Любовь очень зла - Страница 4
– Прости меня, прости, я сам не знаю, что говорю… Я с ума схожу от страха, что потеряю тебя. Лилечка, ты же знаешь, мне недолго осталось… – В этом месте он, как всегда, зарыдал, за три года я видела этот номер раз пятьдесят. – Потерпи, а потом я избавлю тебя от своего присутствия и ты устроишь свою судьбу как захочешь, я не буду мешать, я только надеюсь, что оставшееся мне время… – Он не мог говорить, уткнулся в мой подол и громко всхлипнул. А у меня вновь возникло чувство, что меня водят за нос. Я вздохнула, рука невольно потянулась к его голове. Я гладила его волосы и думала, что он в очередной раз меня облапошил.
Наконец Виктор поднялся с колен и заключил меня в объятия.
– Я хочу, чтобы ты в самом деле переписал завещание, – сказала я, когда он немного успокоился. – Твои обвинения действуют мне на нервы.
– Ты с ума сошла? – нахмурился он. – Кому я должен оставить деньги, как не любимой жене? – Он деловито поставил столик на место, достал непочатую бутылку коньяка, две рюмки. Нет, не похоже, что его здоровью что-то угрожает.
– Оставь все любимым братьям.
Он скривился:
– Ну уж нет… Хочешь кофе?
– Тебе нельзя кофе, – устало напомнила я, вновь устраиваясь в кресле.
– Ерунда, – отмахнулся он и прошел в кухню, откуда вернулся с подносом, на котором стояли две чашки кофе, апельсиновый сок и печенье в вазочке, печенье – мое любимое.
– Пить кофе в час ночи, – покачала я головой.
– Завтра отоспимся, у меня выходной, – сообщил он весело, затем лицо его посерьезнело: – У тебя в самом деле никого нет?
Его настойчивость меня беспокоила. Обычно ему хватало единичного ответа, но это было раньше, когда я не знала Сережу и при всем своем рвении Виктор не мог отыскать повода для ревности, неужели теперь что-то пронюхал?
– Пожалуйста, не начинай все сначала, – попросила я.
– Да-да, конечно… – Он выпил коньяк, запил его кофе и прошел к камину. Только тут я обратила внимание на конверт, который лежал на каминной полке. Виктор повертел его в руках и протянул мне с видом фокусника. – Тут фотография. Не хочешь взглянуть?
– Нет, – покачала я головой.
– Почему?
– Я не интересуюсь фотографиями.
– И все же, – с улыбкой змея-искусителя заявил он. – Я бы хотел, чтобы ты взглянула на это.
Я открыла конверт и вытряхнула фотографию себе на колени. Сердце мучительно сжалось. Так и есть. Я и Сергей. Мы сидим за столиком, кажется, в теннисном клубе. Спокойно, все не так уж и скверно. Разумеется, если у этого мерзавца нет еще фотографий.
– И что? – спросила я, поднимая глаза. Муж застыл напротив в позе напряженного ожидания.
– Кто этот молодой человек?
– Понятия не имею, мы не знакомились. Должно быть, он член клуба или чей-то приятель. Мы случайно оказались за одним столом.
– Ты уверена? – с издевкой спросил муж.
– Надо поклясться на Библии?
– У тебя руки дрожат. Слышишь, милая, у тебя дрожат руки. Так это твой любовник? Из-за него ты хочешь развестись со мной? Отвечай, ну? – Он встряхнул меня за плечи, но я сбросила его руки.
– Убирайся к дьяволу! Ты просто психопат. Тебе очень хочется застать меня с кем-нибудь в постели? Чертов извращенец. Я доставлю тебе это удовольствие.
– Я все вытрясу из этого типа, – перешел муженек на зловещий шепот. – И если окажется, если окажется… Ты очень пожалеешь. Я твоего щенка…
– Замолчи! – вскакивая, заорала я. – Замолчи, что ты болтаешь? Ты спятил…
Он сделал шаг ко мне, а я сама не помню, как толкнула его. Он налетел на столик, не удержался на ногах и упал, ударившись головой об угол камина, глухо простонал и, кажется, потерял сознание.
Я бросилась к нему и испуганно вскрикнула, заметив кровь на облицовке камина.
– Виктор, – позвала я, опустившись перед ним на колени. – Виктор, ради бога…
Он схватил меня за руку, а я опять вскрикнула, на этот раз от боли.
– Если ты с ним спишь, я его убью, – заявил он, а я попятилась.
– Ты сумасшедший, ты… ненавижу тебя… – Я бросилась вон из комнаты, с трудом соображая, что делаю, споткнулась на лестнице и едва не упала, схватила шубу, выбежала на улицу и, только оказавшись за воротами, понемногу пришла в себя и направилась к перекрестку.
