Любовь сильнее меча - Страница 16

Часовня у ответвления от основной дороги боковой — не дороги даже, а звериной почти заросшей тропы — действительно была очень древней.

Но вид у строения не был жалким, хотя стены, сложенные из темно-серых камней, сплошь поросли мхом. Крыша была настлана явно не сто лет назад; жерди в заборе частью были свежими; огород, видневшийся за сараем, был возделан и тщательно очищен от сорняков. Возле сарая, под навесом, были привязаны ослик и три лошади.

— Ничего с тех пор не изменилось, — сказал сэр Таулас. — А сколько лет прошло… Даже представить страшно. Сэр Аселен, конечно, умер давно, другой отшельник, наверное, предупреждает, чтобы по той тропе никто не ездил. Камень вон там с надписью, совсем лишайником зарос. А ведь сэр Аселен почти что при мне его ставил. — Бывший отшельник соскочил с коня. — Пойду, спрошу где его могила, поклонюсь старому знакомцу. Теперь уж таких рыцарей и нет…

— Я с вами, — сказал Этвард. — Хочу поподробнее спросить об этой удивительной стране — драконьем царстве.

Ламорак тоже с готовностью спрыгнул на землю.

Радхаур молча последовал примеру друзей. Весь день они ехали во главе отряда впятером — сэр Таулас, Гуул и они втроем. Утром Радхаур, едва позавтракав, направился к своему коню, не дожидаясь, пока Марьян позовет его с собой в карету. И ничуть не удивился, увидев через какое-то время рядом с собой Этварда. Так и ехали весь день почти молча — перебрасывались ничего не значащими фразами, слушали рассказы сэра Тауласа о былых подвигах и сражениях. Радхаур думал о Марьян. И ничего не придумал — пока придется оставить все, как есть. Вот если бы она родила ему наследника… Его очень беспокоила мысль: могут ли родить бывшие жрицы Каменного Зверя? Он знал, что многие из жриц выходят замуж за рыцарей, но не слышал, чтобы кто-либо из них имел детей. Ведь жрицам приходится со многими мужчинами входить в чрево Зверя, а в Храме ни одного случая рождения младенцев не было — это точно. Вдруг Зверь своей магией лишал жриц судьбы возможности иметь детей? Эта мысль давно не давала покоя Радхауру, но как спросить об этом Марьян он не знал. Вдруг ответ ей неизвестен? Вдруг он ошибается, а Марьян примет его предположение за правду и вновь вонзит кинжал в сердце. Лучше уж молчать от греха подальше… Да, от подобных дум вообще повернуться можно. Радхаур злился на себя, на Марьян, на Фоора, уговорившего друзей отправиться в Храм Каменного Зверя. На Этварда тоже злился, хотя на того точно сердиться было нельзя — он держал свои чувства при себе, он даже в мыслях не мог допустить нарушить священную клятву дружбы…

И еще зов… Где-то уже неподалеку находится торс сэра Алана. Радхаур знал, что будет трудно и опасно — смертельно опасно — и хотел, чтобы это скорее произошло. Если уж суждено погибнуть, то как подобает рыцарю — с честью. А не терзаться мыслями — любишь-не любишь…

О чем думал Этвард, Радхаур не знал. И знать не желал. После того, как Радхаур встретился в ирландском каталоге алголиан с головой Алвисида, в нем пробудилась удивительная способность прочувствовывать чужие мысли. Но он — рыцарь, не маг. И, едва научившись защищать себя от проникновения чужих дум, запретил себе чувствовать чьи бы то ни было думы вообще. И ни разу за почти полтора года не воспользовался своим приобретенным от Алвисида даром. Ну, если не считать случай тогда, в горах, когда он прочувствовал мысли графа Асогрина и рассказал о его коварном замысле Этварду. Никто не знал об удивительной способности Радхаура. Во всяком случае — он никому не говорил, ни Этварду, ни Ламораку, от которых раньше секретов не имел вообще. Радхауру было даже приятно, что у него в душе есть что-то, чего не знает никто, даже самые близкие люди. Хотя сэру Ансеису наверняка известна эта его способность — ведь он еще до встречи с головой сэра Алана предупреждал, что Уррий когда-нибудь сам сумеет чувствовать мысли других людей, потому что он — Наследник Алвисида. И Радхауру нравилось, что он умеет сдерживать свои способности — как интересно было бы узнать, что именно думает сейчас Этвард. Но он не стал прочувствовывать мысли сводного брата. И наслаждался своей маленькой победой над самим собой. Если нужно будет употребить волшебную способность для спасения от смерти или еще-чего либо важного — он не задумается ни на мгновение. А для себя лично — нет. И все.

