Любовь и верность - Страница 10

Черт бы все побрал! Несмотря на страстные речи лорда Рейнберна и его упрямую фамильярность, он ее… покорил. Мэри понимала, что под всей его безнравственностью кроется уязвимость. К тому же он слишком красив, для своего же блага.

Все это из-за того, что у нее недостаточно опыта общения с мужчинами. Когда она последний раз носила нормальное платье, оно было скрыто под просторным фартуком бакалейщицы. Никто из покупателей – а в основном это были женщины или прислуга – не замечал ее женственности, а ее брат Альберт неодобрительно относился к тому, чтобы она ходила куда-то в компании молодых джентльменов, хотя не сказать бы, что было очень много желающих пригласить ее куда-то. Альберта устраивало, что Мэри была занята магазином или его домом, а у нее не было возможности устроить собственную жизнь, потому что она не закончила образования и не имела своих денег. И если бы она оставила работу у брата, то ей пришлось бы выполнять еще более тяжелую у кого-нибудь другого.

Так что когда пришло письмо от тети Мим, Мэри долго не раздумывала. Но свободы в Лондоне, о которой Мэри мечтала, она так никогда и не получила. Удивительно, как много времени уходило на решение проблем других людей и как мало его оставалось на конец дня – с бренди или без него. Мэри все собиралась ходить на пьесы или концерты, но каким-то образом возможности сделать это так и не представилось. И если она покидала Маунт-стрит, то лишь по делам, – размотать чей-то спутанный домашний клубок, для чего подходила только униформа, выданная ей тетей Мим.

Мэри погладила кончиком пальца свою шелковую юбку. Первым делом она сняла перчатки – чувствовать нежную ткань было божественно. Как чудесно ходить с голыми руками и как восхитительно было бы зарыться ими в бороду лорда Рейнберна!

Откуда у нее такие мысли? Да она вообще не любит бороды! Мэри ударила себя – по-настоящему, сильно ударила мыском правой лайковой туфельки по лодыжке левой ноги в чулке.

– Что скажешь на это, Мэри? – Тетя Мим смотрела прямо на нее поверх своих очков.

– Я… Боюсь, я засмотрелась на пейзаж и потеряла нить разговора.

– Вот и хорошо, детка. Зайдите, выйдите, и тогда вы будете в безопасности и сможете вернуться к своим делам, какими бы они ни были. А мы с юным Оливером спрячемся в его комнате с кем-нибудь, кто согласится нам помочь.

– Прошу прощения? – переспросила Мэри.

– В субботу вечером. Карты. Спиртное, – громко и четко выговаривая каждый слог, пояснил Оливер, словно она была глухой.

– У вас будет в-вечеринка?

– У нас будут свидетели. Вы приглашаете Бауэра в свою комнату, потом немного покричите, а юный Оливер ворвется к вам из смежной комнаты, чтобы спасти вас.

– Это смешно, – отрезала Мэри. – Можно не сомневаться, что доктор Бауэр и не попытается приставать ко мне, когда соседняя комната будет полна джентльменов.

– Ничто не подогреет его страсть больше, чем ваша беспомощность, когда вы окажетесь в его власти. Ему и в голову не придет, что вы посмеете на него закричать. Девушки, ставшие его жертвами, были слишком запуганы, чтобы кричать о том, что их насилуют.

– Он… насильник? – дрогнувшим голосом спросила Мэри.

Лорд Рейнберн покраснел.

– Не-ет… – протянул он. – Они сами соглашались. Бедные малютки, изнывающие от желания. Он нес какую-то сладкую ерунду до тех пор, пока они не теряли способность мыслить рационально, а потом резко менял тему разговора и просил денег за свое молчание. Ему было достаточно пригрозить, что он поставит им диагноз «истерия» – это вроде нимфомании, – чтобы их семьи посадили их под замо€к, и тогда они лишились бы всяких надежд на какие-то отели или на что-то еще в будущем. Вот так он зарабатывает деньги.

– Мерзавец! – бросил Оливер.

– Следи за своей речью, – вмешалась тетя Мим, – хотя вообще-то я с тобой согласна. Мэри, если бы я отдавала себе отчет в том, насколько все это рискованно, я бы не позволила тебе заниматься этим делом. Здесь не место для такой девушки, как ты.

Голова лорда Рейнберна повернулась, его брови приподнялись.

