Любовь Орлова в искусстве и в жизни - Страница 15

Любовь Петровна в свою очередь говорила о том, как она счастлива, что впервые исполненные ею песни из картин разлетелись по всей стране. Мы услышали наш марш, сказала она, на Красной площади в день 1 Мая 1935 года, а позднее с радостью узнали, что Всесоюзное совещание стахановцев в Кремле закончилось исполнением песни «Легко на сердце от песни веселой». Прошло совсем немного времени, заметила она, и наши песни перелетели рубежи нашей страны. Любовь Петровна не приводила каких-либо примеров в подтверждение этих своих слов.

Л. Орлова на концерте. У рояля — Л. Миронов

Но, читая строчки, посвященные этому ее выступлению, я вспомнил, что Григорий Васильевич на своем творческом вечере в Доме кино рассказал, как участники рабочей демонстрации в Париже, никогда не видевшие «Цирка», пели «Песню о Родине», разумеется, на французском языке. Ее пели и в Лондоне на одном из массовых митингов, посвященных годовщине нашего Октября. В разное время он слышал ее в Италии, в Испании, в Америке. «Песня о Родине», исполняемая на английском языке, вошла в фильм «Северная звезда», поставленный в Соединенных Штатах по сценарию Лилиан Хеллман в годы второй мировой войны.

— И странная вещь, — добавил он, — где бы и на каком бы языке я эту песню ни слышал, мне всегда казалось, что поет эту песню Любовь Петровна. Только она... И никто другой...

После выступления Любови Петровны слово вновь взял Исаак Осипович Дунаевский. Он напомнил, что фильм «Цирк» с «Песней о Родине» вышел на экраны страны в дни принятия Конституции СССР в 1936 году. Этому фильму нужен был яркий звуковой образ, который, словно гимн, вобрал бы в себя народные патриотические чувства, раскрыл величие страны победившего социализма.

Нужна была песня о Родине.

— Полтора года, — вспоминал Исаак Осипович, — мы с поэтом Лебедевым-Кумачом и с режиссером Александровым работали над этим совсем небольшим музыкальным произведением. Было написано и затем отвергнуто тридцать шесть вариантов. И вот появился тридцать седьмой вариант, который начинался простыми словами «Широка страна моя родная». Это и была «Песня о Родине».

Композитор, несомненно, был прав: эта песня действительно стала вдохновенным гимном нашей стране, родине небывалого в истории братства народов.

В тот вечер, когда кинофильм «Цирк» вышел на экраны Москвы, по радио была передана «Песня о Родине». И песня сразу получила необычайную идейную нагрузку. Каждого советского человека, буквально каждого волновали строчки: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек».

В связи с публикацией, появившейся в журнале «Советский экран», я вспомнил одну из многочисленных бесед о музыке в кино, о музыкальных произведениях для кино и телевидения, участником которых мне не раз доводилось быть в годы моей работы в газете «Советская культура».

В такого рода беседах обычно участвовали кинематографисты и композиторы, писатели и журналисты, актеры, певцы, чей голос звучал во многих фильмах. И не было, пожалуй, ни одной такой беседы, чтобы в ней не были упомянуты в той или иной связи имена режиссера Александрова, композитора Дунаевского, актрисы Орловой. Это было тем более примечательно, что минули многие годы со времени их активного творчества в сфере кино, а Дунаевский и Орлова уже ушли из жизни, что в кинематографе, в том числе и в области музыкальной комедии, интереснейшими работами заявили о себе Д. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян, Д. Кабалевский, Н. Крюков, Д. Покрасс, Г. Свиридов, Т. Хренников, В. Соловьев-Седой, М. Таривердиев, В. Баснер, А. Петров, Б. Чайковский и другие советские композиторы.

В беседе, о которой я вспомнил, имена «первопроходцев» советской музыкальной комедии упоминались особенно часто, и вот в какой связи. В их фильмах, говорили выступавшие, песня не вставной номер, а действующее лицо; музыка не просто «при сем присутствовала» и не просто вторгалась в сюжет, она его связывала в единое целое, придавала ему цельность и целеустремленность, сообщала действию внутренний динамизм, одухотворяла его внешнее построение. Музыка и песня проявлялись как самостоятельный фактор сюжетной динамики. И чем органичнее сливались они с поведением действующих лиц, с образом главной героини фильма, тем активнее проявлялось их идейное и эмоциональное воздействие на зрителя.

