Любовь из легенды - Страница 4

– Ольга, я ничего не помню, я получу «пару», и меня не возьмут в Москву, – причитала Галя Калинкина у двери в кабинет математики. – Только на тебя надежда! Садись только рядом со мной… на соседнюю парту, иначе все… каюк…

– Ты прекрасно знаешь, что от меня абсолютно ничего не зависит. Нина куда захочет, туда и посадит. Если сейчас кто-нибудь один выйдет, то только один и зайдет. Ты лучше посмотри на Добровольца. В первый заход, когда можно было вдвоем в класс войти, они почему-то разделились. Явно что-то задумали.

– Ой, не могу-у-у-у, – застонала Галка. – Сейчас мне абсолютно наплевать на этих… «одинаковых с лица». Меня геометрия волнует гораздо больше.

– А как же любовь, Галка? Люди ради нее на настоящие жертвы идут, а ты не можешь от геометрии на две минуты отвлечься!

– Так ведь у меня еще нет любви! Где она? Пока еще только одни несбывшиеся надежды. Лучше напомни мне, пожалуйста, второй признак подобия треугольников.

Ольга уже хотела оказать отчаявшейся подруге первую геометрическую помощь, но дверь кабинета открылась, из нее вышел «один из ларца», а Нина Петровна вместо него затащила к себе в логово подвернувшуюся под руку и упирающуюся Галю Калинкину. Ольга, избавившись от Галкиного нытья, сосредоточила свое внимание исключительно на Добровольцах. Тот, который вышел из кабинета, картинно привалился к стене коридора и, улыбаясь, начал рассказывать брату, видимо, о своих удачах на зачете.

Ольга еще раз без всякого удовольствия отметила, что ей очень нравятся оба молодых человека: высокие, с мягкими темными волнистыми волосами и прозрачными светлыми глазами. Как всегда, они мгновенно среагировали на ее взгляд и оба повернули к ней головы. Ольга так же мгновенно покраснела. От окончательного замешательства ее спас скрип открываемой двери и вылетевший из кабинета математики взмыленный Катанян.

– Ну как? – с преувеличенной заинтересованностью спросила его Ольга. – Сдал?

– Сдашь тут, как же… – Саня с отвращением посмотрел на зажатый в руке учебник. – Разве ж все упомнишь? Пока выучишь одно только слово «парареро…», нет, «палалеро…», тьфу ты, «параллелограмм», – поседеешь десять раз!

Дверь опять открылась. На пороге появилась Нина Петровна. Увидав Саню, она сердито сказала:

– Если я тебе, Катанян, обещала для поездки учитывать только поведение, это вовсе не значит, что ты можешь вообще не учиться.

Учительница оглядела стоящих у кабинета девятиклассников и выбрала следующей жертвой второго Добровольца:

– Саша, прошу тебя на зачет.

Ольга не побоялась бы присягнуть, что сдавать геометрию во второй раз отправился тот из близнецов, который только что зачет уже сдал. Братья эти несколько минут стояли у стены, не меняясь местами. Тот, кого классная руководительница назвала Сашей, прошел мимо Ольги. Мимо нее проплыла школьная сумка, на «молнии» которой не было того самого, отмеченного Калинкиной, язычка. Видимо, Ольгино лицо было настолько выразительно, что второй «из ларца» отлепился от стены и подошел к ней.

– Неужели настучишь? – спросил он, пытаясь с независимым видом, но явно нервничая крутить на пальце ярко-оранжевый транспортир. Скорее всего он здорово нервничал, поскольку измерительный прибор пропеллером соскочил с его пальца и птицей влетел прямо в разинутую пасть сумки Катаняна.

– Издеваешься, да? – угрожающе взревел Саня. – Думаешь, сдал зачет, так тебе все можно? – и он взбешенным медведем пошел на Добровольского.

– Саня! Ты куда! А как же примерное поведение? – воскликнула Ольга и очень удивилась, что такие простые слова подействовали на Катаняна, как магическое заклинание. Саня остановился сантиметрах в двадцати от того, который должен бы быть Пашей, сказал безнадежное «э-э-эх!», махнул рукой и походкой Терминатора устаревшей модели пошел по коридору прочь от одноклассников.

Добровольский по-прежнему стоял рядом с Ольгой и выжидательно глядел ей в глаза.

– Ты кто будешь-то, Паша или Саша? – спросила она.

