Любовница Леонарда (СИ) - Страница 16

Девушка слушала с интересом. Но в ее темных глазах явственно читалось недоверие.

— И что будет? — спросила она. — Дядя Женя перестанет бегать к Светке?

— Еще как перестанет! — воскликнула старушка с довольным видом. — Он к этой Светке потеряет всякий интерес, вроде и не было между ними ничего! И не только к ней, но и к любой другой девке или молодице. Будет знать одну свою жену. Мысли о ней заполнят всю Женькину голову и уже не покинут, а ноги станут сами нести его домой, под теплое крылышко супруги.

— Да как такое может быть? — изумилась Архелия. — Неужели кровь какого-то козла и свечной воск имеют столь большую силу?

— Имеют! — усмехнулась Евдошка. — Но не во всяких руках, а только в умелых… Я со временем кое-чему научу тебя. Если захочешь учиться, конечно… Это умение тебе в жизни не раз пригодится, по себе знаю…

Часов в девять утра, когда девушка готовила себе нехитрый завтрак, кто-то окликнул ее с улицы. Выглянула в окно — возле калитки, глубоко засунув руки в карманы потертой кожаной курточки, переминался с ноги на ногу Бондарь.

— Чего ты хочешь, Серега? — удивленно спросила Архелия, выйдя на крыльцо.

— Разговор есть! — он улыбался и находился в явно приподнятом настроении. — У меня к тебе серьезное предложение.

Она подошла ближе, скептически посмотрела на парня и пошутила:

— Какое предложение? Надеюсь, ты не собираешься предлагать мне руку и сердце?

Тот окинул липким взглядом ее хрупкую фигурку с головы до ног и, скаля зубы, сообщил:

— Вчера Борька забрал свои права.

— Я рада за него, — хмыкнула Архелия. — Но мне какое до этого дело?

— Сейчас поймешь! — Бондарь достал из кармана скомканную пачку сигарет и зажигалку. — У тебя ведь в гараже стоит тачка. А мы с Сысоевым как раз хотим приобрести себе иномарку. Поняла?

— И вы решили купить у меня? — догадалась девушка. И, на мгновение задумавшись, поинтересовалась: — А денег у вас хватит? Моя машина не из дешевых, к тому же она совсем новенькая.

— Слушай сюда! — возбужденно воскликнул Серега, выпуская струйки дыма одновременно изо рта и носа. — Тачка твоя и вправду новая и довольно дорогая. Но попробуй еще продай ее с такой репутацией! Ведь каждый знает, что в ней умер твой батя. Если и купит кто, то по дешевке. А мы предлагаем тебе неплохие бабки!

— Я подумаю! — пообещала девушка. — Может, машину мне вообще не стоит продавать, а оставить как память о батьке…

— Ладно, думай! — пожал плечами Серега. — Но советую принять наше предложение. Какой прок от тачки, ржавеющей в гараже? Через год-полтора она превратится в груду металлолома, и тебе еще придется приплачивать, чтобы кто-то отволок ее на свалку… Сейчас Борька занят. К нему один кореш из Мазаевки приехал, о чем-то базарят они… Когда освободится, мы подойдем, посмотрим, какие навороты есть на машине, ну, там кондиционер, электростеклоподъемники, омыватель фар…

— Хорошо, приходите, смотрите! — согласилась Архелия и вернулась в дом.

Перед обедом на подворье Гурских появились Серега и высокий плечистый мужчина в щегольской кожаной курточке с прибамбасами — Сысоев. Оба с сигаретами в зубах, оба не совсем трезвые, какие-то взбудораженные. Не понравилось это девушке, но что делать, коль пришли, не выставлять же их за ворота?

— Ну, давай, красотуля, показывай свою машинерию! — ухмыляясь, попросил Борька.

Архелия указала рукой вглубь двора:

— Идите, смотрите! Машина совершенно новая…

Серега услужливо приоткрыл ворота гаража, пропустил вперед Сысоева и следом за ним вошел сам. Девушка осталась стоять возле веранды.

Они долго осматривали иномарку, галдели, то и дело пересыпая свою речь отборной бранью, и, наконец, вышли во двор.

— Думаю, сладим, красотуля! — блеснул золотым зубом Сысоев. — Нормальная у тебя машина. Есть все, что нужно.

— А сколько даете денег? — осведомилась Архелия. И когда Борис назвал сумму, вынула из кармана мобильный телефон и стала звонить Кужману. Коротко переговорив с ним, отрицательно покачала головой. — Того, что вы предлагаете, совсем мало!

