Любовь – это путешествие - Страница 6

Гость напевает что-то смутно знакомое, и я улыбаюсь, глядя в потолок: мелодию он перевирает безбожно.

Когда я встаю в полдесятого, он, судя по звукам, уже на террасе с чашкой кофе. Гудение кофемашины и его шаги по дорожке снаружи заставили меня наконец-то вылезти из кровати. Мучительно думаю, что надеть – шорты, юбку, платье? В итоге поднимаю с пола майку и вчерашние шорты и собираю волосы в пучок, завязав его одним из браслетов с запястья.

Мистера Эббота на террасе нет. Чашки тоже нет – значит, унес с собой. Оглядываю иссушенный газон и клумбы, над которыми садовник Виктор потеет каждый четверг. Там гостя тоже нет. Может, мне послышалось? Иду на кухню.

Сегодня тут почище. На столе записка:

Это его-то шум сводит с ума?! Закатив глаза, сминаю бумажку и засовываю в задний карман. Ничего там особо сложного. Потрать он десять секунд, и нашел бы, как закрепить ставни крючками к стене.

Тем не менее я поднимаюсь в его спальню. Мне отлично известно, какую из комнат он выбрал. Я уже на слух определяю, какая из дверей дома открывается. Иногда еще путаю ванные в третьем и четвертом номере, шестую и восьмую спальни, но с остальными проблем нет.

Он выбрал лучшую из комнат, как раз ту, с балкона которой мы с Деб любовались звездами. Кровать с балдахином, тяжелое покрывало из синего шелка, а из огромных окон открывается вид на виноградники. Постель не заправлена, одежда комом лежит у двери в ванную, похоже, сброшенная перед походом в душ. Запах в комнате, как и от его куртки: апельсиновый, мускусный, мужской.

Открываю окно. Ясное дело, со ставнями все нормально. Закрепляю их на крючки и подумываю оставить ответную записку. «Посмотри на ставни и делай так же», и подписаться «призрачный смотритель». Ну уж нет! Летняя Адди никакой не призрак! Шутки ради дышу на стекло и вывожу: «Аделина». Без поцелуйчика или смайлика, само собой.

Гость не возвращается так долго, что я решаюсь искупаться в бассейне – если жильцы не видят, то можно, так сказала мама Шерри. Стук в дверь раздается, когда я уже вернулась в квартиру и выжимаю волосы над раковиной.

Оглядываю себя. Да-а… На мне только мокрый купальник. Мчусь в спальню и судорожно роюсь в шкафу, хотя это бесполезно: все вещи или в стирке, или на полу.

Снова стук. Чтоб его! Хватаю с пола комок оранжевой ткани – как выясняется, летнее платье. Пятен вроде нет, значит, сойдет. Натягиваю его на ходу и бросаюсь к двери.

Наконец открываю. Вот и он. Совсем не такой, как я воображала. Первое, что я заметила – его глаза: бледно-зеленые, почти желтые, и немного сонные. Необычайно длинные для мужчины ресницы, взлохмаченные каштановые волосы, чуть выгоревшие на солнце. Светлая льняная рубашка, мятая и с расстегнутыми пуговицами – хоть тут я угадала. Кулона, правда, нет, зато на мизинце красуется золотой перстень. А за спиной у него – мои мокрые следы от бассейна до дома.

– О… – Он удивленно меня оглядывает, и прядь волос падает ему на глаза. – Привет!

– Здрасьте. – «Мистер Эббот» я пропустила – какой он «мистер», мы ровесники.

Вода с мокрых волос стекает по спине, приятно охлаждая кожу. Это даже хорошо, а то как-то я разволновалась.

Он тихонько усмехается.

– А я-то представлял тебя морщинистым стариком, мой призрачный смотритель!

– Почему? – смеюсь я.

Он пожимает плечами. Похоже, я разволновалась не столько из-за панических поисков одежды, сколько из-за него – эти зеленые глаза, свободная рубашка…

– Смотритель! Так и вижу старика.

– Ну, я тебя тоже иначе представляла, – решительно отрезаю я. – «Семья Эбботов»! Звучит как… Ну, нечто больше, чем один человек.

– Ну да. Остальные передумали, так что приехал только я. Кстати, спасибо за ставни! Ты просто волшебница.