Особенно памятным осталось в моем сознании суждение известной советской журналистки Татьяны Тэсс.

— Я со времени появления «Веселых ребят», а затем «Цирка» и «Волги-Волги» искренне полюбила наши советские музыкальные кинокомедии, — говорила она. — Может быть, я и не во всем права и музыканты со мной не согласятся, но рождение новой советской песни, лирической и гражданственной, я связываю с этими кинопроизведениями. Это же так: едва ли не все впервые исполненные Орловой в этих фильмах песни вошли в наш быт и сделали нас духовно богаче. Не было бы «Песни о Родине» — едва ли родилась бы и «Священная война», так они связаны. А сколько песен появилось в более поздних музыкальных фильмах, истоки которых — в кинокомедиях Александрова, в музыке Дунаевского, в манере петь и играть, открытой Орловой... Но, пожалуй, даже в лучших наших более поздних музыкальных фильмах, таких, как «Карнавальная ночь», я очень редко встречалась с тем, чтобы музыка и песня несли столь большие сюжетно-смысловые функции, как в этих первооткрытиях нашего экрана...

С такого рода суждениями нельзя не согласиться, ибо они отвечают устоявшимся представлениям миллионов людей, для которых Любовь Петровна Орлова была первой актрисой, подлинной их героиней, сумевшей передать истинно советское ощущение жизни.

Над страной звучал «Марш веселых ребят», звучала «Песня о Родине». Вслед за любимой актрисой эти песни пели все советские люди, вся страна — от моря и до моря. Но — тучи сгущались. Враги, как голодные волки, у границ оставляли следы. Песенные строчки, предупреждавшие о возможной беде, превращались в реальность. Враг действительно задумал нас сломать. Пришло время насупить брови и, как клятву, произнести знакомые слова из звучавшего повсюду марша:

«И если враг нашу радость живую

Отнять захочет в упорном бою,

Тогда мы песню споем боевую

И встанем грудью за Родину свою».

Годы войны

В Юрмале, под Ригой, я встречал старожилов, которые — сколь не удивительно это обстоятельство! — хорошо помнят и охотно рассказывают о том, что в июне сорок первого года им доводилось не раз встречать здесь знаменитых советских театральных деятелей и кинематографистов — москвичей. Среди них, конечно же, были Любовь Петровна и Григорий Васильевич, отдыхавшие в ту пору на Рижском взморье.

Весь день 21 июня они провели в Риге. Вечером состоялась их встреча с любителями кино. Живой, одухотворенный контакт со зрительным залом установился, как обычно, в первые же минуты их появления на сцене. Орлова и Александров рассказывали о работе над фильмами, о своих творческих планах, легко и непринужденно отвечали на бесчисленные вопросы. В заключение по настойчивым просьбам участников встречи Любовь Петровна спела «Песню о Родине», «Лунный вальс», «Марш энтузиастов» и многие другие песни и романсы из хорошо знакомых зрителям музыкальных фильмов с ее участием.

А через несколько часов после окончания этой встречи гитлеровцы бомбили Ригу.

Это было и неожиданно и страшно. Рушились здания, полыхали пожары, гибли люди. Взрывы бомб, крики, стоны и слезы, огонь и кровь — такими были в это утро улицы и площади латвийской столицы. Около трех суток под непрерывными бомбежками и обстрелами с самолетов добирались Орлова и Александров от Риги до горевшего, полуразрушенного Минска, а затем и до Москвы. В переполненном людьми эшелоне Любовь Петровна организовала несколько отрядов сандружинниц, оказывавших помощь раненым и перепуганным людям. Как позднее вспоминал Григорий Васильевич, все эти дни она была смела, находчива и энергична, какой ее привыкли видеть на экране, подлинно советской женщиной-героиней.