Люблю секретных агентов - Страница 33

– Этой ночью в районах Уануко, Паско, Апуримак и Уанкабелика прогремела серия взрывов, – обаятельно улыбаясь в объектив, сообщила она. – Прибывшая на места происшествий полиция обнаружила трупы, которые пока не удалось опознать, и разбитое химическое оборудование. Согласно заключению экспертов, это были подпольные лаборатории по производству кокаина.

Полковник Рамон де ла Серра обвинил президента Перу в бездействии и неспособности контролировать ситуацию в стране.

"Если так будет продолжаться", заявил полковник, "то в ближайшем будущем Перу может занять место Колумбии на рынке производства наркотиков. От подобных необъявленных войн мафиозных группировок гибнут невинные люди, наши сограждане, защищать которых – наш святой долг. Более того, подобные случаи пятнают репутацию нашей страны в глазах всего международного сообщества."

– Всё‑таки в Южной Америке встречаются блондинки, – указав на дикторшу, удовлетворённо заметил Бобчик. – А то я уже начал забывать, как выглядят красивые женщины.

– И это крашенное чудовище ты называешь "красивой женщиной"! – возмутилась Адела. – Ну и вкусы у тебя! Наверняка это внучка какого‑нибудь нацистского преступника, сбежавшего в Перу после второй мировой войны!

– Тише! – воскликнул Луис. – Дайте послушать!

– За истёкшие двое суток в Колумбии были взорваны пять подпольных лабораторий по производству кокаина, – продолжала вещать очаровавшая Бобчика блондинка. – Передаём слово нашему корреспонденту в Боготе Сальвадору Дельгадо.

На экране возник смуглый черноволосый латиноамериканец, стоящий на фоне большой круглой воронки в густых зарослях колумбийской сельвы.

– Если добавить к прогремевшим за последние двое суток взрывам вчерашнее покушение на Флориана Родригеса, одного из наиболее могущественных наркодельцов Медельинского картеля, убийство Хайме Барбадильо, "правой руки" печально известного Висенте Уртадо де ла Вера, а также жестокую смерть Фелипе Касона, правительственного чиновника, обвиняемого в связях с наркомафией, можно прийти к выводу, что речь идёт о новой войне мафиозных группировок, войне не на жизнь, а на смерть, причина которой нам пока не известна.

– Не понимаю я тебя, – покачал головой Бобчик, обращаясь к Луису. – Только самоубийца может работать полицейским в этой взрывоопасной стране. Это было бы объяснимо, если бы ты умирал с голода, но ведь у твоего отца фирма, которая даёт доходы, многократно превышающие твою зарплату. Так почему ты не хочешь быть нормальным бизнесменом и держаться подальше от наркодельцов и террористов?

– Слишком скучно, – вздохнул колумбиец. – Сидеть в конторе или за экраном компьютера – это для стариков. Может, лет в пятьдесят, я и начну вести дела нашей фирмы.

– До пятидесяти ещё надо дожить, – заметила я. – Я только одного не могу понять. Ты, как попугай, только и делаешь, что талдычишь мне об опасности, а сам жить не можешь без рискованных и опасных ситуаций.

– Потому что ты – гражданское лицо, – сказал Луис.

– Зато у тебя нездоровая тяга к смерти, – разозлилась я. – Бобчик совершенно прав – тебе давно следовало бы заняться бизнесом.

– Интересно, почему это женщины всегда лучше знают, что именно мы должны делать? – возмутился колумбиец.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это риторический вопрос, – подмигнул ему Бобчик.

– Что ты думаешь по поводу взрывов, о которых рассказывали по телевидению? – спросила я Луиса, когда мы вновь оказались у себя в номере.

– Да, ребята неплохо порезвились, – задумчиво произнёс он. – Похоже, война наркомафии в самом разгаре. Завтра я позвоню в Колумбию и узнаю, что там происходит. Раз дошло до убийств, тем более таких людей, как Хайме Барбадильо и и Фелипе Касоно, значит, дело серьёзное.

– Как бы тебе работы не лишиться, – усмехнулась я. – Что ты будешь делать, если твои любимые мафиози на корню уничтожат друг друга?

– Об этом ты можешь не беспокоиться. Свято место пусто не бывает, – пожал плечами колумбиец. – Но в одном я совершенно уверен. За всей этой бойней кто‑то стоит, и этот "мистер Икс" очень ловко расчищает себе путь наверх, причём расчищает его чужими руками.

