Любовь – это путешествие - Страница 15

– Ну-у… самый позорный… дай подумать… – Родни прокашливается. – Один раз я описался в постели.

Долгое молчание.

– С девушкой, – добавляет он.

– Чего? – хором удивляемся мы.

– То есть, не в детстве?

– Ну да, – натянуто смеется Родни.

Морщюсь, заметив, что Маркус подавил смешок и закатил глаза. Теперь Родни покоя не будет, он наверняка еще пожалеет о своем признании.

– Следующий вопрос? – с надеждой спрашивает он.

– Прям полностью? – интересуется Деб. – Или так, подтекло?

– Давайте без подробностей, хорошо? – смущается Родни, снова хохотнув.

– Ты не понимаешь, – возражает Маркус. – В подробностях вся соль.

Поправляя ремень безопасности, Адди на мгновение сильнее прижимается ко мне. Интересно, она тоже чувствует напряжение между нами? Вспыхивает при малейшем прикосновении, как я?

– Давайте позволим Родни сохранить немного достоинства, – останавливает Маркуса Адди. – Когда вы с Шерри подружились?

– Отстойный вопрос, – кривится Маркус.

– На новогодней вечеринке, в позапрошлом году, – гордо отвечает Родни.

Помню, Шерри мне рассказывала про тот день. У нее всегда полно смешных историй, в основном потому, что сама ходячее недоразумение. Было время, я с нетерпением ждал очередную байку, ведь часто в конце концов ее выручала именно Адди. Шерри в итоге уступала и описывала в подробностях, как у Адди дела, что она делает, встречается с кем-то или нет – в общем, отвечала на все вопросы, которыми я мучал и ее, и себя.

Через месяц после той вечеринки мы с Шерри пошли в паб в Чичестере, там она и познакомилась с Кришем, своим женихом. А тот корпоратив закончился сексом с каким-то парнем, который потом весь год строчил ей бездарные стихи (тут я всегда напрягался, задевают меня истории про бесталанных поэтов…). А еще, если не ошибаюсь, она купила всем коллегам выпить и целовалась с семью из них. Короче, типичная Шерри. Рассказывает она мне все это, хихикает, а Грейс ей говорит: «Подруга, у тебя стыда нет», на что Шерри отвечает: «Стыд только и нужен, чтобы нас держать в узде».

– Шерри классная, да? – спрашиваю я Родни, и он радостно улыбается.

– Замечательная! Столько мне помогала!

Ага, значит, он из «подопечных» Шерри! Она собирает бомжей и бродячих животных, как сердобольная вдова из викторианского романа. Однажды привела человек пятнадцать беспризорников в огромный шатер в родительском саду, а еще у нее восемь питомцев из приюта, и, кажется, шесть пар лап на всех. И Адди с Деб оказались на вилле благодаря безграничной доброте Шерри: Деб искала работу, а Адди собиралась устроиться в местный паб, но тут Шерри взяла их под крылышко и отправила в Прованс на четыре месяца.

При мысли о том лете перехватывает горло. Вспоминая о жаре, пыли и страсти тех дней, я всегда думаю, что подбросил игральную кость, но выпали не те цифры. Мы были так незрелы, так самоуверенны – и совершенно потеряны.

А если бы мы познакомились сейчас, уже повзрослевшие, получилось бы у нас?..

Начинает играть очередная песня Тейлор Свифт. «Мы никогда не будем снова вместе».

Очень своевременный ответ от вселенной. Или от Маркуса – оказывается, плейлистом заправляет он.

Проклятье, духота-то какая. Кондиционер не справляется с пятью людьми и – проверяю погоду – тридцатиградусной жарой. А после обеда обещают и вовсе тридцать шесть. Зачем только красилась… Пока доберемся до Шотландии, весь макияж стечет.

Дилан ерзает. Как истинный джентльмен, он не жалуется на тесноту, хотя сидит согнувшись в три погибели и прижав руки к груди, как тираннозавр. Надо было сесть к нему на колени, сэкономили бы место.

Да что за фантазии! Играет Тейлор Свифт – это, похоже, Маркус пытается донести какую-то мысль. Может, положить руку на ногу Дилана?.. Вместо этого зажимаю ладони между колен и пытаюсь взять себя в руки. Это Дилан. Он меня бросил. Я больше его не люблю.

