Любовь по соглашению (СИ) - Страница 30

— Анна, подумай ещё немного, прошу тебя, — настойчиво просил он.

— Я все решила. Я хочу жить для себя и для дочери.

Андрей грустно улыбнулся.

— Мне никогда не везло с девушками знаешь. Мне всегда предпочитали каких-нибудь подонков, вроде Давида. И ты сделала так же.

— Я не выбирала Давида. Я выбрала себя и дочь, и наш комфорт.

— Нет, Анна. В сделала свой выбор. И скоро ты это поймёшь. — он встал и пошёл к двери. — Я бы не хотел прощаться, но, видимо, так нужно. Скорее поправляйся. Прощай, Анна.

Андрей ушёл. Быстро и легко. Я думала этот разговор будет сложнее, но он просто меня услышал и ушёл. За что я ему сейчас была безмерно благодарна.

— Ну что, Анна Георгиевна, — заходит врач. — по дому скучаете?

Да уж. Если бы он у меня был..

— Сегодня вас выпишут. Можете поехать к мужу и дочери.

Меньше всего сейчас меня обрадовала эта новость. Дома у меня нет, а Маша у Давида… К Кристине поехать я не могу, она продала дом. Идти мне некуда, тем более с ребёнком. Денег у меня тоже нет.

Я забыла о том, что передо мной стоит врач и погрузилась в мысли.

— А вот и муж за вами пришёл, — врач оборачивается на дверь, и входит Давид. — Так, выписку уже должны были подготовить. Все ваши последующие действия там прописаны. Позже ещё раз все разъясню. Не буду мешать вам, собирайтесь.

Врач вышел и мы с Давидом остались одни. Он стоял и будто боялся пошевелиться. Мы не виделись месяц. За это время приходила только баба Клава с Машенькой. И обе они уже были на стороне Давида. Маша обожала его, баба Клава хотела, чтобы мы сошлись и жили семьей. Я четко понимала, что с Андреем мне не по пути. Но насчёт Давида решить ничего не получалось. В тот день, ровно месяц назад, когда он во всем признался, я уже все это вспомнила. Я вспомнила об этом перед его приходом, утром. Но я не хотела, чтобы он знал об этом. Я хотела увидеть, как он поступит со мной теперь. И он больше не обманул меня. Он во всем признался. И если до его прихода я хотела быть только с дочкой, то теперь, когда он стоит передо мной, я не могу отказаться от него. Передо мной всплыли все те немногие счастливые мгновения вместе. Я пересматривала то видео и на душе становилось так тепло. Я все ругала себя за это. Но поделать ничего не удалось. Вот он пришёл и снова то тепло в груди.

— Анна, я знаю, что тебе некуда идти. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя одинокой. Я помогу вам. Прошу, прими эту помощь.

— Давид..

— Нет, Анна, не перебивай. Я знаю, что ты ничего от меня не хочешь. Но Маша и моя дочь тоже. Ты растила ее одна, это мой долг. Теперь я буду заботиться о том, чтобы у неё все было хорошо.

— Я хочу к тебе.

— Все, что ты хочешь, я сделаю. Ты можешь жить у меня, я могу оставаться в другом месте, или можно..

— Давид! Я хочу к тебе!

— Ко мне? Я… не понял тебя, Анна.

Он смотрел на меня нахмурившись, словно боялся услышать, что не так понял меня.

— Я все помню, Давид. И я простила тебя. Если ты все ещё любишь меня, то давай дадим нашей девочке нормальную, счастливую семью.

Давид молча смотрел на меня. У него покатилась слеза, которую он быстро вытер и подбежал ко мне. Он сжал меня в объятиях так сильно, что стало тяжело дышать. Но в этих объятиях ко мне вернулась моя жизнь. Другая, но моя. Счастливая, наполненная любовью. Я люблю его. Так зачем мучить троих человек, из-за гордыни? Его поступку есть оправдание и я его принимаю. И прощаю. Я обняла его в ответ и дальше все уже было не важно.

Давид бережно помог мне одеться, еле сдерживая себя от радости. Он был таким милым, когда пытался прятать свои эмоции. Он так сильно хмурил брови и сжимал челюсти.

— Я все вижу.

— Ты о чем?

— Я вижу, что ты счастлив, не хмурься давай.

Он рассмеялся и поцеловал меня.

— Только не говори никому, а то решат, что Седлецкий размяк, — приказал он мне на ухо.

Он сам собрал мои вещи. Пришёл врач и объяснил наше последующее лечение. Через месяц обещал, что я уже буду бегать. Чему мы были очень рады.

По дороге домой он остановился возле магазина, в котором мы были на видео.

— Подожди пару минут, я быстро, — захлопнул дверь и выбежал на улицу.

Шеей крутить было неудобно, поэтому я смирилась, что не знаю, куда он пошёл.

Через десять минут Давид вернулся с огромной коробкой, которую поставил в багажник и пакетом.

— Смотри.

В пакете была куча разных пачек с наклейками.

— Давид, ты с ума сошёл! Зачем ты столько купил?

— Ну, ты же говорила тогда, что хотела бы их все. Вот я и купил. Все.

— А в коробке что?

— Там всякое барахло для скрапбукинга. Не понимаю я это твоё увлечение. Но мне нравится смотреть, как ты это делаешь.

— Давид, ну до чего ты милый! — я расплакалась от радости, а он опять нахмурился.

— Ну ладно тебе. Опять милый этот.

— Ты мой медведь!

Он рассмеялся и мы поехали домой.

Дома меня ждали куча людей. Мама Давида, баба Клава, Кристина, Машенька и девушка, которая будет заниматься со мной лечебной гимнастикой. Эта «куча» людей была моей семьей. Все они подбежали ко мне, начали целовать, обнимать, Кристина все боялась что-то мне ещё сломать и без конца придерживала мои костыли.

— Так, все! Все в дом, быстро! — распорядился Давид.

Все послушались и побежали скорее домой. Две бабушки что-то там спорили насчёт того, что я захочу съесть сперва и так и скрылись из виду.

— Давид Александрович, а вы ничего мне сказать не хотите?

— Я тебя очень сильно люблю, — выкрутился Давид.

— Так, а ещё? — я прищурилась хитро и смотрю?

Он заулыбался, достал из кармана маленькую коробочку, сел передо мной на колено и..

— Ты выйдешь за меня?

— Конечно да!

Из дома донестись визги Кристины. Она кричала всем, что мы поженимся.

— Кристина объявила всем о наших планах, — рассмеялся Давид и повёл меня в дом, к шикарному столу, который накрыли в мою честь.

Я думала, что Давид забрал у меня все и всех. Но на самом деле, он просто открыл мне глаза на все, что меня окружало. До него меня никто по настоящему не любил. Я была лишь сиротой и нахлебницей тети. А сейчас у меня есть любящий меня человек, доченька, у которой блестят глазки, когда она видит меня. У меня теперь есть настоящая подруга, две мамы и, по совместительству, две бабушки для моей девочки. Он не забрал у меня все. Он дал мне все.