Любовь Орлова в искусстве и в жизни - Страница 2
Для меня лично, как и для многих других зрителей, особенно драматической была сцена второго исполнения Марион Диксон шутовской песенки на пушке («Вот какие чудеса...»). Драматизм этого эпизода заключался в полнейшем несоответствии внутреннего состояния героини и содержания песенки. Первое исполнение песни зрители воспринимали с улыбкой, как сюжетный ход, рассчитанный на то, чтобы привлечь их внимание к сложности и необычности циркового номера. И только. При втором же исполнении, хотя текст песенки повторялся, внимание было целиком сосредоточено не на знакомом уже сложном акробатическом трюке, а на душевном состоянии героини, на ее личной и социальной трагической судьбе. Она открыто противостояла тщеславному тирану Кнейшицу с его фальшивой ловкостью и силой.
Как прекрасна была Любовь Орлова в финале фильма, сколько огня и счастья в ее глазах! И как торжественно и сердечно звучала на Красной площади «Песня о Родине», исполняемая ею вместе с ликующими демонстрантами, с которыми она шагала в одном строю:
«Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек!»
И вот эти чудесные мастера киноискусства, чьи имена, как в этих случаях говорят, были у всех на устах, оказались в Горьком. Произошло же это при следующих обстоятельствах.
«Цирк». Марион Диксон — Л. Орлова
Вслед за «Веселыми ребятами» и «Цирком» киногруппа Александрова начинала работу над новой кинокомедией — «Волга-Волга». Из печати мы уже знали, что в плане «Мосфильма» на юбилейный 1937 год эта лента Г. Александрова значилась как «комедия, приуроченная к 20-летию Октября». Условно она именовалась отнюдь не комедийно — «Творчество народов». Предполагалось, что главные роли в фильме будут исполнять актеры, работавшие в фильме «Цирк», но что режиссером на материале художественной самодеятельности, народного творчества будут выведены так называемые «маленькие люди», которые под влиянием окружающей среды, при внимании к ним партии и правительства становятся героями Советской страны.
«Цирк». Кнейшиц — П. Массальский, Марион Диксон — Л. Орлова
В статье «Наша тема — расцвет творчества», опубликованной в журнале «Искусство кино» (1936, № 7), Г. Александров писал, что своим будущим фильмом его коллектив хочет «показать, что в нашей стране созданы все возможности для того, чтобы любой талант каждого человека мог быть выращен, развит до высшей степени», и что «для фильма будут отобраны лучшие исполнители самодеятельных олимпиад: музыканты, певцы, танцоры, эксцентрики».
«Цирк». Марион Диксон — Л. Орлова, Мартынов — С. Столяров
Так, весьма упрощенно, определялись и тема и содержание кинопроизведения, которое в наши дни совершенно справедливо отнесено к классике советского кинематографического искусства.
Действие в новой кинокомедии должно было начаться на реке Чусовой, в небольшом уральском городке. Съемочному коллективу предстояло побывать на Волге и Каме, на Белой и Чусовой. Шедший на буксире игровой пароход «Севрюга» первую остановку сделал в Горьком. Он пришвартовался у окского грузового дебаркадера и сразу же вызвал повышенный интерес тысяч горьковчан, тем более что вслед за столь экзотическим судном на пароходе «Память Кирова» сюда приехали известнейшие мастера экрана — прославленные герои многих немых и звуковых кинолент.
«Цирк». Сын Марион — Д. Паттерсон, Марион Диксон — Л. Орлова, Мартынов — С. Столяров
Вполне понятно, что мы, горьковские журналисты, тотчас пригласили участников киноэкспедиции посетить редакцию областной газеты, рассказать о своей работе, о задачах и планах московских киностудий. Ожидали Игоря Ильинского и Владимира Володина, Павла Оленева и Андрея Тутышкина, но они поехали то ли на автомобильный завод, то ли на «Красное Сормово», и в гости к нам пришли Любовь Орлова и Григорий Александров.
Они пришли как-то уж очень по-будничному, задолго до назначенного часа. И уже в коридоре скромненько спросили у работницы приемной Катюши Камраковой, зардевшейся как маков цвет при виде знаменитых артистов: «Скажите, пожалуйста, может ли редактор сейчас принять нас?»
Конечно, они сразу же оказались в редакторском кабинете, в окружении возбужденных, взволнованных работников редакции. Столь интересная встреча представлялась каждому из нас большим событием не только в редакционной, но и в личной жизни.
Г. Александров и Л. Орлова
Любовь Петровна, светловолосая, с ниспадающими на плечи локонами, в простеньком костюмчике в серую полоску, с вышитой бисером небольшой сумочкой в левой руке, как-то очень ласково, по-простому здоровалась с каждым. «Здравствуйте, — говорила она. — Как жарко сегодня в Горьком, не правда ли?.. Может быть, откроем дверь на балкон?.. Пожалуйста...»
Григорий Васильевич вслед за Любовью Петровной также по-товарищески здоровался с журналистами, как со старыми знакомыми, хотя в Горьком мы видели его впервые. Затем они, уже вместе, непринужденно и остроумно дополняя друг друга, рассказывали нам преимущественно о литературных спорах, развернувшихся вокруг «Веселых ребят» и «Цирка», и о перспективах советского комедийного и музыкального кино.
Разумеется, в редакторском кабинете не было и не могло быть ни декораций, ни костюмов, но образный рассказ прославленных кинематографистов, который они вели, не раз вызывал веселое оживление и смех.
По нашей просьбе Григорий Васильевич рассказал о своем намерении показать в будущем фильме крупным планом таланты, таящиеся в недрах народа, беспощадно высмеять бюрократизм, обывательщину, неверие в неистощимые родники народного творчества.
— Григорий Васильевич хочет, — сказала Любовь Петровна, лукаво поглядывая на Александрова, — создать веселую, озорную комедию, за комическими сценами и трюками которой будет утверждаться мысль о высоком оптимизме нашего народа... Верно я говорю? — обратилась она уже к Александрову.
Он подтвердил, что Любовь Петровна верно передала его замысел.
— Мне же, — продолжала она, — более всего хочется, чтобы зрители, а их миллионы, в образе моей героини увидели близкого им человека, их товарища, а не живописную матрешку, какими забавляются дети... Я вообще убеждена, что в любой роли я должна жить, а не представлять. Вы понимаете, что я хочу сказать?..
Наш искусствовед и критик, добродушный толстяк Николай Барсуков, набравшись храбрости, как-то не очень ясно и членораздельно спросил: а как наши гости относятся к появившимся в печати негативным оценкам «Веселых ребят»? Вот ведь некоторые московские критики кинокомедию эту, очень веселую и такую музыкальную, упрекали и в «американизме», и в «формализме», и в надуманности и нелогичности некоторых сцен, и даже в следовании голливудским образцам...
— А вы не заметили, сколько надуманности и нелогичности было в этой критике? — очень спокойно, с озорной улыбкой спросил Александров. — Этих недостатков нашей критики я не почувствовал разве только в статье Заславского, появившейся в «Правде». Вы не помните эту статью?..
«Волга-Волга». Алеша — А. Тутышкин, Стрелка — Л. Орлова
Николай Барсуков, а вслед за ним и все мы в один голос заявили, что помним, хорошо помним и что, по нашему мнению, Заславский глубоко проанализировал и достоинства и недостатки фильма. Кто-то из нас похвастался было, что в этой тональности о «Веселых ребятах» писала и «Горьковская коммуна», но Григорий Васильевич сказал, что он читал нашу статью и что у нас тоже говорилось о «нестройности сюжета, бессвязности действия и перегруженности картины разного рода трюками».