Любовь на коротких волнах - Страница 2

Вот только и здесь его сегодня ждал сюрприз.

Зная, что босс явится в восемь, помощник включил радио, которое Павел никогда не слушал. И теперь уже знакомый, ликующий голос с чувственными нотками, которые, почему то, отозвались дрожью в его животе и вынудили остановиться подслушать у полуоткрытой двери, произнес:

– Доброе утро, мой город! Как спалось? С вами Яся Громик и наше самое лучшее утро. И хорошо, что все-таки с вами – я проспала сегодня; еще и провалилась в ледяную лужу, потому сижу босиком у себя за столом и мечтаю о носках и горячем латинском … ой нет, босс сейчас испепелит меня взглядом, так что меняю горячего на горячую и мечтаю всего лишь об отличном зажигательном танце в исполнении Дженифер Лопес! "Aint it funny" на радио Up! Согреваемся ребята…

– А-апчхи!

От моего чиха должны были содрогнуться стены, но скрутило только меня.

Похоже, Джей Ло и её горячие танцы так мне и не помогли. Промокшие ноги сделали свое дело, и к обеду я чувствовала себя просто кошмарно. Эфир был у меня до одиннадцати; пять часов болтовни кого угодно доведут до истощения, тем более, больную хрупкую девицу двадцати шести лет от роду. Гоша, великое и беспощадное начальство – во всяком случае, он именно так о себе думал – выдал мне свои запасные кроссовки и милостиво отпустил домой, хотя обычно я продолжала работать еще несколько часов в студии после эфира.

Какое счастье, что завтра начинаются выходные.

Я прихожу на радио исключительно по будням, так что, несмотря на профессию и время начала эфира, веду практически тот же образ жизни, что и сотни тысяч белых воротничков необъятной нашей столицы.

– А-апчхи! А-ап… – от моего чиха меня снова согнуло и повело в сторону. Еще и мужская обувь, больше нужной на фиг знает сколько размеров, сделала меня окончательно неуклюжей. Я так до выхода не дойду никогда! И кто придумал делать такие бесконечные холлы, сияющие сотнями отражений во всех поверхностях – в натертых белоснежных плитах пола, в зеркалах, стальных ограждениях из нержавейки и даже в сделанных по американским технологиям улыбках многочисленных сотрудников?

Додумать мысль я не успела, потому что снова чихнула, шагнула вперед, ничего не видя сквозь слипшиеся от слез глаза, споткнулась в одолженных кроссовках, и врезалась в кого-то мягкого и пушистого, выбив у того из рук сумочку.

Пушистик взвизгнул и обернулся блондинистой мегерой с перекошенным от злости лицом, начавшей что-то верещать про неуклюжих дур, которые под ноги не смотрят.

Угу, можно подумать, она у меня под ногами пряталась.

Я пробормотала извинения и осторожно начала пробираться мимо блондинки, надеясь не чихнуть снова и не заляпать соплями длинный белый мех, но девица все не могла успокоиться и решила разобраться со мной по полной. Только ей не дали.

– Что здесь происходит? – холодный, режущий голос полоснул по моим ушам и заставил замереть на месте, как будто он сказал «морская фигура замри» а не то, что сказал.

Впрочем, замерла не только я, но и пушистик. И даже перестал верещать. Я обернулась к обладателю ледяных связок и …

Уткнулась глазами в мощную грудь.

Да ла-адно.

Опять тот странный мужик?

Задрала голову и полюбовалась крупным носом, недовольно поджатыми губами и серыми глазами, на сей раз, совершенно непроницаемыми.

Мужчина посмотрел на меня долгим, непонятным взглядом и перевел взгляд на блондинку.

Я тоже перевела. Так, на всякий случай. Блондинка меня удивила: её красивое лицо сделалось добрым, выражение глаз – влюбленным, а улыбка – обольстительной. И все к нему, к человеку-и-пароходу.

Теперь я уже сама усомнилась, что это может быть охранник. Поняла бы это еще в лифте, но тогда меня больше занимали мои ноги. Слишком уж сильная аура его окружала. Да и блондинки в белых шубах к охранникам не ходят.

Почему то при мысли о том, что незнакомец и мегера вместе, сделалось противно. Видимо, что-то отразилось у меня на лице, потому как взгляд его вдруг стали колючими и он снова обратил на меня внимание:

– Я спросил, что здесь происходит?