– Они просто… – Запнувшись, решаю не объяснять. – Не за что.

Рассматриваем друг друга. Представляю себя со стороны: и сутулые плечи, и мокрые пятна от купальника на платье. Его взгляд медленный и уверенный, так смотрят на своих жертв мужчины в барах. Хотя как-то это слишком нарочито. Будто видел, как это делает кто-то другой, но сам никогда не пробовал.

– Чем-то еще могу помочь? – спрашиваю я, поправляя платье, которое так и липнет к купальнику.

– Начнем с того, что я потерял ключ… – Его взгляд на мгновение становится задорным и мальчишеским. Намного лучше. Так он даже кажется милым, хотя слегка напоминает щенка йоркширского терьера. Или участника музыкальной группы, еще не добившейся успеха. – Вечно их теряю…

– Без проблем, дам другой.

– Спасибо большое! И еще… – Подумав, он продолжает: – Я ищу кое-кого…

– В смысле?

– Ищу кое-кого, и, может, ты могла бы мне помочь…

Это уже любопытно. А он все-таки симпатичный. Его взгляд скользит по мокрым пятнам, но он быстро отводит его, снова боится, что я заметила. Я стараюсь скрыть улыбку. Интересно, он всегда такой взлохмаченный или только с похмелья?

– У тебя есть машина?

Киваю.

– Отвезешь меня кое-куда?

Мокрые волосы, глаза цвета морской волны… Водная нимфа! Я вызволил ее из мрака квартирки без окон! Она ждала меня, и я пришел освободить ее.

Ладно, кажется, я выпил лишнего. Надеюсь, она не заметит. Стараюсь смотреть на нее с уважением, а не беспардонно пялиться, но в обед я выпил почти бутылку вина, сидя на холме над виллой с томиком стихов Сидни «Астрофил и Стелла», и должен признаться, что не вполне доверяю собственным суждениям.

Садясь в машину голубоглазой смотрительницы, силюсь как можно скорее протрезветь и разобрать, что она говорит – что-то про ставни, – но в голове вместо этого крутятся новые строки, что-то об изящных пальцах с обкусанными ногтями.

Мы выезжаем за ворота, и я успеваю оценить ее профиль: аккуратный вздернутый носик, россыпь веснушек на скулах, словно капли воды на песке. Грудь сжимает то страхом, то волнением, а может, и попросту желанием. Я знал, что лето будет волшебным, и вот!.. Ветер звенит в ушах, луч солнца ласкает щеку, а подле меня темноволосая красавица, ее бедра фарфорово-бледны на темном сиденье, ее…

– Ты так дверцу сломаешь.

Вздрагиваю от неожиданности.

– А?

– На холодильнике. Ты дергаешь ручку снизу, а надо браться за верх, поаккуратнее. Иначе нам с Деб придется искать мастера, а местные нас и без того дурочками считают. Никто не придет, и будем чинить сами.

Весь настрой улетучивается.

– А ты откуда знаешь? – взяв себя в руки, спрашиваю я. – Следила за мной, маленький призрак?

Ее голубые глаза сердито блестят, над верхней губой темнеет родинка.

– Я тебе не «маленькая», ясно? Давай без покровительственного тона.

Вздыхаю. Вдохновение и красота момента испаряются. Ну что я делаю не так? Она ж и правда маленькая: хрупкая, острые ключицы, тонкие запястья. С чуть заметной улыбкой девушка отворачивается к дороге. Видимо, услышала мой вздох.

– И я за тобой не следила, – продолжает она. – Просто слышала. Верхняя полка дребезжит, когда ты дергаешь холодильник.

– Слышала?..

Хм. Эти два дня я только и делал, что декламировал строки из «Королевы Духов» – источника вдохновения для сборника стихов, над которым я работаю. А вчера пел Тейлор Свифт в бутылку вина вместо микрофона.

– У тебя прекрасный голос! – говорит она и прикусывает губу. Белые зубки впиваются в мягкую розовую кожу, и на миг я представляю, как они покусывают мое голое плечо.

– Правда?

– Нет, конечно! – Она смотрит на меня с недоверием: – Ты безнадежен, сам, что ли, не знаешь?

Я сглатываю – скрывать обиду все труднее, честно говоря.

– Говорили ли тебе, мой призрачный смотритель, что ты бываешь груб?