Люблю и ненавижу - Страница 3

– Ты опять куски таскаешь, Карен Кордейл!

Гневный голос пригвоздил Карен к месту. Вот черт, она так старалась тихо ступать! Карен виновато обернулась и забормотала:

– Я не успела поесть днем…

– Это не повод шарить в холодильнике ночью! – отрезала мать.

Миссис Кордейл сердито разглядывала младшую дочь. Вечные проблемы с этой Карен! Почему она так отличается от других ее детей? Алан, старший, ее любимчик, работает водителем грузовика. Почтенная профессия! Обзавелся семьей, каждый уикенд навещает родителей. Элси, на два года его младше, служит на почте, полгода назад вышла замуж за весьма уважаемого человека, живет неподалеку. А какой изумительный дом у Энни! Деточке не особенно везет в личной жизни, но у нее еще все впереди. Учитывая ее упорство в достижении целей, не возникает никаких сомнений в том, что рано или поздно она добьется своего. Стоит только вспомнить о том, что она с одиннадцати лет копила на свой дом и получила его, в конце концов!

А Карен совсем другая. Одна ее идея стать врачом способна довести мать до белого каления! Не то чтобы миссис Кордейл имела что-то против этой важной и нужной профессии, но каждый должен знать свое место. У Карен Кордейл не было ни средств на учебу, ни, по глубокому убеждению ее матери, способностей к этой работе. Маленькая Карен падала в обморок при одном только виде крови, поэтому ее упорство относительно будущей профессии казалось ее родственникам настоящей глупостью.

Миссис Кордейл была уверена, что это всего лишь подростковая блажь. Она откровенно высказалась по этому поводу и считала вопрос закрытым. Однако тихоня Карен преподнесла матери весьма неприятный сюрприз, когда отослала тайком документы в центральный медицинский университет штата. Миссис Кордейл разбушевалась и грозилась даже прогнать обнаглевшую паршивку из дому. Самоуверенная девчонка! Как она посмела пойти против воли матери? Да что там, всей семьи!

– Я не дам ей на эту глупость ни цента, пусть даже не рассчитывает, – категорично заявила миссис Кордейл на семейном совете, который был срочно созван, как только стало известно о поступке Карен.

– Я думала, Карен будет помогать мне на почте, – надула губы Элси. – А сейчас получается, что она целых десять лет будет учиться!

– Да кто вам сказал, что ее примут? – презрительно фыркнул дородный Алан. Он качал на коленях трехлетнего Дейви и не понимал, из-за чего все кипятятся. – Девочке захотелось самоутвердиться. На здоровье. Дождемся, пока ей пришлют отказ, а потом пусть устраивается на курсы секретарей и идет работать к Элси.

Миссис Кордейл улыбнулась. У нее отлегло от сердца. Алан – умница, всегда знает, как утешить мать! Воплощенное здравомыслие!

– А если ее все-таки примут? – томно осведомилась Энни. – Что тогда?

Алан хмыкнул. Энни пользовалась репутацией взбалмошной и экстравагантной особы. Одни только оранжевые занавески в спальне чего стоят! Но у Энни был свой небольшой капитал, и она имела право делать все, что захочется. Даже выдвигать столь абсурдные предположения.

Месяц после этого памятного разговора все члены семьи снисходительно поддразнивали Карен.

– Как поживает наш великий доктор? – сюсюкал Алан Кордейл со своим старшим сыном. – Скажи, Дейви, что у тебя болит? Тетя Карен тебя вылечит…

Но когда из университета наконец пришел ответ, все насмешки моментально прекратились. Потому что Карен Кордейл была принята, более того, ей была назначена муниципальная стипендия, с помощью которой она сможет проучиться несколько лет. Оказывается, девушка блестяще окончила школу, и ее преподаватель по биологии лично рекомендовал свою ученицу.

Миссис Кордейл была польщена и раздосадована одновременно. Было приятно внезапно обнаружить, что Карен на что-то годится и кто-то даже счел ее достойной стипендии. Однако факт оставался фактом – младшая дочь осмелилась пойти наперекор материнской воле, и это не могло не злить властную миссис Кордейл.

