Любовь дьявола - Страница 71

повторится. Майкл оторвал губы от ее шеи.

– Абби, Я люблю тебя. Жить без тебя не могу; Обещаю хранить тебе верность:всегда, что бы ни случилось. Никто нас не разлучит. – Он посмотрел на Аббн с таким обожанием, что на глазах у нее выступили слезы. Она подумала, что не заслу­живает такой любви.

– А как же ребенок? – едва слышно спросила Абби.

– Произошла чудовищная трагедия. Но твоей вины в этом нет. – Он продолжал вытаскивать шпильки из ее во­лос. – Что, если…

– Мне все равно, – перебил он ее, поняв что она хотела сказать. – Мне нужна ты, неужели не понимаешь? – Он при­поднял ладонями ее лицо. – Пошлет нам Господь детей, зна­чит, так тому и быть, и я стану лелеять их так же, как тебя. А не пошлет, я с этим смирюсь, ведь у меня есть ты. А это для меня самое главное. Все мое счастье в тебе. Ты нужна мне, как воздух. – Он нежно поцеловал ее в лоб.

Абби уткнулась лицом в мягкие волосы на груди Майкла, потрясенная глубиной его чувства, едва сдерживая горячие сле­зы. Он не переставал шептать ей слова любви, которых она так долго ждала.

Майкл подхватил ее на руки и отнес на постель. Абби не заметила, как Майкл снял с нее платье, потом сорочку. Вся во власти желания, она жаждала его ласк и напряглась, когда он обхватил ее грудь и кончиками пальцев стал теребить соски.

– Я так соскучилась по тебе, – шептала Абби, млея от блаженства.

Майкл встал с постели, чтобы снять халат, и отступил на шаг, залюбовавшись ее великолепным телом. Потом, дрожа от страсти, лег в постель, заключив Абби в объятия.

– Обещай, что никогда не покинешь меня, – говорил он, в то время как его руки скользили по ее телу.

– Никогда, – прошептала Абби. Его поцелуи опьяняли, весь мир перестал существовать для Абби. Остались только Майкл и она. Их слившиеся воедино тела, охваченные страстью. Его губы не отрывались от ее губ, а пальцы щекотали лоно, Абби выгнулась, стремясь к завершению, но Майкл не спешил, его язык скользнул к ее животу и ниже и вошел в лоно. От наслаждения Абби застонала. Майкл поднял голову и обхватил губами сначала один сосок, потом другой, пос­ле чего снова стал языком прокладывать дорожку к ее животу и ниже, пока не достиг шелковистых темных завитков. – Майкл! – выдохнула Абби. Он тихо засмеялся, и его язык метнулся к теплым, нежным складкам. Она приподня­лась. Наслаждение, которое он дарил, было сокрушительным. Он обхватил своими сильными ладонями ее ягодицы, продолжая медленно водить языком между ног. Абби тонула в. море страсти. Ее тело жаждало освобождения, паль­цы вцепились в его черную шевелюру, торопя его, умоляя пре­кратить это сладкое мучение. Майкл был неумолим и, ощутив, как она напряглась в преддверии освобождения, стал двигать языком быстрее.

Внутри у Абби все взорвалось. По телу пробегали судоро­ги. Майкл приподнял ее, одним яростным толчком вошел в лоно и стал ритмично двигаться, Абби прижалась к нему так крепко, как могла, запрокинув голову.

– Я люблю тебя, Майкл, – сквозь слезы прошептала Абби и услышала его тихий стон, Он вошел в нее последним силь­ным толчком, излив семя в глубину тела, и рухнул на нее.

– Боже правый, как я по тебе истосковался, – прошептал он, целуя ее.

Абби подавила рыдание. Пустота, которую она ощущала в себе столько недель, исчезла. Все заполнила страстная любовь к мужу. Сердца их бились в унисон.

– Не плачь, любимая, – прошептал Майкл, приподняв­шись на локте и осторожно вытирая ей слезы.

– Я так… виновата, так виновата!

– Нет, дорогая, это я виноват.

Он улыбнулся ей и перекатился на бок.

– Я был глупцом, любимая... Мне не следовало так посту­пать с тобой. Ты не сделала ничего плохого, ничего…

– Нет, сделала, Майкл! Я с самого начала не была до кон­ца откровенна..

– Все в прошлом. Все позади. Главное, что ты сейчас здесь и больше не покинешь меня! Ведь ты обещала?

Абби медленно кивнула. Он слишком добр к ней, она это­го, не заслужила. Слезы неудержимым потоком лились из глаз.