Сэр Таулас прошел через незапертую калитку и дернул дверь часовни. Она оказалась заперта. Он постучал кулаком в косяк двери.

— Кто ж спит в такое время? — недовольно пробурчал он. — Может, отшельник пошел в лес за грибами или ягодами?

— Может быть, — согласился Этвард. — Загляни в окно на всякий случай и поехали дальше.

В это время внутри дома раздался какой-то звук, словно что-то упало, а затем то ли стон, то ли вскрик. Сэр Таулас застучал снова — уже в саму дверь и гораздо настойчивее.

— Открывайте, а то я вышибу дверь ко всем преисподням! — взревел бывший отшельник.

Дверь распахнулась. На пороге стоял высокий рыжеусый мужчина в стальном шлеме и панцире. Рука его лежала на рукояти меча, готовая выхватить клинок в любое мгновение.

— Что вам нужно? — грозно спросил он. — Кто вы такие?

Сэр Таулас отступил на шаг и поднял руки, показывая добрые намерения.

— Вы теперь живете в этой часовне? — спросил он.

— Да, — кивнул мужчина.

— Я — бриттский рыцарь, сэр Таулас, а это его… — Таулас вспомнил, что юный король путешествует под видом простого рыцаря и осекся. — А это мои друзья. Мы хотели бы поговорить с вами о том о сем, угостить добрым вином. Я хочу поклониться могиле сэра Аселена, я был его другом.

Изнутри дома донеслась возня и старческий голос крикнул:

— Я — Аселен, я здесь! Помо… — крик оборвался на полуслове.

Сэр Таулас мгновенно выхватил меч.

— Что здесь происходит?

— Не ваше дело! — грубо сказал мужчина тоже выхватывая меч и делая шаг внутрь часовни. — Вас это не касается. Проезжайте своей дорогой.

— Таулас! — вновь донесся крик. — Это я, Аселен!

— Иду на помощь! — проревел бывший отшельник и с мечом в руке бросился на незнакомца. — Кто бы ты ни был — берегись!

Мужчина в шлеме быстро захлопнул дверь. Сэр Таулас навалился на нее, но внутри стукнул засов. Дверь была крепкая, дубовая, сделанная на совесть.

Таулас изо всех сил ударил мечом по дереву.

— Они убьют его! — прорычал он.

— Окно слишком узкое, чтобы пролезть, даже если выбить ставни, — сказал Этвард.

К бывшему отшельнику подошел Гуул и знаками показал, что попытается просунуть между дверью и стеной кинжал и поднять засов — по звуку было похоже, что засов представляет собой просто толстую доску, сверху вставляющуюся в крюки.

— Гуул, я помню, что позади, в огороде, есть еще один выход, — между ударами прошептал Таулас. — Попробуй там.

Гуул кинул быстрый взгляд на Радхаура. Все уже были с обнаженным оружием в руках, на дороге стояли в готовности придти на помощь господам оруженосцы и воины охраны.

Радхаур кивнул, показывая, что здесь с ним ничего не случится — не безоружен он, да и опасность невелика, надо сейчас о другом думать. Гуул побежал на задний двор. Этвард махнул нескольким оруженосцам, чтобы поспешили за ним.

— Сэр Таулас, подождите ломать дверь, — попросил король. — Может, мы все-таки разберемся с незнакомцами по-доброму.

Бывший отшельник прекратил рубить дверь и косяк и с удивлением взглянул на своего господина, которого когда-то на озере Трех Дев за спасение от заклятия, запрещающего держать оружие в руках, поклялся защищать ценой собственной жизни.

Этвард подмигнул ему и подошел к двери.

— Эй, вы! — крикнул он. — Мы не знаем ни кто вы, ни чего хотите. Вполне возможно, у вас рыцарские цели и нас не касаются. Мы ехали мимо и просто хотели поклонится отшельнику. У нас нет дурных намерений, в том наше рыцарское слово.

— Тогда проезжайте своей дорогой! — послышалось из-за двери. — Это мой сумасшедший брат кричал — он вообразил себя старым рыцарем Аселеном. Чтобы вылечить его, я привез сюда, но ему стало еще хуже. Он порывается в запретный лес и уже иначе как Аселен себя не называет. Проезжайте мимо, добрые люди, оставьте меня одного в моем горе. Брату уже не поможешь…