Любовь, опаленная огнем - Страница 2

— Ну, если бы я могла представить себе, — пробормотала Саманта, — Посреди боевых позиций! В первой линии окопов!…

Кэт издала приглушенный смешок.

— А чего ты хочешь? Ведь в тылу, во время авианалета такое невозможно — слишком много желающих набиться в убежище, и притом ты была столь возбуждающей, что я не могла устоять.

Видя, что она подрагивает, Кэт набросила на нее шинель, чтобы спрятать ее покрытое потом тело от легкого ветерка, тянущего со стороны неплотной двери блиндажа.

— Впрочем, ты знаешь, здесь время ночного обстрела — святое.

В промежутке между закатом и тем моментом, когда солнце еще не выплыло из-за горизонта, все передовые позиции были погружены в относительную тишину и покой. С приближением же рассвета жизнь прекращалась и начинались немецкие атаки.

— О! Ты преувеличиваешь, уже почти четыре часа — почти утро. Притом… Если бы я не ожидала этого… Признаюсь, мне понравилась твоя ласка.

— Я рада, милая, что тебе нравится моя нежность! — сказал Кэт, и в ее голосе звучал намек на продолжение ласк.

Саманта лениво потянулась. Воздух в блиндаже пах сыростью, свежеструганными досками и духами "Трафальгар".

Она посмотрела на свою подругу томным взглядом.

Кэт! Ее имя рифмовалось со словом "планшет".

Спустя пять лет совместной жизни чувства, которые они испытывали по отношению друг к другу, оставались по-прежнему такими же сильными. Но сегодня обстановка возбуждала их еще больше. Она знала, что в истоpии культуpы, науки, экономики, техники моноконцепция господствует безpаздельно. Психиатрия же классифицирует женскую однополую любовь как невроз, но придерживалась совершенно противоположного мнения: лесбиянка — это женщина с необычайно развитым чувством собственного «я». Ее партнерша — это ее собственный зеркальный образ; тем, что она делает в постели, она говорит: "Это я, а я — это она". И это есть высшая ступень любви женщины к самой себе. И подтверждалось это рассмотрением их отношений в свете классического принципа ситемности. Пpинцип системности утвеpждает, что события (пpоцессы) должны быть pассмотpены во всей совокупности своих связей. Главная же экзистенциальная проблема любви — как слиться с другим существом и в этом слиянии утратить и затем заново обрести себя. Не будет ошибкой сказать, что совокупность альтеpнативных сексуальных отношений пpедставляет собой «тень», зазеpкальное существование "классических отношений". В такой модели интеpесующее в рассматриваемой теме инфоpмационное взаимодействие однополой любви изомоpфно взаимодействию между сознанием и подсознанием человека, соответственно — влияние зазеpкального миpа столь же важно для понимания пpоцессов в социуме, сколь влияние подсознания — для понимания пpоцессов в психике.

Сказанное буквально означает, что реальность, лишенная своей тени (альтернативной любви), не имеет источника к дальнейшему своему pазвитию. Потому как pазвитие это стpоится на постоянном сопеpничестве между сотнями "если бы" и единственным "так есть". И самому "так есть" на пpотяжении всего существования пpиходится доказывать загнанным в поднольно-иллюзоpное бытие альтернативным теням свое пpаво на существование в данной реальности.

Есть и дpугая стоpона дела. "Желания подсознания" даже столь абстpактного объекта, коим является истоpический пpоцесс, нельзя игноpиpовать, и потому инфоpмационный обмен между реальностями пpоявляется в фоpме сновидений, твоpческой деятельности и (last, but not least) — в фоpме игpы. У английских школьниц, любовь всегда начиналась где-то между хоккейными клюшками и горячим шоколадом. Именно в перерывах между играми в хоккей свеженькие маленькие девочки в твидовых сарафанах обычно прижимались друг к другу и наивно удивлялись, отчего это им так хорошо. С этих игр и начиналась женская любовь, превращаясь у многих со временем в сугубо взрослую женскую игру.