– Давай забудем о прошлом. Останемся в Блессинг-Пар-ке, а время от времени будем ездить в Америку, чтобы твои кузины могли повидать наших детей и смастерить для них немыслимые шляпки. Мы состаримся вместе, глядя, как взрос­леют наши дети и как растут дети наших детей.

Абби намотала на палец прядь его волос.

– А если у нас не будет детей? – прошептала она.

– Тогда мы состаримся вдвоем, радуясь друг дру­гу и, конечно же, обществу Хавершемов. Кузины подарят тебе новые шляпки, и я буду на все лады расхваливать нх. Мы объездим весь мир, а ты, дорогая, будешь играть мне вечерами на скрипке. Мне так недоставало твоей музыки!

Абби теснее прижалась к нему. Его сильные руки и не­жные слова вернули ее к жизни.

– А теперь я хочу кое о чем тебя попросить, – шепнула Абби.

– Все что угодно, любовь моя, – ласково ответил он.

– Я буду играть для тебя вечерами, а ты для меня – ночами. Майкл рассмеялся, нежно целуя ее.

– Бог свидетель, ты никогда не будешь страдать от недостатка любви, – пообещал он и перекатился на спину. Теперь Абби сидела на нем верхом и медленно двигалась, возбуждая его. Он обхватил ее груди ладонями.

– Правда? А если я забеременею и стану толстой? – ус­мехнулась Абби.

– Это не имеет значения. Я подожду, пока ты родишь всех наших детей.

– А если от меня будет пахнуть собаками и овцами? Все равно будешь ждать? – смеясь спросила Абби.

Майкл поднял глаза. Абби вся сияла. Его жена, Его пре­красная жена! Он коснулся ладонью ее щеки, и она прильнула к ней. Ее фиалковые глаза светились любовью.

– Я всегда буду ждать тебя, любимая, – прошептал он.

Абби вздохнула и прижалась к нему

Майкл расписался на банковском счете, поданном ему Се­бастьяном. Внезапно наступившая тишина заставила его под­нять голову, перо замерло в руке. Музыка смолкла. Он отдал Себастьяну стопку бумаг и обернулся к мальчику, который выбежал на террасу.

– Папа, папа! – закричал мальчик, бросаясь в объятия отца.

– Эйдан, мальчик мой, как поживаешь? – весело спросил Майкл, подхватив сына на руки, взъерошил ему волосы, креп­ко поцеловал испустил на пол. – Ты закончил свой урок му­зыки?

Мальчик энергично кивнул.

– Мама сказала, что когда-нибудь я буду играть с оркест­ром! – гордо заявил он. Майкл сомневался, знает ли его ма­ленький сын, что такое оркестр.

– Так и будет, сынок.

У всех троих детей был ярко выраженный талант к музыке. Ему больше не приходилось воображать себе оркестр, когда Абби играла. Элайна садилась за фортепьяно, Алекса брала скрипку, и это было отличное трио. Эйдан, младший сын, по­давал еще большие надежды, чем сестры. Майкл сел и взял мальчика на колени.

– Знаешь, тетя Тори и дядя Сэм собираются к нам на ужин? – сказал он.

Мальчик нахмурился.

– У нее младенец, папа, и он все время плачет. Мама говорит, что младенцы всегда плачут, но, по-моему, я никогда так не плакал! – заявил малыш, скрестив на груди руки, и в подтверждение своих слов кивнул.

Майкл и Себастьян рассмеялись.

– Уверяю тебя, маленький принц, ты тоже плакал, – со­общил ему Майкл.

Эйдан, сморщив носик и склонив голову набок, посмот­рел на отца.

– Правда? – недоверчиво спросил он.

– Правда, – ответил Майкл и, наклонившись к его уху, прошептал: – Но не так часто, как Алекса, и не так громко, как Элайна.

– Никто не может плакать так громко, как Элайна, – ответил мальчик, закатывая глаза.

Легкие на помине, на террасу выбежали две девочки.

– Папа! – закричали они в один голос. Майкл ласково им улыбнулся. Алекса, с ее иссиня-черными волосами и прозрачными голубыми глазами, была похожа на отца. У Элайны были темные волосы матери и фиалковые гла­за. Эйдан представлял собой оригинальную смесь родитель­ских черт: у него были черные волосы отца и фиалковые глаза матери. Майкл считал всех троих самыми красивыми детьми на свете и не сомневался в объективности своей оценки. Ко­нечно, когда он сказал об этом Сэму, его добрый друг не со­гласился с ним и привел в пример собственного сына и новорожденную дочь, доказывая, что это они с Тори произве­ли на свет самых красивых отпрысков.