Любить нельзя отвергнуть (СИ) - Страница 49

Отпустил. Сделал шаг назад и чуть наклонил голову, любуясь сочащейся из моего плеча кровью. Вот уж действительно чудовище! Я буквально чувствовала его наслаждение этим зрелищем. Развернулся. В двух шагах от него стоял сундук, украшенный клеймом пресвятой Иллирии. Открыл его и достал традиционные цепи, сдерживающие силу ведьмы, надел их мне на шею, на пояс. Через мгновение в помещении я была уже одна. Вся смелость вышла из меня в тот же миг. Я обессиленно повисла на верёвках и расплакалась. Кошмар стал явью. Пусть без пыток, но с костром.

Грубые верёвки врезались в запястье, волосы растрёпаны и практически обнажена… Сотни раз я видела ведьм на этом месте, чувствовала их боль, желала утешить, и вот… теперь настала моя очередь. Я ревела в голос, всей душой желая увидеть перед смертью Тина, поцеловать его, обнять, желала попросить прощенья у Вафнина, вчера я была с ним груба и потребовала до нашего отъезда не беспокоить меня своей навязчивостью, желала обнять сестёр, своих родных. Но я одна, в грязном сарае, привязанная к столбу, без одежды и босая. Мне не справиться с тугими узлами, да даже если бы и я смогла избавиться от пут, леди благородных кровей не учат сражаться с мужчинами.

Бесценные крупинки времени утекали, и казалось, что я даже слышала их. Они осыпались бесполезным мусором к моим ногам слишком быстро. Я не видела солнца, но знала, что оно неумолимо клонится к закату. Слышала за дверью крики толпы. Значит, казнь… значит не убийство. Но от этого не легче. Мои минуты сочтены.

Вздрогнула от резкого голоса. Он казался совсем близко. Звуки короткого боя, а вслед за этим рык полный гнева.

— Дарина!

Голос Вафнина я узнаю из тысячи. Он пытался спасти меня, но потерпел неудачу. Посланцев на мою поимку пришло много. Даже первому мечу империи не справиться с ними. Хотя, если бы он не бросился ко мне сломя голову, а обдумал свои действия, то одержал победу, но к чему рассуждать об этом? Я даже не видела их боя.

— Дарина!

Крик Вафнина удалялся, и он рвал моё сердце на куски. Я знала, что он любит меня, искренне, горячо и сегодня увидит, как сожгут на костре. Казалось, что слёзы кончились, но нет… они снова вырвались на свободу. Закусила до крови губу, чтобы сдержать рыдания. Дёрнула путы, но лишь ободрала руки. Посланцы хорошо связывали свои жертвы. Не выбраться.

Вдруг открылась дверь, сердце моё сжалось. Посланцы отвязали от столба моё безвольное тело, и словно ягнёнка вывел из дома, потащил через двор. Ворота были открыты настежь, и за ними я увидела полную народу площадь и хорошо знакомый мне позорный столб. Он гордо устремлялся к небу, небольшой деревянный постамент у основания и сухая солома вокруг. Я невольно замедлила шаг, в тот же миг получила удар по спине. Больно… как же больно!

Крики народа оглушали. Ведьма! Ведьма!! Какая ирония… Император, отец Тина, да и сам Тин боялись, что я займу сторону Посланцев, буду помогать им истреблять магию, а теперь меня саму сожгут как носителя зла.

Дошла до соломенного настила, поднялась на него. Сердце бьётся так, что норовит проломить грудную клетку, дышать легко, цепи не давят на меня, но воздуха всё равно не хватает. Прижалась спиной к столбу, закрыла глаза и начала читать молитву пресвятой Иллирии, сначала ежедневную, после — за упокой. Свой…

Посланец дал мне закончить.

Вечернее солнце было приветливо, ветер ласкал меня, словно желая утешить, трепал распущенные волосы и подол нижнего платья. Я дышала глубоко, пытаясь запомнить аромат хвои и цветов, пропитавший воздух, зная, что ещё немного и его сменит запах гари. Слёзы текли не переставая.

Хотелось проснуться и увидеть серо-голубые глаза Тина. Лечь ему на грудь и услышать "Это сон, милая. Это просто сон".

Но я не спала. Меня сожгут и это не сон!

— Дарина!! — кричал Вафнин.