– А ты не узнаешь? – молодой человек, оставшись без спасительного транспортира, нервно покусывал нижнюю губу.

– Раз я должна узнать, то ты скорее всего Саша.

– Молодец, соображаешь, – похвалил ее Добровольский.

– И что же ты от меня хочешь, Саша?

– Ответа жду. Я вопрос вообще-то тебе уже задал, но могу и повторить – настучишь?

– Если не настучу, то что мне за это будет? – удивляясь собственной наглости, спросила Ольга.

– А что бы ты хотела? – вопросом на вопрос все так же нервно ответил Добровольский.

Ольга не успела ничего заказать, потому что ее пригласила на зачет выглянувшая из класса Нина Петровна.

– Значит, они у нас в руках, – обрадовалась Галка, когда Ольга рассказала ей о происшествии у кабинета математики. После полученной на зачете по геометрии «четверки» у нее вновь пробудились угасшие на время нежные чувства к братьям Добровольским. – Надо только правильно распорядиться полученной информацией и, главное, не опоздать.

– В каком смысле? – удивилась Ольга.

– В прямом. Информация имеет свойство устаревать. Через несколько дней все забудут про зачет, и мы останемся ни с чем, если, конечно, ничего не предпримем в ближайшее же время.

– И что ты предлагаешь?

– Предлагаю потребовать от них свидания вчетвером.

– Зачем? – не догадалась Ольга.

– Затем, чтобы постепенно приучить их к себе, а если получится, то и влюбить в себя.

– Знаешь, я думаю, что за один вечер ничего не выйдет.

– Во-первых, можно получше постараться, а во-вторых, мы имеем право потребовать с них и неделю свиданий. Не бойся! – Галка остановила рвущиеся из Ольги возражения. – Согласятся! Никуда не денутся. Поездка в Москву того стоит.

– А тебе, Галина, не кажется, что наши действия будут смахивать на шантаж?

– Это зависит от того, как тонко мы проведем операцию.

– Нет, – покачала головой Ольга, – я не буду в этом участвовать. Получится, что я Cашке навязываюсь. Если он и так не особо горит желанием со мной встречаться, то из-под палки вообще ничего хорошего не выйдет. Есть народная мудрость: насильно мил не будешь.

– Я тебе на эту мудрость десять других, противоположного содержания, приведу. Например, стерпится – слюбится. Помнишь такую?

– Не хочу я, Галка, чтобы меня терпели. Хочу, чтобы любили.

– Для начала, милая моя, пусть потерпят, а там видно будет. Может, они только с виду такие: высокие да красивые, а познакомимся поближе, так квадратный Телевизор в сто раз милее покажется. Всякое, знаешь, бывает.

– Нет, Галя! – твердо сказала Ольга. – Тут я тебе не помощница. Информацией ты владеешь, поэтому проводи какую хочешь операцию, только без меня. Можешь даже…

Ольга не закончила, потому что ее перебил телефонный звонок. Трубку сняла Галка, сидевшая рядом с аппаратом.

– Да, это я, – сказала она. – Я так и думала… Конечно, встретимся… Через пятнадцать минут… У пруда возле школы… Да-да, там, где беседка…

– С кем это ты собралась встречаться? – спросила Ольга, когда подруга повесила трубку.

– Угадай с трех раз, – усмехнулась Галка.

– Не может быть… – сразу догадалась Ольга. – Это Сашка! Зачем ты мной прикинулась?

– Ты же сама мне только что разрешила делать, что я хочу.

– Но не от моего же имени!

– А что такого? Ничего особенного я не сказала, а встретиться все равно необходимо. Если хочешь, я могу за тебя и встретиться.

– Как это?

– Так это! – Галка подтащила подругу к зеркалу. – Ты погляди: роста мы с тобой одинакового, обе кареглазые, темноволосые. Cашка твой в темноте нипочем не разберется.

– Да ты посмотри на волосы! У меня гладкие, а у тебя – волна морская, да еще в шторм!

– Ну и что! Я по морозу с голой головой ходить не намерена – твою шапку надену… И куртку твою тоже.

– А голос?

– Я тебя уверяю: эти красавчики и не думали запоминать, какой у тебя голос. Дела им нет до твоего голоса, понятно? Они сейчас только о себе беспокоятся: как бы ты их Нине Петровне не выдала и как бы после этого Москва для них не накрылась медным тазом.