Карен уехала в столицу штата. Миссис Кордейл чувствовала тоску по дочери, но выражала ее лишь незаслуженными придирками, поэтому Карен старалась как можно реже приезжать домой. Учеба затянула ее с головой. Она не могла позволить себе получать плохие отметки, так как от ее результатов зависела стипендия и дальнейшая возможность учиться.

– Мир сошел с ума! – восклицала миссис Кордейл в беседах с соседями и старшими детьми. – Столько жертв было принесено ради ее блага, а она махнула ручкой и ускакала в большой город. Врач! Скажите, пожалуйста, какой из нее врач? Она даже поросенка никогда не могла толком разделать! Ничего, еще прибежит домой с поджатым хвостом. Надо же придумать такое! Врач!

Язвительные замечания так и сыпались на Карен в ее редкие визиты домой. Но она стискивала покрепче зубы и терпела.

Никогда больше сюда не вернусь, говорила она себе. Никогда!

Но судьбе было угодно иначе. Видимо, решив, что она и так уже была слишком благосклонна к Карен Кордейл, фортуна лишила ее своих даров. Первая ступень обучения закончилась, и так как университет переживал не самые лучшие времена, все дотации было решено отменить. Собственных денег у Карен не было, надеяться на помощь матери было бесполезно, и девушке пришлось прервать учебу.

Горьким было возвращение в ненавистный дом. Но миссис Кордейл поступила на редкость мудро. Она не стала ни в чем упрекать блудную дочь, взяв на себя роль снисходительной, милостивой королевы. Только один раз мать и дочь вновь серьезно повздорили. Это произошло, когда Карен, опять ни с кем не посоветовавшись, устроилась медсестрой в окружной госпиталь.

– Я должна практиковать хотя бы то, на что мой диплом дает мне право, – спокойно пояснила она. – Раз я пока не доучилась до хирурга, я буду работать рядом с настоящими врачами и учиться на практике.

Миссис Кордейл лишилась дара речи. Значит, девчонка планирует продолжить эту несчастную учебу? И что она забыла в этой отвратительной больнице? Но Карен была непреклонна. Миссис Кордейл побушевала и перестала. Тем более что сейчас им очень были нужны деньги. Энни, их экстравагантная и смелая Энни, связалась с каким-то негодяем, который потратил почти все ее накопления, а потом без зазрения совести бросил бедняжку. От дома с оранжевыми занавесками пришлось отказаться. На некоторое время Энни переехала к матери, чтобы прийти в себя после предательства родного человека, а заодно сэкономить оставшееся. Работать она отказывалась по причине душевного расстройства, поэтому миссис Кордейл была на седьмом небе от счастья, когда Карен принесла домой первую зарплату. Больше к неподобающему занятию младшей дочери она не придиралась.

Но это не значит, что жизнь Карен стала легче. Миссис Кордейл, похоже, совсем забыла, что Карен не маленькая девочка, а вполне взрослая двадцатичетырехлетняя женщина. Замечания и нотации преследовали Карен днем и ночью, и нигде не было ей спасения.

Она слишком поздно приходит домой! Она неэкономно расходует зубную пасту! Она купила себе совершенно неприличные брюки! Вчера ей звонил какой-то подозрительно вежливый мужчина; чтоб она не смела общаться с подобными личностями!

Соседи были под стать. За время учебы Карен они свыклись с мыслью о том, что большой город – это рассадник всевозможного разврата и что Карен нахваталась за эти годы только дурного. Сейчас девушка чувствовала, что за ней постоянно наблюдают, и самые невинные поступки истолковывают не лучшим образом. Проще всего было бы уехать куда-нибудь подальше, но здесь был ее дом и любимая работа. И Карен терпела…

– Мама, я же хочу есть.

Ссоры с матерью из-за ее поздних возвращений происходили очень часто. Было лето, пора отпусков, и Карен приходилось работать за двоих. Но миссис Кордейл упрямо не желала понимать этого. Даже дополнительный заработок дочери был не способен смягчить ее.

– Ты испортишь себе желудок, – настаивала она, и Карен с вздохом отложила бутерброд. – Я приготовлю тебе что-нибудь горячее.

Карен чуть улыбнулась. В этом была вся мама. Вначале надо накричать, показать, кто в доме настоящая сила, а потом можно сжалиться над провинившимся.