Любовная связь (ЛП) - Страница 7

В дальнем углу у стены стояла узкая продавленная кровать, накрытая старым армейским одеялом. В изголовье лежала подушка без наволочки. Один лишь взгляд на это место вызывал зуд.

Она чихнула, прижимая промокший рюкзак к груди.

— Я ценю то, что ты пришёл за мной, — вежливо поблагодарила она. Пусть и не слишком любезно, но он сделал это. И пусть это не «Хилтон», но, по крайней мере, крыша над головой.

Она не была плаксой, но в эту минуту ей казалось, что слёзы помогут ей снять с души хоть часть лежащего на ней груза. Прошедший месяц был насыщен эмоциями и завершился событиями этой чудовищной ночи. Она не пролила ни единой слезинки с тех пор, как умерла бабушка. Потеря была слишком тяжёлой, а печаль — слишком глубокой. Но теперь она чувствовала давление непролитых слёз, словно туго сжимающий грудь жгут.

— Если бы ты выделил мне пару полотенец, чтобы вытереться, то я бы, пожалуй, с часок отдохнула на диване, а как только закончится дождь, я оставлю тебя в покое.

Он сузил глаза:

— Тебе стоит сначала принять горячий душ. Я поищу для тебя сухую одежду, а потом мы поговорим.

— Душ? Ах, да. Я готова целовать тебе ноги в обмен на горячий душ.

Набойки ботинок парня прогрохотали через всю комнату по направлению к кровати. Дверцы не замеченного ею прежде встроенного шкафа чуть было не остались у него в руках, когда он распахнул их.

— Не надо ничего целовать, — еле слышно пробурчал он.

Дверцы захлопнулись.

Вернувшись, он сунул ей в руки стопку ветхих пахнущих плесенью полотенец.

— Держи.

Н-ну ладно.

— Спасибо.

— Я включу воду. Она должна некоторое время прогреться, — он стянул промокшее пальто, под которым оказалась чёрная футболка, обтягивающая впечатляющие грудные мышцы, и швырнул его на стойку. Открыл ещё одну дверь в глубине комнаты и исчез за нею, с силой захлопнув её за своей спиной.

— Я смотрю, у тебя неплохой парень, девочка, — сказала она Герцогине. Бросила полотенца и рюкзак на диван, сняла своё вымокшее пальто и положила рядом с его. Издалека донёсся шум воды и приглушённая ругань.

Марни закусила губу, пытаясь удержаться от улыбки:

— Какой парень! Принимает душ первым в ледяной воде. Эй, — она почесала Герцогиню за ушами. — Может быть, твой принц вовсе и не лягушка. Как знать?

Сняв ботинки, она внимательно посмотрела на свои грязные промокшие носки и, стащив их, положила у дверей ванной комнаты, чтобы выстирать после душа. Босая и дрожащая от холода, она подошла к каменному очагу.

Дрова? «Есть».

Пауки? «Фуууу. Есть».

Газета? «Есть».

Спички? «Есть».

Открытая заслонка? «Есть».

Когда пылающий в камине огонь начал согревать воздух в комнате, Марни подумала о еде. Куче еды... И, обойдя барную стойку, потянулась над собакой, которая лежала, уткнувшись носом в щель под дверью, ведущей, по предположению Марни, в кладовую.

— Вам придётся посторониться, ваше величество. Я не могу открыть… благодарю, — она распахнула узкие дверцы. — Бинго!

Кладовая была шириной полтора метра и глубиной около двадцати сантиметров. Полки от пола до потолка были заставлены консервными банками — около сотни банок куриной лапши и где-то двести банок чили.

— Готова поспорить, что он любит куриную лапшу и чили, а? — иронично спросила Марни.

Шум воды в душе прекратился.

Босые ноги Марни замерли на пыльном сосновом полу.

Он был там без одежды.

О, боже! Она была одна в домике в горах, в километрах от цивилизации, наедине с обнажённым незнакомцем.

Она не была уверена, готова ли к таким приключениям.

— И я даже не знаю его имени, — подумала она вслух, когда он вошёл в комнату, одетый в сухие джинсы и чёрную водолазку. Его волосы были зачёсаны назад. От него шёл пар, похожий на дым от костров в Дантовом аду. Её сердце ушло в пятки. Он побрился. И был великолепен.

Видимо, ей совершенно необязательно быть к этому готовой.

