Любовная связь (ЛП) - Страница 66

Марни нуждалась в срочной операции. И, казалось, минули десятилетия с тех пор, как... пять с половиной часов назад ее вкатили в операционную.

Покинув гору, они сразу же полетели в Грэй Фэзер. И этот пятнадцатиминутный перелет был самым долгим и самым ужасающим путешествием в жизни Джейка. Да от одного воспоминания, как бесчувственное тело Марни поднимали в зависший над поляной вертолет, он с ног до головы покрывался ледяным потом.

Плохая погода не позволила вертолету приземлиться. Слава богу, это был оборудованный лебедкой военный транспорт, зафрахтованный Майклом Райтом — не последним человеком в подразделении «морских котиков». И, слава богу, Джейк не помнил тот подъем во всех деталях, а к моменту, когда настала его очередь быть опутанным спасательными стропами, и вовсе отключился. Но как только его затащили на борт, некое шестое чувство настолько пробудило Джейка, что он смог держать Марни в объятиях, пока они не приземлились, и ее не увезли от него на каталке. Это было шесть часов назад.

Комната ожидания небольшой больницы в горах, казалось, трещала по швам от бушующего в ней тестостерона: Джейк стоял в одном ее углу, отец Марни и три ее брата — в другом. Никто из них так и не сел на оранжевые пластиковые стулья, а поскольку пространства комнаты едва хватало, чтобы сделать шаг, мужчины метались по ней мысленно, накаляя атмосферу своими темпераментами и характерами.

Джейк оказался в заведомо невыгодном положении — мало того, что он едва не погубил их дочь и сестру, так еще и одет был в куцый больничный халат и хлопковые штаны на завязках. К счастью, услужливая медсестра вышла и купила ему кое-что из одежды. И хотя джинсы были по-новому тугими, а фланелевая рубашка слишком тесной, в них он чувствовал себя немного уверенней.

— Почему, черт возьми, они так долго? — требовательно спросил Джейк и, почувствовав, что вот-вот упадет, осторожно опустился на один из неудобных стульев.

— Она до сих пор в операционной. Я только что оттуда — ей уже накладывают последние швы, — тихо сообщил Кайл, входя в комнату. — Все прошло успешно, и теперь Марни вне опасности. Она не погибла от кровопотери благодаря тому, что несколько дней не принимала варфарин. Да и пуля не нанесла серьезного вреда — пробив легкое, она застряла в плечевой кости. Так что еще две-три упаковки крови да гипс на руку, и Марни в скором времени будет как новенькая. — И, взглянув на Джейка, добавил: — Уверен, врач не одобрит твою беготню по больнице.

— Да плевал я на его одобрение. У меня всего-то пара швов. Какого дьявола так долго? — Осознав, что ведет себя как капризный ребенок, Джейк нахмурился и провел рукой по волосам. И тотчас почувствовал, как натянулись швы на боку — там, где пуля, пройдя навылет, оставила после себя зияющую рану. — Спасибо за информацию. Пойду пройдусь, — буркнул он и поднялся.

— Не доставай там снова медсестер, слышишь? — предупредил Кайл.

Джейк кивнул, и, выйдя из тесной комнаты, побрел по коридору к палате Марни. Ее отец и братья вели себя чертовски достойно. Проклятье, если бы она была его сестрой...

Он покачал головой, недоумевая, почему эти чужие ему люди приняли его объяснение за чистую монету. Конечно, Майкл Райт знал о существовании Т-КСАП. В конце концов, они занимались одним делом. И тем не менее Джейка поражало, что Райты поверили ему на слово и уладили все проблемы с властями и прессой. И то, какими на удивление спокойными они казались на фоне его сумасшедшего поведения после того, как персонал больницы забрал Марни. Кстати, о его буйном помешательстве...

«По-видимому, я сильно ударился головой при падении», — решил Джейк, вышагивая из конца в конец по палате Марни. Стерильной. Белой. Пустой.

Он должен увидеть ее. Прикоснуться к ней. Поддержать.

Лучи утреннего солнца, пробивавшиеся сквозь полуподнятые жалюзи, привлекли его внимание, и за четыре шага он оказался у окна. Со второго этажа больницы открывался вид на горы и лежащую у их подножия долину.