– У меня создалось впечатление, что у мисс Арден есть некоторый опыт.

– Человек не может подготовиться именно к этим обстоятельствам, – быстро проговорила Мэри. Она не должна позволить тете Мим запретить ей помогать лорду Рейнберну. В конце концов это дело всего пары дней, и она в любом случае получит большую плату, даже если ей не удастся выполнить его поручение. – Думаю, нам надо согласовать наши действия в субботний вечер. Вполне возможно, что я окажусь в такой ситуации, что не смогу закричать, вы должны это понимать. – Представив, как рука доктора Бауэра с длинными пальцами зажимает ей рот, Мэри поежилась. – Может быть и такое, что я закричу, а вы меня не услышите, если ваши новые друзья будут слишком громко разговаривать, играя в карты и выпивая. Мужчины, рядом с которыми мы сидели за ужином, не услышали бы, даже если бы за соседним столом взорвалась бомба, так они были пьяны. Поэтому мы должны установить какое-то время на мое изнасилование.

– Отличная идея, мисс Арден. Только вас не изнасилуют. – Лорд Рейнберн хмурился именно так, как на всех фотографиях в газетах.

– Ну на попытку изнасиловать меня, – поправилась Мэри. – Ближе к субботнему вечеру мы уточним время, а то вдруг доктор Бауэр по какой-то причине не сможет прийти.

– О, поверьте мне, он отложит все дела и встречи ради того, чтобы одержать надо мной верх. Слишком велик для него будет искус соблазнить двух моих женщин.

– Я не ваша женщина, лорд Рейнберн, – промолвила Мэри, правда, не так твердо, как следовало бы.

– Ему это знать не обязательно. Завтра я притворюсь, что с ума по вам схожу. – Он принял позу влюбленного мужчины, бьющего себя в грудь рукой. Лучше бы ему завтра и на следующий день вести себя иначе, а то он переборщил, и у него был вид полного идиота.

Мэри приподняла одну бровь.

– Надеюсь, это будет не очень трудно, – сказала она.

– Напрашиваетесь на комплименты, мисс Арден? Вы их не получите, пока в них не возникнет необходимость. Перед гостями отеля я буду выглядеть помешанным. Все поверят в то, что я безнадежно влюблен.

Тетя Мим закашлялась.

– Могу я предложить кое-что иное, лорд Рейнберн? – спросила она. – Ни один человек в здравом уме не поверит, что вы с легкостью влюбляетесь. Испытываете страсть – да. У вас такая репутация с тех пор, как вы носили короткие штанишки, а может, и вовсе не носили их – в зависимости от случая.

Мэри зажала рот рукой. Тетя Мим всегда попадала в самую точку.

– Доктора Бауэра будет легче втянуть в игру, если вы предложите ему пари – кто из вас первым сломает сопротивление мисс Арден. Тогда вы сможете находиться в ее компании, не вызывая его подозрений. И не нужно заводить разговоров о любви – вы же до сих пор в трауре, не забыли?

Лорд Рейнберн настолько оцепенел, что Мэри усомнилась, дышит ли он. Был ли он оскорблен разговорами о его распутном поведении? Рассердился ли при упоминании о его умершей жене?

А потом барон рассмеялся. Мэри только один раз слышала его смех, когда предостерегала его от лишних разговоров, пока они шли в столовую. Тогда он остановился, но сейчас хохотал, как развеселившийся медведь, рычал и сопел, пока в его темно-карих глазах не показались слезы. Он нарушил абсолютно все планы, и Мэри на мгновение охватила паника. А вдруг он неуравновешен?

Вдруг он действительно убил собственную жену?

Оливер протянул ему очередную порцию бренди, когда тот на миг замолчал, чтобы набрать в грудь воздуха, и барон осушил бокал до дна. Переведя дух, лорд Рейнберн подмигнул Мэри, а затем повернулся к тете Мим:

– Мне говорили, что вы буквально творите чудеса, но никто не упоминал, насколько вы прямолинейны, миссис Ивенсон. Вы абсолютно правы. Я не влюблюсь в мисс Арден или еще в кого-нибудь, вся эта ерунда для меня в прошлом, Бауэру это, без сомнения, известно. Итак, отлично. Я сыграю большого распутника, чтобы спровоцировать Бауэра. Я знаю, как исполнить эту роль, как вы заметили.