Но этот запах апельсина и дерева!.. Тело забыло переживания и горечь разбитого сердца, помнит только, как я прижималась лицом к шее Дилана, пока он двигался во мне. Вздохи, эйфория и сладкий сон нагишом в его объятьях.

– Кто хочет оладушек? – интересуется Родни.

Сглотнув, стараюсь прижаться к двери машины. Сердце бешено колотится, и кажется, Дилан может это заметить. Он сидит неподвижно, словно боится шевельнуться. По радио играет что-то зажигательное и ритмичное, про любовь. Прямо скажем, это не помогает.

Я и забыла, каково это – хотеть кого-то настолько сильно. Было ли такое до Дилана? И будет ли после?.. Боже, кошмарная мысль.

Родни открывает контейнер с домашними оладьями. И где он только их откопал? Ощущаю взгляд Дилана на своих обнаженных плечах, и волоски на шее встают дыбом. Мечтаю о его прикосновении. Пусть проведет пальцем вдоль позвоночника…

Быстро откидываюсь на спинку, глядя перед собой.

– Нет, спасибо, – отзываюсь я.

– Значит, все мне достанется! – Родни радостно набрасывается на еду.

После следующей остановки постараюсь сесть между Родни и Маркусом и тогда сразу приду в себя.

Я околдован, опьянен.

Неделя наготы, густой жары, закатного солнца, скользящего за виноградники, как желток в миску. Неторопливые, томительные, безраздельно наши ночи. Терри смирился с присутствием Адди, однако по-настоящему мы с ней вместе только по ночам. Рядом с Терри она сама не своя, но стоит ей закрыть дверь в квартиру и сбросить сандалии – и передо мной настоящая, истинная Адди.

Сегодня мы договорились встретиться на террасе, как только дядя уйдет спать. Адди в пижаме с короткими шортиками, шелковая ткань отливает нежным персиковым оттенком. Длинные темные волосы рассыпаны по плечам, а в улыбке – обещание новых приятных открытий.

Она раздевается неспеша. Бледная кожа фарфорово сияет в свете звезд, и в голове рождается строчка: «Скользит под луной в ореоле серебряном…», однако я отмахиваюсь от нее, когда Адди ныряет в темноту бассейна, словно падающая звезда в ночном небе, едва потревожив водную гладь.

Срабатывает сигнализация бассейна.

Ужас, ну и шум! Вскрикнув, Адди закрывает уши и пробирается к выключателю, а я даже помочь не могу, согнувшись пополам от смеха, но все еще возбужденный – впрочем, как и всегда, когда Адди рядом. В спальне Терри тут же загорается свет.

– Да чтоб его, – задыхаясь от смеха, ругаюсь я.

Адди морской звездой раскинулась на воде.

– Он подумает, что сигналка включилась из-за ветра. Залезай, не бойся.

Настороженно поглядываю на окошко.

– Надо жить каждым мгновением, сам же всегда это повторяешь. Во всем искать смысл и «чистую, незамутненную радость». А сам не хочешь присоединиться к обнаженной девушке в бассейне и, может, заняться с ней любовью?

«Заняться любовью». С тех пор как я ушел из ее спальни, это слово затесалось в мои стихи. Оставив от себя только основу, оно уже начало превращаться в другое – «любовь».

Я не сомневаюсь в том, что это чувство действительно любовь – чем иным оно может быть? Мучительное, потрясающее чувство, столь необъятное, что его не описать.

Помешкав с минуту, раздеваюсь и ныряю в бассейн.

– Какой элегантный прыжок! – Подплыв, Адди прижимается ко мне. Она замерзла, кожа вся в мурашках, на кончиках ресниц блестит алмазная крошка капель.

Раздается скрип двери. Мы замираем. Адди прижимает палец к моим губам.

– Есть кто? – кричит Терри.

Уткнувшись лицом мне в шею, Адди пытается сдержать смех. На улице нет фонарей, лишь звезды, но если Терри выйдет на террасу, то увидит наши бледные силуэты в темной воде.

Дверь вновь закрывается: он ушел.

– Говорила же.

Мы кружимся, обнимая друг друга и никуда не торопясь. Пару дней назад я бы не выдержал – усадил ее на бортик и зацеловал, пробираясь к бедрам, однако семь долгих, лихорадочных ночей спустя можно и растянуть удовольствие.