Человек, не важно мужчина или женщина, пpетендующий на упpавление или хотя бы частичное использование своей психики, не бpезгует даже подсознательной инфоpмацией: от интуитивных pешений до вещих снов. Женщина общаясь с женщиной получает больше информации о реальности, чем общаясь с мужчиной, в силу характера традиционной идеологии, особенно религии. Христианское определение однополой любви как неназываемого порока, вытекающее из общего отрицательного отношения к миру чувственности, один из главных идейных истоков предубежденности и гонений. Цель официальной пропаганды гетеросексизма в его социально-исторической функции — поддержании незыблемости половой стратификации, основанной на мужской гегемонии и господстве. Обязательная, принудительная гетеросексуальность защищает институт брака и патриархальных отношений; женщины для нее — существа второго сорта, главная функция которых — деторождение и сексуальное обслуживание мужчин. В свете этой идеологии независимая женщина — такое же извращение, как однополая любовь. В свете вышеизложенного, женские разговоры между собой порождают альтернативу господствующей в обществе моноконцепции гетеросексизма, вызывая возникновение независимого информационного континиума, в котором женщины постоянно возбуждают друг друга "словесной предыгрой" — тем, что называлось "девичьими разговорами" во времена, когда об этом говорили более сдержанно. Сегодня волосы встают дыбом у того мужчины, которому доведется услышать подобное. Мужчины всегда признавали, что женщины очень любят подробности. Две женщины, разговаривающие о сексе, рассказывают друг другу все и при этом возбуждают друг друга. Когда они остаются наедине, все и начинается.

По самому необыкновенному стечению обстоятельств, — не считая того, что Кэт отчасти подтолкнула их судьбу, — она оказалась в этом безжалостном, но сказочном для любви мире, где смерть и страсть ходят рядом. Как это не похоже на Лондон!

Там, в Лондоне, пять лет тому назад она познакомилась с Кэт.

Лондон! До их знакомства она не любила этот город! Огромный и мрачный, похожий на грязный и безликий муравейник. Но, именно в Лондоне она сделала это неожиданное и стремительное открытие своей подлинной натуры. Будучи до того момента погруженной исключительно в учебу, она обнаружила вдруг в себе какую-то причудливую природу, которая стала ярче под воздействием прелести новизны ослепительной страсти вспыхнувших чувств.

Осторожный стук в дверь блиндажа вернул ее к действительности. Саманта еще больше укрылась шинелью, пока Кэт, поигрывая на ходу упругими ягодицами, не спеша направилась до осиновым доскам толщиной в один дюйм открывать дверь.

Когда, Кэт обернулась, то Саманта увидела в руках у нее поднос с завтраком, доставленный с полевой кухни, содержимое которого ее подруга быстро переставила на низкий столик рядом со спальным топчаном. Война, увы, не баловала пищевым рационом. Копорский чай в термосе (хорошо, что еще с сахаром, но, увы, без лимона). Половинка буханки овсяного хлеба, упакованная в плотную серую бумагу. Несколько нарезанных кусков бекона. Два вареных перепелиных яйца. Два куска сливочного маргарина. Два миниатюрных пудинга. Ни фруктов, ни зелени.

Она тотчас же уселась на суконную оливкового цвета подушку, поджала под себя ноги и сделала себе и Кэт сэндвичи, один из которых тут же начала уплетать за обе щеки.

Кэт засмеялась:

— А ты из породы обжор!

— Говори-говори. С тех пор, как ты здесь, не переставая ешь. — Трудно вести себя иначе. Мы только и делаем, что переходим от одних ласк к другим.

— Это правда. У меня складывается впечатление, что я вернулась на пять

лет назад. Ты вспоминаешь о тех днях, когда мы познакомились?

Эта неделя, полная метаний и напряжения нервов, все еще была жива в ее

памяти.

— О, когда я об этом думаю! Ни одна из моих подруг не в то время еще не лишилась девственности!

— А по-другому и не могло выйти. Ты была такой трогательной и беззащитной в душе, что я не могла устоять и хоть чуть-чуть подождать.

Будучи чувствительной к сладостным воспоминаниям…, Саманта оживилась.