Бродить ночью по улицам, да еще в такой холод, – чистое безумие, я с тоской посмотрела на окна своего дома. Возвращаться мгновенно расхотелось. На камине была кровь, что, если Виктор… Чепуха, судя по всему, этот мерзавец прекрасно себя чувствовал. Я поежилась, поплотнее запахнула шубу и направилась в сторону реки. Немного постояла на мосту, опершись на перила. Ни машин, ни прохожих. Я хотела позвонить Сереже, но тут же отбросила эту мысль, еще одного выяснения отношений я не переживу.
Было ветрено, стоять на мосту вскоре сделалось невозможно, и я, смирившись, побрела к дому. Чем ближе я к нему подходила, тем медленнее передвигала ноги. Что, если уехать к родителям? Первый автобус в 6.20, до этого времени можно посидеть на вокзале, там тепло… Завтра к вечеру туда явится Виктор, и все вернется на круги своя, а до этого момента мне предстоят ненужные объяснения с мамой, укоризненные взгляды отчима… Я вздохнула и решительно зашагала к калитке.
Дверь в дом оказалась не заперта, это меня удивило, впрочем, возможно, я сама забыла ее закрыть, а Виктор не удосужился проверить.
Я вошла в холл, сняла шубу, все время прислушиваясь. В доме стояла тишина, ни шагов, ни шороха, вообще ни звука. С большой неохотой я поднялась на второй этаж, свет горел только в гостиной, дверь была слегка приоткрыта. Заглянув в гостиную, мужа я там не обнаружила и прошла к себе. Разделась, набросила халат, все еще прислушиваясь. За стеной, в спальне мужа, тишина.
Я вышла в коридор и громко позвала:
– Виктор.
Он не ответил. Я направилась в ванную, но в последний момент передумала и спустилась в гараж. Машина Виктора стояла там. Что за чертовщина? Если он в доме, почему не отвечает? Поднимаясь по лестнице, я позвала еще раз:
– Виктор… – и вновь не услышала ответ. Боже, как мне надоели его фокусы. Я опять заглянула в гостиную, она, вне всякого сомнения, была пуста. Чертыхаясь, я пошла к себе, чувствуя странное беспокойство, и вдруг подумала, что я, скорее всего, одна в этом огромном доме, охранника Виктор отпустил, и сам куда-то испарился, а входная дверь была открыта… Не помню, чтобы муж любил совершать пешие прогулки, особенно в такую ночь. Если машина в гараже, значит, он дома.
Я постучала к нему в спальню, не дождавшись ответа, вошла, включила свет. Комната пуста, не похоже, чтобы он сегодня вообще сюда заглядывал. Беспокойство нарастало.
– Виктор, ты дома? – крикнула я. – Пожалуйста, ответь мне.
В кухне что-то со звоном упало, я бросилась туда, торопливо включила свет. Ваза, до сей поры стоявшая на холодильнике, теперь валялась на полу, разлетевшись вдребезги. Я хотела убрать осколки, но, неизвестно чего испугавшись, выскочила из кухни, забыв выключить свет, и вбежала в свою спальню. С трудом отдышалась и подумала, что самое время выпить валерьянки.
Вот тогда-то я и увидела свое платье. Я была убеждена, что убирала его в шкаф, но оно лежало на постели, небрежно брошенное поверх одеяла.
– Это нервы, – жалобно сказала я и тут совершенно отчетливо вспомнила: вот я вешаю его на плечики, вот убираю в шкаф… Каким образом оно могло оказаться на постели?
Я затравленно огляделась и посоветовала взять себя в руки. Я помню, что убирала платье в шкаф, теперь оно лежит на кровати, значит, оставил его здесь Виктор. Одному дьяволу ведомо, зачем это ему понадобилось.
Я разозлилась, и страх мгновенно отступил. Взяла платье с намерением убрать его в шкаф и растерянно уставилась на его рукав: он был забрызган кровью. Я испуганно осмотрела платье: на подоле несколько пятен и еще на плече. Не может быть, откуда?
Я скомкала платье, зачем-то прижала его к груди, а потом бросилась в гостиную. Она по-прежнему была пуста, я с облегчением вздохнула, прошла к камину. Огонь потух, из углей торчал клочок бумаги, я потянула за него и обнаружила обгоревшую фотографию, ту самую, что мне показывал Виктор. Крови на мраморе и возле камина не было. Виктор навел в гостиной образцовый порядок, чего за ним никогда не водилось. Тщательно вытер стол, ни рюмок, ни чашек, ни бутылки, даже замыл ковер в том месте, где он разлил коньяк. Не знаю, почему меня это так напугало.