— Джейк Долан, — он посмотрел на консервные банки в её руках. — Гимнастика или оружие?

— Завтрак, — она взвесила банки в руках. — Похоже, что бекон и яйца кончились.

— Твоя кожа приобретает интересный оттенок синего, — он поднял руку. — Бросай. Я позабочусь о еде.

Марни кинула ему банки, и он ловко поймал обе одной рукой.

— Вода горячая. Одежда на раковине.

— Отлично, спасибо.

Она вошла в ванную и уже собиралась закрыть дверь, когда вспомнила, что забыла взять полотенца. И развернулась как раз вовремя, чтобы успеть заметить, как хозяин дома обыскивает её рюкзак. В три шага Марни подскочила к нему и выхватила холщовую сумку из рук смущенно смотрящего на неё Джейка Долана.

— Простите, — сказала она преувеличенно вежливо, — кажется, это моё.

— Право собственности даже не оспаривалось. Меня интересовало, кем является владелец.

— Вы, похоже, вращаетесь в весьма странных кругах, — заметила Марни, прижимая сумку к груди, как викторианская барышня. — Когда меня с кем-то знакомят, я обычно верю, что эти люди являются именно теми, кем представляются. Что вы искали? Документы?

— Водительские права или карточку социального страхования.

— Так как у меня с собой нет ни того, ни другого, вам придётся поверить мне на слово.

— Я никогда никому не верю на слово, — спокойно парировал он, поглубже засовывая руки в карманы.

Что за странный парень.

— Это, наверное, очень сложно. Вам нужно обзавестись более надёжными друзьями.

Пропустив мимо ушей её замечание, Джейк ухмыльнулся:

— Если ты будешь дрожать чуть сильнее, то переломишься пополам. Иди в душ, — и кивнул подбородком в сторону открытой двери ванной.

Марни вознамерилась смерить его уничижительным взглядом... но вместо этого пару долгих секунд ошарашенно пялилась на его чисто выбритую шею, а затем безропотно скрылась за указанной хозяином дверью.

Кто-то пытался перерезать Джеку Долану горло. Очень небрежно.

Ванная была наполнена горячим паром и ароматом хвойного мыла. Марни прислонилась к двери, закрыв глаза. Рюкзак повис в её обмякших пальцах. О мой бог.

Тонкий белый шрам на его горле в её воображении увеличился в десятки раз. Если бы луч света не упал на неровную линию пореза у основания его шеи, то она могла бы и не заметить этого шрама. Но всё случилось так, как случилось.

Марни соскользнула на пол. К горлу подкатила тошнота, и она уткнулась лицом в колени. Кто мог так с ним поступить? Почему? Как они посмели?

Волна возмущения и ярости, захлестнувшая её, шокировала Марни. И она выдавила из себя ироничный смешок. Если кто-то подобрался настолько близко к Джейку Долану и Джейк был всё ещё жив и мог демонстрировать свой шрам, то его противник, скорее всего, уже давно гнил в могиле.

— Эй, ты там жива?

Она поднялась на ноги:

— Нужно время, чтобы оттаять.

— Включи воду и запри дверь, — раздражённо приказал он.

Гррр, как же её бесили его командирские замашки, его постоянные указания, что ей следует делать. Марни провернула со щелчком старинный ключ в замке, и, поспешно раздевшись, забралась под душ, ступив на узкий заржавевший металлический поддон. И застонала, почувствовав поток обжигающе горячей воды на замёрзшей коже. Блаженство.

Адреналин словно выкачали из неё, когда она прислонилась головой к прохладной стене. Вода стекала по её волосам и плечам, смывая озноб, но никуда не девая зияющую пустоту потери. Она стояла неподвижно, закрыв глаза, восстанавливая в памяти события последних нескольких часов. Марни прижала руку ко рту. Жаль, что не получилось провести больше времени в домике бабушки. Почувствовать её близость, прежде чем заставить себя признать, что бабушка покинула её навсегда. Слёзы застряли в горле, в груди ныло от отчаянного желания разрыдаться. Она хотела плакать, ей нужно было выплакаться, но глаза упрямо оставались сухими, а боль в груди усиливалась. Ей хотелось положить голову на бабушкины колени, как она много раз делала прежде. Невыносимо не хватало прикосновения нежной бабушкиной руки, поглаживающей её волосы. Боль словно стала осязаемой — чёрная дыра печали, слишком глубокой, чтобы справиться с ней самостоятельно.