Любовь и баксы - Страница 2

– Вот это да… – ошеломленно произнесла Лина. – Ох, черт бы вас побрал. Если бы не ваша дурацкая шпионская скрытность, все это давно уже было бы нашим. И мы купили бы остров в Эгейском море.

– В Эгейском… – Артур поморщился. – Да там русских как собак нерезаных.

– Ну в каком-нибудь другом, – не смутилась Лина, – неважно. Зато теперь все это растаяло, как дым. Эх, черт побери, такое богатство… Это ведь у меня не жадность какая-то, вы не подумайте! Просто такое потрясающее приключение… Но это ведь не все, правда? Вы бы не стали так расстраиваться просто из-за денег. Так?

– Так, – согласился Артур. – Сейчас расскажу, в чем дело.

Он положил себе салата и, взяв вилку, задумчиво повертел ею в воздухе.

– Ябы и на самом деле не стал расстраиваться из-за денег. Но тут начинается совершенно другая история. Об этом кладе и о медальоне знаю не только я. О нем известно, с одной стороны, политикам, а с другой – криминалитету. Ну, урки-то ребята простые, им золотишко да камушки подавай, а политики… это уже совершенно другие игры. Они тоже хотят заграбастать богатство. И будьте уверены, они бы его заграбастали. Но… в верхах – раскол. Одни, так называемые патриоты, хотят вернуть нации реликвии, а богатство пустить на благотворительные цели. Другие, которых большинство, на реликвии и национальное историческое достояние плевать хотели. Им нужны просто деньги. И вокруг этого клада, а значит, и медальона завязалась свара на высшем уровне. А я…

– А что вы? – жадно спросила Лина. Артур продолжил свой невеселый рассказ:

– А я имел приказ от начальства найти медальон и представить его пред светлые очи кремлевских пузанов. Как бы там вышло, неизвестно, но… Но у меня был свой план. Я хотел, нарушив приказ начальства, засветить медальон в специальном гуманитарном фонде имени Андрея Рублева, неподвластном жадным чиновникам. Чтобы они уже не могли наложить на него лапу. И тогда сокровища действительно пошли бы в национальные музеи, голодным сиротам в детских домах, больным детям и старикам и так далее, а хапуги остались бы с носом. А сам я был бы на своем месте в полном порядке. Поверьте, я смог бы провернуть все так, чтобы на меня не упало даже тени подозрения.

– А я вам все испортила… – Лина повесила голову. – Простите меня, глупую дуру…

– Но мы же только что пили за мужскую глупость, – ехидно сказал Артур.

– Значит, я победила вас в этом…

– Нуне знаю… – Артур усмехнулся. – Справедливости ради давайте остановимся на том, что мы оба хороши. Согласны?

– Согласна, – ответила Лина, – но выбросила-то его все-таки я.

– А умолчал о сути дела я, – возразил Артур и погладил Лину по руке.

Лина кивнула и сжала его пальцы.

– У вас такая рука, – прошептала она, – одновременно сильная и нежная…

– О да! – Артур приосанился. – Мы, настоящие мужчины…

– Вы знаете, что не умрете естественной смертью? – грозно спросила Лина.

– Конечно, – Артур улыбнулся, – я умру от наслаждения в объятиях рыжей красавицы.

– Ошибаетесь! – Лина ущипнула его за запястье. – Рыжая красавица прервет чахлую нить вашей жизни с помощью какого-нибудь твердого предмета.

– С помощью скалки или сковородки?

– Возможно. Но существуют и другие инструменты. Утюг, например… Или кухонный разделочный топорик, знаете, в американских фильмах маньяки им особенно ловко орудуют?

– Ага, знаю, – Артур гладил ее пальцы, – еще есть топор, каминные щипцы и бронзовый бюст Роберта Бернса. Но лучше всего – объятия.

– Объятия… – Лина шлепнула Артура по руке. – Я еще подумаю. После того что я узнала о вас, стоит подумать. Врете беззащитной женщине, не умеете распорядиться состоянием… Не знаю, не знаю…

– Ну вот, – Артур нахмурился, – вот она какова – непостоянная женская любовь. Вот вы меня уже и не любите.