Впившись пальцами в подоконник, Джейк блуждал невидящим взглядом над кронами деревьев, негодуя: как смеет проклятое солнце светить сейчас? Как смеет оно выходить из-за туч, как будто ничего не случилось? Где же дождь? Град? Обещанная метель?

Нахождение здесь, в этой пустой комнате, пропитанной запахами хлорки, спирта и лекарств, вызывало тошноту. Какого черта они так долго? Сколько можно ее зашивать?

Джейк направился к выходу, но, дойдя до открытой двери, развернулся и зашагал обратно к кровати, где опустился на стул, который поставил возле нее несколько часов назад.

Он был здесь около двадцати раз за последние два с половиной часа. Это помогло, немного.

В ожидании Марни простыни и одеяла были аккуратно заправлены. И он тоже принялся ждать, опершись о колени локтями и приложив ладони к горящим глазам.

Но не прошло и пяти минут, как он вскочил и, подойдя к окну, закрыл жалюзи… открыл… снова закрыл, и в который раз начал мерить шагами комнату.

Еще никогда не было столько волнений в маленькой клинике. Лицо Джейка покраснело от огорчения и смущения. Боже, что за дьявольское невезение. К тому моменту, как его заштопали и привели в пустую белую палату, Марни уже увезли на операцию.

Ожидание, когда ее привезут обратно, казалось бесконечным. Он схватил телефон — ему же есть чем заняться, чтобы убить время.

Сделав пару звонков, Джейк пересел на кровать и, поморщившись от боли, откинулся на подушку, положив ноги поверх жесткого одеяла. Он не решался закрыть глаза, боясь, что перед ним сразу возникнет картина, которую он не забудет ни в этой жизни, ни за ее пределами. То, как Марни бежит к нему с искаженным ужасом лицом, чтобы своим небольшим весом отбросить назад, убирая с линии огня. Она заслонила его своим здоровым молодым телом, принимая на себя предназначенные ему пули.

Страх страхом, но обезболивающие и бессонные ночи все же сморили Джейка, и его отяжелевшие веки опустились на налитые кровью глаза.

Его разбудил скрип колес, и через долю секунды он уже был на ногах. Дверь ударилась о стену, и Марни вкатили в комнату — мертвенно-неподвижную под голубой хирургической простыней, и с убранными под бумажную шапочку волосами.

— Что вы делаете в палате моей пациентки, приятель? — хрипло спросил врач, глядя на изможденного, небритого, с дикими глазами Джейка.

Тот одарил милого доктора выразительным взглядом и подошел к каталке. Лицо Марни было пергаментно-бледным. На левой руке слепяще-белая гипсовая повязка. Джейк проследил кончиками пальцев голубые венки на ее закрытых веках и мягко отодвинул бумажную шапочку. Повязка на голове казалась просто крохотной по сравнению со страданием, которое причиняла рана.

— Как она?

— Будет жить, — заверил доктор и, жестом приказав санитарам переложить Марни на кровать, продолжил: — Очнулась на несколько минут в послеоперационной, спрашивала о вас, поприветствовала свою семью, а затем решила еще немного вздремнуть и попросила всех оставить ее в покое.

Врач прошелся взглядом по комнате и улыбнулся бессчетным корзинам роз, облакам воздушных шаров, и джунглям из комнатных растений. Джейк выкупил единственный цветочный магазин в городе. Один телефонный звонок, и все содержимое магазина доставили в палату Марни. И ее братьям ничего не оставалось, как отправиться за подарками в местный продуктовый супермаркет.

Джейк хотел чтобы ее окружала только красота. Если бы он мог, то навсегда бы стер ее воспоминания последних дней. И не беда, что тогда Марни забудет и его. Он был готов потратить жизнь на то, чтобы снова добиться ее любви, начав отношения с чистого листа.

— Вы не теряли времени даром, — между тем хмыкнул врач. — И, вижу, вам удалось раздобыть одежду.

— Не обижайтесь, док, — начал Джейк, не спуская глаз с санитаров, перекладывающих Марни на постель. — Эй, там, осторожнее! В больничном наряде немного поддувало. И, честно говоря, мне хотелось как-то загладить впечатление, которое я произвел на всех сегодня утром.