-то делать. Он же ведет себя, как сопляк, взрывается по малейшему поводу, и без него.