– Глупый дурак, – Лина улыбнулась, – я люблю вас. Конечно же, люблю, и вы сами это знаете. Просто островок…

– А знаете что, – оживился Артур, – островок можно захватить и объявить на нем независимую республику!

– Только не в Баренцевом море, – ядовито заметила Лина, – а то ведь вы еще напутаете с картой.

– Ну уж нет, – самодовольно ответил Артур, – с географией у меня все в порядке.

– Ладно, – смилостивилась Лина, – не напутаете. Ну и что же теперь делать? Как вы будете выкручиваться? Кстати, что-то моя подружка-вымогательница не звонит.

– Не вижу связи, – удивился Артур, – хотя… У женщин свои ассоциации. А подружка эта ваша – она больше не позвонит. Никогда.

– То есть как? – Лина с подозрением посмотрела на Артура. – Вы ее что – как тех, в моей квартире? Из пистолета?

– Ну вы, блин, даете! – генеральским голосом возмутился Артур. – Я вам что – киллер какой-нибудь, что ли? Надо же – из пистолета!

– А что я должна была подумать? – жалобно спросила Лина. – Кругом трупы так и валятся…

– Никаких трупов, – отрезал Артур, – просто есть способы убеждения. Причем очень надежные. Если она вас случайно встретит на улице – убежит, как от чудовища.

– Я похожа на чудовище? – Лина угрожающе прищурилась.

– Вы – нет, – ответил Артур. – Хотя…

– Что – «хотя»? – в голосе Лины зашипел яд.

– Хотя для вашей подружки вы будете именно такой. Одно упоминание вашего имени приведет ее в ужас.

– Аможно поинтересоваться, что вы с ней сделали?

– Ну… – Артур поднял брови. – Лично я ничего с ней не делал. Но мои друзья, которых я попросил о небольшой услуге, напугали ее до смерти. Поверьте мне, они сделали это очень убедительно и жестоко. Я не пожелал бы вам испытать то, что испытала Прынцесса[1]. Вы пережили многое, но так страшно вам не было никогда в жизни.

– Это что же за друзья такие?

– Мои друзья. А также соратники. Сослуживцы. Они умеют многое, и это в том числе. Такая уж у нас работа. Вы простите…

– Прощаю, – небрежно сказала Лина, – прощаю, так и быть.

Пивной бар «Добрый Боцман» располагался на Седьмой линии Васильевского острова, напротив того места, где раньше стоял блаженной памяти кинотеатр «Балтика». Когда-то «Добрый Боцман», как и все прочее, принадлежал государству, потом настала перестройка, и директор заведения естественным образом превратился в его владельца.

Шли годы, менялась власть, создавались и разваливались организации и партии, а «Добрый Боцман» стоял незыблемо, как скала в проливе Бурь, и в его полутемных недрах находили убежище как простые любители пива, так и страдальцы, измученные неумеренным потреблением спиртного.

Новички, впервые появлявшиеся под сводами этого мрачноватого, пропахшего пивной кислятиной и табачным смрадом шалмана, после третьей кружки обычно интересовались, почему слово «боцман» написано с большой буквы. И тогда какой-нибудь завсегдатай, хлебнув желтой пенистой жидкости, снисходительно объяснял, что «боцман» в данном случае – имя собственное, потому что бывшего директора, а нынешнего хозяина бара зовут Соломон Борухович Боцман.

Новичок поднимал брови и делал понимающее лицо. Завсегдатай усмехался и говорил, что Боцман действительно добрый, потому что за всю историю заведения не было случая, чтобы умирающий от похмелья человек, оказавшись в «Добром Боцмане» без копейки, не получил кружку пива бесплатно. Боцман знал, что он не обеднеет от этого, зато популярность заведения росла, а должники обычно рассчитывались, причем с лихвой.

За угловым столиком сидели двое моряков в черной форме.

Один из них имел на плечах погоны капитана третьего ранга, а другой был простым мичманом. Возраста они были примерно одного – за сорок, имели благородную седину на висках, и было видно, что, несмотря на разницу в званиях, они чувствуют себя ровней друг другу. Во всяком случае в пивном баре. Моряки приняли на грудь уже по шесть кружек, и пиво произвело на них свое приятное действие.