Блин, этим голосом могильные плиты можно устанавливать.

– Шла. Споткнулась. Задела девушку. Девушка расстроилась – я извинилась. Собственно, всё, – я прощально кивнула, прощально чихнула и двинулась снова в сторону выхода.

Домой бы! И чаю горячего… И под одеяло… И спать долго-долго – до понедельника. Я, правда, договорилась поехать к Зиминым за город, но, думаю, они простят.

Тут меня схватили за руку.

Я ойкнула, вздрогнула и снова остановилась. Рука была очень большой и горячей. Он что, мстить собрался? Буду орать!

Решительно повернулась и уже почти привычно уткнулась в мужскую грудь. Поднимать голову или нет? Насупилась. Не буду и всё!

– С вами все в порядке?

Я так удивилась, что, забыв о только что данных себе клятвах, все-таки голову задрала.

Опять смотрит и опять внимательно.

Энергично кивнула и для надежности подтвердила:

– В полном. Приболела немного – надо просто отлежаться. Я пойду?

– Конечно, – а сам руку не отпускает. Ну вырывать её у этого шкафа себе дороже – так и без конечности можно остаться. – Просто хотел убедиться, что у лучшего ведущего моей радиостанции всё хорошо.

Вау, он считает меня лучшей?! Круто!!! Так, а откуда он меня знает? И почему я не знаю его? И почему он сказал «моей радиостанции», хотя директором нашей медиа – компании, в которую входило радио, газета, звукозаписывающая студия и небольшое издательство, был лысоватый дядечка со сложно произносимым именем и еврейскими корнями?

Пауза затянулась, и, осознав это, мужчина чье – имя – мне – никто – видимо – не – скажет вдруг выпустил мою руку и отступил на шаг назад, поближе к блондинистой красотке. А я сделала пару осторожных движений в сторону входных дверей, и, осознав, что никто больше не посягает на мою свободу, ломанулась на улицу.

Фух.

Теперь точно домой.

Спать, лечиться и раздумывать, что это было вообще такое?

– Яся-я, выручай! – возопила в каморке, где ведущие обычно готовили материалы, Катерина Евгеньевна Самойлова, «Грозная Кэт», Маркетолог Всея Руси и по совместительству человек, что отвечал за корпоративную культуру, проще говоря, за совместные пьянки нашего холдинга.

Я дернулась и чуть не свалилась со стула – легкие у Катерины были словно паруса какого – нибудь корвета, да и грудь под стать. Грудью она этой проложила себе дорогу к своей высокой должности, но не в том смысле, что через постель, а в том, что тараном сметала всех своих конкурентов.

Катерина мне нравилась. Это была честность, энергия, напор и жизнерадостность в виде восьмидесяти килограмм веса. Пришла она в компанию давно, гораздо раньше меня, и к нашим медиа прямого отношения не имела, поскольку мы были самостоятельной структурой, зарабатывающей как на заказах холдинга, так и на сторонних. Ну и рекламодатели, понятно, были в почете.

Холдинг Up! представлял собой довольно таки любопытное место. Зимины утверждали, что мне с моим тотальным – точнее фатальным – везением на этот раз действительно повезло попасть в самое охраняемое – функциональное – супер – пупер предприятие с параноидально настроенными боссами. Их паранойя заключалась в том, что они терпеть не могли, похоже, никаких партнеров и по максимуму постарались взять под свое крыло все компании, что им могли пригодиться. Так под одной крышей оказались наши медиа, строительные и торговые фирмы, архитектурное и дизайнерское бюро, ресторан и банкетные залы, тренинговая компания и еще куча более мелких структур, простое перечисление которых занимало пару страниц нашего сайта.

Все это располагалось на двух первых и семи последних этажах бизнес-центра; остальные были отданы под аренду.

Кстати, здание также принадлежало холдингу и являло собой навороченный эко-проект с бронированными стеклами, солнечными панелями, самоочисткой и системой управления «такой умный дом, что сам себя боюсь». Его придумал и напичкал электроникой гениальный программист и безопасник, имя-которого-нельзя-называть и на фотографию-которого-нельзя-смотреть. Вообще наши боссы не слишком любили работать на публику: интервью не давали, с речами по этажам не бродили и даже в великие праздники вроде Нового Года до простых смертных не снисходили, а устраивали отдельный банкет для себя любимых в зале за тремя печатями.