— Да ты че! — возмущенно вскричал Бондарь. — Кто тебе больше даст?

— Действительно, кто? С учетом того, что от твоей тачки трупом смердит! — прибавил Сысоев, выплюнув бычок под ноги девушке.

Ее глаза вмиг наполнились слезами.

— Зачем вы так?

— А что, неправда? — Борис смотрел на нее с гаденькой слащавой ухмылкой. — Продавай, красотуля, пока берем!

— А то ведь и передумать можем! — Серега достал из кармана бутылку водки. — Соглашайся, и сядем да обмоем сделку!

Архелия посмотрела на них с отвращением и твердо произнесла:

— Нет! За такие деньги я не продам машину. И уберите свою водку!

— Зачем кочевряжиться, красотуля? — скривился Сысоев. — К тебе люди по делу пришли, нормальные бабки предлагают, а ты хамишь!

— Пусть машина пока постоит! — отрубила Архелия и, развернувшись, направилась в дом. На ходу прибавила: — Думаю, найдутся покупатели и пощедрее вас. Я дам объявление в районной газете.

Борька и Серега, матерясь, потопали к калитке.

Но буквально через полчаса появились опять. И, как показалось девушке, были гораздо пьянее, чем в прошлый раз.

— Мы тут прикинули и решили, что можем на четверть увеличить сумму! — заявил ей Сысоев, когда она возникла на пороге. — Согласна?

— Ну, не знаю, — засомневалась Архелия. — Автомобиль, конечно, стоит намного больше, чем вы предлагаете, но, с другой стороны, ведь и правда продать его не так просто…

— Вот! Это уже деловой разговор! — обрадовался Борис, откровенно поглядывая на ее голые колени, выглядывающие из-под короткого домашнего халата.

— Так значит, вы заплатите мне на четверть больше, чем предлагали? — стала уточнять девушка, прикидывая, какая выйдет сумма, если гривны перевести в доллары.

— Заплатим, заплатим! — Сысоев обнажил свой золотой зуб в кривой ухмылке. — Веди в дом да стаканы давай!

Она не успела ничего сказать, как он плечом отстранил ее и танцующей походкой вошел в веранду. За ним, радостно потирая руки, поплелся Серега. Архелии ничего не оставалось, как зайти следом за ними.

Они и не подумали снять обувь, так, в заляпанных грязью башмаках, и прошествовали в гостиную по светлому паласу, благоухающему свежестью и чистотой.

По-барски рассевшись на диване, Борис скомандовал:

— Организуй, красотуля, какую-нибудь закусь и тащи сюда!

Девушка отправилась на кухню. Наскоро нарезала сала, домашней буженины и аккуратно разложила на тарелке. В эмалированную мисочку насыпала квашеной капусты, мелко накрошила лука и сверху полила подсолнечным маслом. Прихватив два граненных стакана и несколько кусочков хлеба, принесла закуску в гостиную.

— О, да тут жратвы на целую роту! — Сысоев вытащил из-за пояса бутылку водки и стал отвинчивать крышечку. — Только почему я не вижу третьего стакана?

— А я пить не буду, — пояснила Архелия, опускаясь в любимое отцово кресло, стоящее перед телевизором.

— Это как понимать, красотуля? — Борис взглянул на нее исподлобья. — Ты че, обидеть нас хочешь? Я в непонятках!

— Да никого я не хочу обидеть! — отмахнулась хозяйка. — Просто я водку не пью! Так что лакайте ее без меня.

— Что значит, не пью водку? — не унимался Сысоев. — К тебе люди пришли в гости, а ты выкобениваешься, строишь из себе какую-то цацу! И потом, что это за тон: "лакайте"? Мы че, культурного обхождения не заслуживаем? С нами можно, как с бичами, так, что ли?

— Не придирайся к словам! — сдерживая раздражение, проговорила девушка. — Вы, кажется, хотели выпить, ну, так пейте себе! А я не хочу!

Обиженно сопя, Борис налил себе и Бондарю. Не говоря ни слова и не чокаясь, выпил. Рукой полез в миску за капустой, захватил щепоть и отправил в золотозубый рот. Затем поискал глазами, чем можно вытереть жирные пальцы, и, не найдя ничего подходящего, потянулся к толстой книге, лежащей на краю журнального столика и вырвал страницу. Отерев пальцы, скомкал ее и небрежно бросил себе под ноги. Архелия промолчала, хотя ее так и подмывало указать нахалу на дверь.