Любовь и доктор Форрест - Страница 4

- Мне очень нелегко думать о том, что мы больше не сможем видеться с тобой каждую неделю, - объяснила Жанет, - но Тоду предложили там очень приличную работу, и с теми деньгами, что мы сможем откладывать плюс к этому моя доля от продажи дома, он очень скоро сможет купить собственный магазин мужской одежды. Это его заветная мечта.

- А о продаже какого дома идет речь? - поинтересовалась Лесли, не обращая внимание на заключительную часть сестриных доводов.

Бледные щеки Жанет ярко зарделись.

- Нашего дома, дорогая. Мы с Тодом так много уже говорили об этом, что совершенно забыла о том, что ты еще ничего не знаешь. - Каждое слово давалось ей с струдом. - В общем, Тод считает, что нужно быть законченным идиотом, чтобы не продать его сейчас, когда цены на недвижимость так высоки. А так как мы все равно уезжаем отсюда на север, а у тебя совершенно нет времени на поиск новых жильцов, если вдруг кто-нибудь из наших теперешних жильцов вдруг решит съехать с квартиры, то вполне логично, по-моему, просто отделаться от этого дома.

- Понятно, - Лесли постаралась скрыть свое разочарование, но только судя по тому, как омрачилось лицо Жанет, ей это не удалось.

- Конечно, если ты будешь возражать, то мы не станем продавать...

- Нет, что ты. Я не возражаю, просто все это так неожиданно. А как ты думаешь, сколько мы сможем получить за него?

- Тод говорит, что по крайней мере тысяч десять.

- Так много!

- Он того стоит. Возможно новый хозяин сможет перестроить его под отдельные квартиры. Если бы у нас были деньги, то мы сами занялись бы этим.

- Но денег у нас нет, - сказала Лесли, - поэтому и вправду, лучше сделать так, как говорит Тод, и продать этот дом.

Выражение облегчения на лице Жанет стоило тех усилий, которыми дались Лесли эти слова, потому что ей не составило труда понять, к чему сводился весь смысл рассуждений сестры: деньги от продажи дома будут существенной поддержкой Тоду не только при переезде на новое место, но и как начальный капитал для начала собственного дела.

Очень быстро дом был продан вместе с мебелью, доля Лесли составила немногим больше четырех тысяч фунтов и была тут же положена на счет в банке, а Жанет, Тод и Бобби поселились в маленьком домике в Ливерпуле. Жанет писала восторженные письма. Наконец-то у нее появился современный дом, в котором было легко управляться по хозяйству. А еще они уже успели познакомиться и подружиться с несколькими молодыми семьями, и теперь она мечтает только об одном: чтобы Лесли перевелась работать в какую-нибудь из клиник Ливерпуля.

Но здесь Лесли оставалась непреклонна. Она решила, что пришло ее время, и что ей пора начинать самостоятельную жизнь, а больница св.Катерины становилась теперь частью ее жизни, той ее частью, которую неосознанно делил с ней Филип Редвуд. За все время, прошедшее со дня той рождественской вечеринки, ей лишь мельком да и то очень нечасто доводилось видеть его в больнице, потому что младшей медсестре, какой она была в то время нечего было даже мечтать о том, чтобы выполнять распоряжения и указания, отдаваемые им тоном, не терпящим возражения!

Женитьба Редвуда на Деборе Брукс была единственной темой для разговоров, и все, кто имел хоть какое-то отношение к персоналу больницы оказались приглашены на торжество. Лесли же была нерационально рада тому, что ее дежурство в больнице совпало со дней свадьбы, и поэтому она не смогла присутствовать на богато обставленной церемонии, проводимой в соборе св. Георгия на Гановер-Сквер. Но Пат, из любопытства все же отправившаяся туда, посвятила ее во все детали, не оставив решительно ничего воле воображения.

- Это надо было видеть. Какие там были гости! Какие меха и бриллианты! - она тяжело вздохнула. - Рядом с ними я чувствовала себя распоследним огородным пугалом.

- Не наговаривай на себя. Никакое ты не пугало.