– А ты обратил внимание, что Рамон де ла Серра делает патриотические заявления, и призывает активно бороться с преступностью? В его устах это звучит довольно забавно.

Луис рассмеялся.

– Полковник должен быть в ярости. Ведь он вместе с Эдгаром Арребола Паредесом вложил немалые деньги в эти подпольные лаборатории, а в результате все его денежки взлетели на воздух. Было бы странно, если бы он не призывал бороться с преступностью. А уж уесть президента для него вообще милое дело.

– Надоели мне все эти наркодельцы, – вздохнула я. – Всё‑таки искать сокровища гораздо интереснее, чем вникать в их дурацкие разборки.

– Ничего, завтра мы займёмся поиском сокровищ, – утешил меня колумбиец. – Мне самому интересно, куда отведёт Аделу её прекрасный принц со скорпионом на левом ухе.

– Это Площадь Оружия, священное место для индейцев кечуа – торжественно сказал Уайна Инти. – Площадь Оружия – это центр империи инков.

– Но ведь в Лиме тоже есть Площадь Оружия, – заметила Адела. – В перуанских городах что, все центральные площади называются "Пласа де Армас"?

– Просто Лима пытается подражать столице империи инков, – презрительно скривился Уайна. – А Франциско Писарро на площади Оружия в Лиме сделал почти то же самое, что и Манко Капак, первый император инков, сын Инти‑Солнца и Кильи‑Луны.

– И что же он сделал? – заинтересовалась я.

– Отец‑Солнце и мать‑Луна послали на землю своих детей – сына Манко Капака и дочь Маму Окльо, – объяснил индеец. – Отец‑солнце вручил Манко Капаку золотой жезл, для того, чтобы там, где он войдёт в почву, Дети Солнца основали город, которому впоследствии суждено превратиться в столицу великой державы. Манко Капаку удалось вонзить жезл в землю в долине Куско близ горы Уанакури. На этом месте сейчас располагается центр площади Оружия.

– Здорово! – восхитилась Адела.

Я огляделась вокруг, чтобы представить себе, как всё это происходило много веков назад, но праздник Капак‑Райми продолжался, и площадь была заполнена народом. Вдоль тротуаров и стен зданий стояли грубго сколоченные деревянные столики и скамейки с цинковыми и эмалированными вёдрами.

Толстые индианки с косами, щеголяющие в пёстрых длинных юбках и причудливых разноцветных шляпках, черпаками разливали по пластмассовым стаканчикам напиток золотистого цвета. Как объяснил Уайна Инти, это была чича, домашнее кукурузное пиво.

Похоже, индейцы в честь праздника решили ни в чём себе не отказывать, и торговля пивом шла на удивление бойко.

Среди громыхающей со всех сторон музыки, танцующих и поющих коренастых индейских красоток в шляпках‑"мухоморах" и пышных красно‑зелёных нарядах, среди толкающихся и дышащих пивным перегаром мужчин в полосатых пончо, было трудно вообразить сына Солнца и Луны Манко Капака, вонзающего в землю волшебный золотой жезл среди торжественного безмолвия мрачных вулканических гор.

– Вряд ли в такой толкучке нам удастся посмотреть город, – сказала я. – Здесь даже дышать тяжело.

– Мы можем дойти до машины и поехать в крепость Саксайуаман, – предложил Уайна. – Она находится к северу от Куско, и там в это время никого нет. Весь народ сейчас на празднике в центре города.

– Хорошая идея, – согласились мы.

По дороге к машине меня дважды облили кукурузным пивом, шесть раз наступили на ноги, ушибли плечо и порвали рукав. "Джип" тоже был в плачевном состоянии. Похоже, на нём успела попировать какая‑то пьяная компания, поскольку капот и лобовое стекло были заляпаны томатным соусом и ещё чем‑то желтым, пахучим и липким.

Бобчик, ворча, достал из "бардачка" тряпку и аккуратно протёр машину. Наконец, мы погрузились в "джип" и, отчаянно сигналя, принялись пробираться сквозь толпу, медленно, но верно удаляясь от центра. Когда шумные, благоухающие чичейиндейцы остались позади, мы все вздохнули с облегчением.