О нет, он действительно здесь. Наблюдает за моей казнью. Посмотрела на беснующуюся толпу. Вафнина среди всех было заметить не сложно. Он словно лев бился в руках Посланцев. Порядком потрёпанных, у одного разбита губа, у другого заплыл глаз, третий в крови, но их было пятеро… пятеро держали одного.

— Вафнин не смотри, отвернись! — из последних сил выкрикнула я.

— Дарина!

Его ударили под ноги, сажая на колени.

Тяжело дышать… от слёз от дыма…

Уже, так быстро.

Прижалась к столбу, словно он мог меня спасти, но жар огня быстро приближался ко мне, он близко, я чувствовала его дыхание. Меня сожгут… сожгут как ведьму. Без суда. По желанию неизвестного мне врага.

— Я люблю тебя, Дарина! Я убью их всех! — кричал Вафнин, но я его почти не слышала. Сознание мутилось. Только чувство обречённости в груди.

Лини гнала лошадь галопом по лесной дороге и молила лишь об одном — успеть! Она совсем не думала о том, что его высочество могло не интересовать проблемы Дарины, пусть и Хассилинская, но у них важная миссия и отвлекать его во время начала пути могло быть чревато проблемами, тем более для юной фаворитки, не знающей правил. Но ей было всё равно. Едва Дарину забрали, она нашла брата на центральной площади, куда он направился по каким-то своим делам, рассказала о произошедшем и понеслась вдогонку за императорской каретой… Да, хорошо бы каретой! Она идёт медленно и была возможность нагнать их вовремя.

И вот наконец-то впереди замаячили стражники, замыкающие процессию. Но и она не осталась незамеченной.

— Про… пропустите, — задыхаясь, произнесла Лини, когда ей преградили дорогу. — Мне нужен Рандир, ой, то есть его высочество. Скорее.

Стражник покачал головой. Да, Лини сейчас не вызывала доверия. Запыхавшаяся, растрёпанная и мало похожая на фаворитку его высочества.

— Рандир!! — закричала, что было мочи она, решив не утруждаться объяснением со стражниками. — Рандир!!!

Рандир и, ехавший рядом Тин, вздрогнули одновременно. Переглянулись.

— Ты тоже это услышал? — спросил Тин. Рандир кивнул.

— Голос знакомый. Лини? — недоверчиво спросил его высочество и, услышав очередной крик, резко развернул коня и полетел по дороге. — Назад! — гаркнул он, увидев свою фаворитку на земле придавленную стражниками. Спрыгнул с коня и подбежал к девушке.

— Лини? Я уж было подумал, что мне мерещится. Что случилось?

— Рандир, Дарину взяли Посланцы. Сожгут сегодня, — расплакалась она.

— Что? Хассилинскую? — изумился он. Лини кивнула.

— Они назвали её ведьмой. Рандир, я никогда не видела, как арестовывают ведьм, но что-то было не так… они её сожгут. И не на рассвете. Сегодня. Помоги… — прошептала она.

Рандир поднял голову, Тин нёсся в сторону Жахнара, оставляя за собой клубы пыли.

— Лини, милая, ступай к моему отцу, расскажи всё. Я в Жахнар.

Поцеловал девушку в губы, вскочил на коня и полетел вслед за другом.

Деревья мелькают с поразительной скоростью. Копыта коня, кажется, не касаются дороги, а летят над ней, но Тин стегает его, подгоняя всё быстрей и быстрей.

Впереди показался всадник. Рант, брат Лини.

— Дарина в Пагро. Казнь на закате, — выкрикнул тот, как только Тин поравнялся с ним. Тин кивнул и снова стеганул коня. Пагро — небольшая деревня рядом с Жахнар. Как раз по пути. Вот только закат уже близко.

Крики толпы Тин услышал издалека, едва въехал в селение, а вслед за этим увидел столб чёрного дыма. Дарина! Неужели опоздал? За мгновение пересёк деревню и вздрогнул от резкого крика, пронёсшегося эхом по округе. Спрыгнул с коня, растолкал беснующуюся толпу, протискиваясь к центру площади. Оценил обстановку за секунду — Дарина привязана к столбу, платье на её плече пропитано кровью, волосы опалены, а лицо разбито. Пламя огня уже у ног, но она молчит, потеряла сознание от боли. Среди зрителей обезумивший от ярости Вафнин. Его из последних сил удерживают пятеро Посланцев, рядом с костром ещё трое. Не думая ни секунды и доставая из-за пояса меч, Тин бросился в огонь. Прогоревшая солома проваливается под ногами, но деревянный помост пока крепок.