- Может быть здесь я еще и выгляжу более или менее прилично, но там, с ними... - Пат сбросила с ног туфли и принялась растирать затекшие пальцы. - Бедные мои ножки! Это вконец убивает меня! Даже в свой законный выходной день я чувствую себя медсестрой. Интересно, неужели возможно когда-либо привыкнуть ко всей этой беготне? - Она присела на краешек кровати и закурила сигарету. - Наша Дебора была неотразима. Я вообще-то не в восторге от нее, но тут, должна признать, что из нее получилась очень милая невеста. Бедный Редвуд был обречен с того самого момента, как она положила глаз на него.

Стоя у раковины умывальника, Лесли принялась с большим ожесточением тереть мылом чулки.

- Никогда бы не подумала, что среди мужиков выискался хоть кто-нибудь, кто пожелал бы перечить ей.

- Конечно, я очень многого не знаю. Но ведь для того, чтобы быть чьей-то женой мало обладать просто смазливой мордашкой. Но в любом случае, я уверена, что относительно него у Деборы имеются далеко идущие планы, попомни мои слова.

- Какие такие планы?

- Ну, например, чтобы он обзавелся бы собственным кабинетом на Харли-Стрит и занялся бы частной практикой!

- Нет, это невозможно! - Лесли резко обернулась. - Она не посмеет вмешиваться в его работу. У него же здесь такое прекрасное будущее!

- Но ты забываешь, что нашей Деб неинтересно будущее без бриллиантов и норковых манто. А секрет больших денег кроется в частной практике. Но это уже не наша с тобой печаль. - Пат встала с кровати и зевнула. - Я сегодня собираюсь лечь спать пораньше. Кстати, не забудь, что с завтрашнего дня у нас начинаются ночные дежурства.

- Разумеется. Я все это время только и думала об этом!

Тем вечером, уже лежа в постели, Лесли вновь и вновь раздумывала над тем, что стало ей известно о Филипе Редвуде. И хотя он лишь дважды разговаривал с ней, но мысли о нем не шли у нее из головы. Как это все-таки будет ужасно, если его жене удастся сделать его светским врачом. Ведь в его помощи нуждались слишком много по-настоящему больных людей, и было немыслимо, чтобы он тратил свое время на то, чтобы пытаться излечить богатых дам от ипохондрии! Лесли беспокойно повернулась на другой бок и взбила подушку. Работа медсестры была тяжелой, но вместе с тем она приносила огромное удовлетворение. А быть врачом - это ведь в тысячу раз лучше. И он поступит крайне неразумно, если, поддавшись соблазну, пойдет по пути наименьшего сопротивления.

Часы в коридоре пробили полночь, и Лесли с головой укрылась одеялом. Если верить Пат, то завтра ей и в самом деле предстоит набегаться. Сама мысль о том, что ей не по своей воле придется не сомкнуть глаз всю ночь напролет, а потом днем отсыпаться, проводя в постели весенние дни, казалась кощунственной, и последнее, что она подумала, начиная медленно проваливаться в сонное забытье, было страстное пожелание, чтобы ее все же не отправили бы на дежурство в родильное отджеление - потому что младенцы обычно имеют привычку появляться на свет ранним утром, перед самым рассветом!

У Лесли просто камень с души свалился, когда она узнала, что ей предстоит работать в отделении экстренной помощи, и вопреки всем своим опасениям, она довольно быстро привыкла к ночным дежурствам. Все еще будучи младшей медсестрой, ей давали наименее значимые поручения, и от этого складывалось впечатление, что большую часть своего рабочего времени Лесли приходилось только и заниматься тем, что бесконечно заваривать чай да наполнять горячей водой грелки. Но и в такой работе были свои преимущества: дежурства ночью давали ей большую свободу дней, и обычно, проспав до обеда, она чувствовала себя довольно бодро и отправлялась на прогулку или же вообще уходила в город.

Она как раз возвращалась с одной из таких вот прогулок, когда мимо нее проехала черная, машина, и за рулем сидел сам Филип Редвуд, с лица которого еще не сошел загар медового месяца, проведенного на Ривьере. Лесли почувствовала, как часто забилось у нее сердце при виде его, и она мысленно задавалась вопросом, а помнит ли он ее, ту медсестру, с которой он танцевал на рождественской вечеринке. Вряд ли, конечно. Что он, обязан всех запоминать? Она проводила автомобиль долгим взглядом, до тех пор, пока тот наконец не скрылся за воротами, и вздохнула. Специалисты редко когда наведывались в больницу по ночам, и теперь она очень нескоро сможет снова увидеть его.